Нет необходимости в этой статье возвращаться к славным страницам древней истории Смоленщины IX-XII веков, героическим эпизодам, связанным с историей Северной и Отечественной (1812 г.) войн. Эти вопросы уже получили достаточное освещение в исторической литературе. Цель ее - попытка дать наиболее приближенное к действительности освещение событий одного из интереснейших периодов в истории Смоленского края - периода, продолжавшегося со 2-й половины XIII по первую половину XVI века.
Интерес читателей журнала, видимо, вызвал очерк Н. Чугункова-Кривича "За землю отчую" ("Край Смоленский", №№ 9-12, 1992), опубликованный в рубрике "Малоизвестные страницы истории". Боюсь, что, прочитав, его, смоляне вряд ли стали яснее представлять события, происходившие на Смоленщине в начале XVI века. В этом я не вижу особой вины автора, пользовавшегося, видимо, многочисленными монографическими и научно-популярными изданиями, опирающимися на точку зрения московских летописцев и историков XVI-XVII веков, сложившуюся на события, происходившие на территории Белой Руси в XIV-XVI веках. Какова же реальная историческая канва этих событий?
Несомненно, просвещенному читателю известен тот факт, что в конце IX-X веков нашей эры на территории Смоленщины "формируется объединение племен, известное по летописным сообщениям под именем кривичи" (1). В этническом отношении это было славяно-балтское объединение с тенденцией постепенной ассимиляции в нем балтских элементов. Все это несколько отличало кривичей от других восточных и южных племенных союзов. "Характер наряда и украшений имеет специфические черты, не свойственные другим славянским группам населения, проживавшим южнее" (2). Летописи говорили о многочисленности кривичей: "...иже седять на верх Волги, и на верх Двины и на верх Днепра" (3).
На верховьях Волги их этническая принадлежность была нарушена притоком иных племен, а по верховьям Днепра и Двины в основном осталась прежней. Те же летописи упоминают сначала два города кривичей: Смоленск и Полоцк. Позднее к ним добавляются Витебск, Усвяты, Копысь, Браслав, Орша, Минск. На основании исследований белорусских и русских археологов удалось выяснить, что близки кривичам в этническом отношении были еще два славянских племенных союза - дреговичей и радимичей, "в культуре и языке которых переплетались как славянские, так и балтские элементы" (4). Нетрудно заметить, что территория, населенная тремя вышеупомянутыми племенными союзами, большей своей частью входит в состав теперешней Республики Беларусь и почти целиком совпадает с этнической картой расселения белорусов, составленной на основании переписей населения конца XIX - начала XX века (царское правительство трудно заподозрить в белорусофильстве). На этой территории в IX-X веках образовались три удельных княжества: Смоленское, Полоцкое, Черниговское, причем Полоцкое княжество долгое время проводило самостоятельную политику по отношению к Киеву, за что неоднократно наказывалось киевскими правителями. По сложному стечению обстоятельств в этих походах на Полоцк вынуждены были принимать участие смоляне и черниговцы. Позднее в XII-XIII веках эта борьба между Смоленским и Полоцким княжествами носит не этнический (его просто не может быть ввиду однородности этноса), а главенствующе-региональный характер. Но это предмет особого исследования.
Когда же в начале XIII века Полоцкое княжество становится объектом нападения крестоносцев, не кто иные как смоляне первыми приходят ему на помощь. Летописное отражение эти события получили на страницах "Хроники Ливонии" Генриха Латвийского (5). В 1222 году опять вместе "...король смоленский, король полоцкий... отправили послов в Ригу просить о мире. И возобновлен был мир, во всем такой же, какой был заключен ранее" (6). В 1229 году они возобновляют договор с Ригой; "та же правда буди Русину в Ризе и Немчичю по Смоленскои волости и по Полотьскои и по Виьбьскои" (7). Правда, в то же самое время Полоцк не оставляет попыток усилить свое влияние в западно-русском регионе.
А за три года до этого в 1226 году летопись повествует о том, что "въеваша Литва Новогородцкую волость и много зла сътвориша Новугороду, и около Торопца, и около Смоленска, и до Полтеска" (8). Несомненно, это та самая "Литва", которая в 1216 году должна была участвовать в объединенном походе Владимира полоцкого против крестоносцев. Еще в конце XII века литовцы использовались Полоцком для борьбы со Смоленском (1180) и в походе против Новгорода (1198 г.). "Литва" предпринимала и самостоятельные набеги на полочан и других соседей, но они все жестоко пресекались (например, в 1216 и 1226 гг.). Что же касается набегов "литвы" на Смоленскую и другие земли западной Руси (1200, 1225, 1229, 1234, 1245 гг. и др.), то они "могли быть только в интересах Полоцка, который их инспирировал против соседних земель и которые осуществлялись через Полоцкую землю" (9). Дело в том, что Полоцкое княжество "все более попадало под политическое и экономическое влияние Смоленска" (10), а в 1222 году даже столица княжества - Полоцк была захвачена смоленскими князьями ("...Смолняне взяли Полотеск, генваря в 17 день" (11). Стремление Полоцка ослабить это смоленское давление, а может быть, даже попытаться подчинить его себе совпадало с некоторым повышением военной активности "литвы". Вполне возможно, что литовцы выполняли в некоторой степени роль полоцких наемников. В подобных целях их использовали в своих междоусобных войнах и польские князья (12). В целом же нападения "литвы" не были "частью какого-либо плана, не ставили литовцы своей целью и присоединение русских земель. Скорее это было похоже на набеги с целью захвата пленных и разграбления деревень". (13)
В конце 30-х - начале 40-х годов XIII века с восточной Литвой стремится наладить отношения ее юго-восточный сосед - Новогородское (Новогрудское) княжество, за землями которого закрепилось название "Черная Русь". К этому времени Новогородская земля была достаточно хорошо развита как в сельскохозяйственном, так и в ремесленном отношениях, вела оживленную торговлю. (14) "На сравнительно небольшой территории Новогородской земли было много городов: Новогородок, Слоним, Волковыск, Городен, Здитов, Зельва, Свислочь и др." (15) Эта земля не подвергалась сколько-нибудь серьезным походам монголо-татар. Археологические данные говорят о широких и многообразных связях Новогородчины с Полоцком и Турово-Пинской землей, что знаменовало собой в середине XIII века начало процесса экономического и политического сближения белорусских земель.
Для объединения этих земель в единое государство, необходимо было решить вопрос с территорией Верхнего Понеманья, которую по всем археологическим и этно-топонимическим данным как раз и следует соотносить с древней "Литвой", правда не всею, а только восточной ("литвинами"), западная же Литва ("жмудины") еще какое-то время сохраняла определенную самостоятельность.
Под влиянием агрессии крестоносцев и в связи с изменением социально-экономических отношений внутри литовских племен в начале XIII века наблюдается определенная тенденция к их объединению, что в свою очередь, как уже замечалось, перекликалось с подобными тенденциями в западно-русских землях.
Связи "Литвы" с ними не были однозначными. "Здесь были и вооруженные столкновения, вполне естественные для эпохи феодальных войн, княжеских междоусобиц и постепенного преодоления феодальной раздробленности" (16). Сближение Литвы с землями Белой Руси несомненно было продиктовано и потенциальной опасностью, исходившей от монголо-татар, предпринимавших в это время довольно активные экспедиции на территорию Галицко-Волынской Руси.
Центром консолидации становится Новогородская земля, чему способствовал во второй трети XIII века приток сюда населения из других белорусских областей. Однако, эта роль Новогородка как объединительного центра долгое время не была отражена в исторической науке. "Даже уже в 50-70-е годы нашего столетия, когда благодаря археологическим исследованиям был выявлен исключительно высокий уровень экономики и культуры древнего Новогородка и его области, так называемой Черной Руси, исследователи по-прежнему отказывали ему в самостоятельном значении и; показывали его только как объект завоеваний Литвы, которая в свою очередь отождествлялась с современной Литвой, что совершенно искажало историю образования Великого княжества Литовского".(17) Даже В.Т. Пашуто, книга которого "Образование Литовского государства" (М., 1959 г.) способствовала утверждению тезиса о литовском завоевании Беларуси, не был вполне уверен в истинности своих положений, когда отметил, что "дальнейшие успехи нашей науки, вероятно, приведут к пересмотру представленных здесь аргументов и выводов. Чем быстрее это случится, тем: лучше". (18)
Начальный этап образования Великого княжества Литовского связан с именем литовского князя Миндовга, чьи владения располагались в левобережной части верхнего Немана по соседству с новогородскими землями. Судя по летописным данным, жизненный путь Миндовга на протяжении первой половины XIII века - это путь князя-наемника. В 1219 году он обязуется воевать под руководством галицко-волынского князя с поляками.(19) Ту же самую задачу он выполняет и в 1237 году.(20) В 1245 году он участвует в междоусобицах на стороне Даниила Галицкого. (21) Неудачное участие в борьбе с Тевтонским Орденом в 1246 году окончилось для Миндовга крупным разгромом его земель, что послужило началом межкняжеской борьбы в землях союза племен, возглавлявшегося Миндовгом с 1238 года. "Изгнанный из Литвы, он вынужден был убежать "с многими своими боярами" в соседний Новогрудок.(22) Новогородское боярство уже давно лелеяло мечту о ликвидации политической зависимости от Галицко-Волынского княжества (с Полоцким княжеством, частью которого юридически являлись новогородские земли, боярство уже давно не считалось), снижении татарской опасности, расширении своего влияния на соседние земли. Миндовг для решения этих задач подходил как нельзя кстати, кроме того появилась прекрасная возможность вмешаться в междоусобную борьбу литовских феодалов дабы нейтрализовать разорительные последствия их набегов на земли Черной Руси (это подтверждает тот факт, что Миндовг пришел в Новогородок не как завоеватель, а как беглец, выгодный местному боярству).
Став новогородским князем и приняв православие (23), Миндовг в начале 1249 года изгоняет из Литвы ее князей Товтивила, Эрдзивила и Викинта и вновь становится литовским князем, ответив "вражбою... за ворожьство". Таким образом была "поймана вся земля Литовськая". (24)
Как видим, ни о какой упоминаемой в целом ряде работ по истории образования Великого княжества Литовского "экспансии Литвы" (25) и завоевании Черной Руси речи не идет. Скорее, наоборот, Черная Русь объединяется с Литвой (под патронатом Новогородка), правда пока не надолго.
Сын Миндовга Войшелк не только сумел расстроить планы Галицко-Волынского княжества по присоединению территории Черной Руси, восстановить Новогородско-Литовское государство, некогда созданное при помощи отца, но и присоединить соседние балтские земли Деволтву и Нальшаны. (26)
Вскоре власть Новогородско-Литовского государства добровольно признали Полоцк, который к этому времени потерял былое могущество, что позволило крестоносцам отнять у него Верхнее Подвинье, и Турово-Пинская земля, входившая к этому моменту в орбиту влияния галицко-волынских князей. "Присоединение этих двух белорусских земель сразу дало не только военно-политический, но и этнический перевес славянского элемента над. балтским". (27)
Более высокий уровень развития славянской культуры по сравнению с литовской привел к ее доминированию во вновь образованном государстве - Великом княжестве Литовском (далее ВКЛ), а язык Белой Руси стал государственным.
При князе Витене около 1315 года в состав ВКЛ была включена Берестейская (Брестская) земля, а позднее и весь юг современной Беларуси.
В период правления великих князей Гедимина (1316-1341) и Ольгерда (1345-1377) территория ВКЛ значительно расширилась за счет земель Полоцкого, Минского, Витебского, Киевского и Волынского княжеств. Они прекратили практику перехода уделов в руки сыновей после смерти отцов. Земли теперь передавались на имя великого князя. Подобным образом перешли к Ольгерду витебские земли (он был женат на дочери витебского князя Марии).
Таким образом, налицо формирование Новогородско-Виленского (Гедимин перенес столицу в Вильну) центра объединения земель Западной (Белой), Южной Руси и Литвы и создание единого государства - Великого княжества Литовского и Русского, призванного противостоять татарской и немецкой агрессии. Говоря о становлении в XIV веке Русского национального государства, историки "имеют в виду только Московское государство, упуская из виду, что княжество Гедимина в большей степени стало русским, чем литовским. Великое Литовско-Русское княжество выдвигало программу восстановления былой целостности Руси, стало на путь объединения русских земель" (28). Славянский характер государства подтверждают и характер браков великих князей (Ольгерд был дважды женат на витебской и тверской княжнах, его брат Любарт - на владимирской княжне, а сестры были замужем за тверским и московским князьями) и старобелорусский язык, на котором общались жители княжества, да и сами великие князья. Этот язык восприняли литовские и жемайтские бояре (Радзивиллы, Гаштольды, Гедройцы, Монвиды и др.). Несомненно можно говорить о процессе ославянивания в ВКЛ литовской этнической среды.
Исходя из этого, необходимо подчеркнуть, что к середине XIV века в Восточной Европе создались не один, как считали и считает ряд историков, а два основных центра объединения земель Руси. "Ольгерд стал соперником московским князьям, а очень скоро и опасным врагом". (29)
Смоленское княжество в XIV веке оказалось на водоразделе противоборствующих объединительных тенденций. К какой из сторон больше тяготел Смоленск? Судя по всему, в более выгодном положении находилось Великое княжество Литовское, к этому времени уже включившее в свой состав этнородственные смолянам полоцко-минские земли, объединенные общей социально-политической историей XI-XIII веков Черниговские и Киевские земли, хорошо известные смолянам и по ведению торговых дел (в пределах вышеназванных территорий находились главные торговые и транспортные артерии Смоленщины - Днепр и Двина с их притоками). С Московской Русью отношения были менее тесные как в торгово-экономическом, так и политическом отношениях, а "знаменитая впоследствии единственная дорога от Смоленска на Вязьму - Можайск (и далее на Москву), возникла... только в эпоху возвышения Москвы (XIV веке - Г. Л.)" (30). Немаловажную роль в ее возникновении сыграла объединительная политика московских князей, направленная на расширение подвластной им территории за счет земель Белой Руси и в частности Смоленского княжества как составной их части.
В этот период на Смоленщине формируются более многочисленная пролитовская и промосковская партии. Но не они определяли политическое лицо княжества. Значительный перевес над ними имело общественно-политическое течение, направленное на сохранение самостоятельности земли, в общем-то оправданное в первой половине XIV века и гибельное для княжества в изменившихся внешнеполитических условиях второй половины века.
Попытки присоединения Смоленских земель делались как с московской, так и с литовско-русской сторон. В 1351 году великий московский князь - Симеон Гордый предпринял такую попытку "поиде ратию к Смоленьску в силе тяжце и велице, а с ним братья его и вси князи". Правда, поход не достиг поставленной цели, и Симеон "стоял на Угре"... и оттоль послы посылал в Смоленьск", (31) вскоре добившись замирения со смоленскими князьями.
Действия великого литовского князя Ольгерда были более удачными. В 1356 году он "воевал Брянеск и Смоленеск... и потом нача обладати Брянским" (32). В 1359 году "Олгерд Гедиминовичь приходил ратью к Смо.леньску, и град Мстиславль взял, и наместники свои в нем посадил. Того же лета... посла сына своего Андрея со многою силою ко Ржеве, и град взял, и наместники своа в нем посадил". (33)
Под 1363 годом Тверская летопись повествует о походе Андрея Ольгердовича на Хорвачь и Рудень (Рудню) - города Смоленской земли.
В политике смоленских князей этого периода не прослеживается какой-либо четкой внешней ориентации. Прежняя направленность ее на сохранение самостоятельности княжества приводит к балансированию между интересами литовско-русского и московского княжеств. Так в 1370 году смоленский князь Святослав Иванович участвовал в походе Ольгерда на Москву, организованный с целью оказания помощи тверскому князю Михаилу Александровичу, на сестре которого был женат великий литовский князь. Основная идея похода заключалась в попытке ослабить Московскую Русь, и придать новый импульс объединительным тенденциям ВКЛ. "И взя великий князь Святослав Протву и отпусти вся люди тоя земли к Смоленску, ...тогда же и Верею Олгерд и Святослав взяша".(34) Были сожжены и разграблены московские приграничные города на реке Тросне, 21 ноября литовско-смоленские полки разбили московский сторожевой полк, осадили Москву, но не взяли и через три дня, разграбив окрестности, сняли осаду.
Но уже в 1375 году мы видим Ивана Васильевича Смоленского участвующим в совместном походе, организованном московским князем Дмитрием Ивановичем, против Михаила Александровича тверского, получившего в Золотой Орде ярлык на великое княжение.(35) В том же году смоляне поплатились за участие в этом походе. "Того же лета князь велики Литовский Олгерд Гедиманович прииде ратью к Смоленску, глаголя: почто естя ходили воевати князя Михаила Тверскаго? И тако всю землю Смоленскую повоева и поплени". (36)
Попытки ведения смоленскими князьями самостоятельной политики или: расширения территории княжества путем возвращения некогда принадлежавших ему земель как правило заканчивались неудачей. В 1386 году смоленский князь Святослав Иванович, объединившись с убежавшим ранее в Москву бывшим полоцким князем Андреем Ольгердовичем, считавшим себя незаслуженно обиженным отцом великим князем литовским Ольгердом, (назначил своим преемником его младшего брата Ягайло) и стремившимся завоевать корону Великого княжества, напал на Витебск и Оршу. Серьезного результата они не добились, несмотря на крайне жестокие меры по отношению к местным жителям ("много злого так христианом, як и поганом учинили, ...запирали в хаты и палили, смолу горячую на них льючи, других, подваживши избы, клали жиями под стены, а потом ваги отъимаша и люд стены давили, инших мущизн, жен и детей на коле встыкали"). (37) Этим, разбойничьим походом воспользовались и крестоносцы, подвергнув разорению северо-западные земли ВКЛ, "спаливши околицы Лукомля, Дриссы и много всяких деревень, забравши несколько тысяч людей в неволю". (38)
Потерпев здесь неудачу, Святослав с сыновьями Глебом и Юрием направился к городу Мстиславлю, еще в 1359 году включенному в состав ВКЛ. "По дороге они ловили литовских чиновников, воинов. Этих людей вместе с семьями предавали жестоким казням".(39) "И много зла, идуще, учиниша земле Литовской воюя землю Литовськую",- упоминает даже московский, лояльно настроенный к Святославу, летописец. Смоленская рать взяла Мстиславль в осаду. "Добывал уставечными штурмами, подкопываючи стены, также таранами... а волость Мстиславскую всю спустошили и выпалили, и много христианской крови пролилося от меча его" (40). Но на одиннадцатый день к городу подошли четыре полка ратников литовско-русского княжества, "и бысть межь их брань велиа и сеча зла и падоша мертвии мнози на реце на Вехре. И по.сем князи Олгердовичи одолеше, а Смолняне побиени быша, а инии побегоша".(41) В этой битве погибли князь Святослав Иванович и его двоюродный брат Иван Васильевич - герой Куликовской битвы.
Литовские князья, взяв выкуп со Смоленска, посадили в нем на княжение сына Святослава - Юрия, "и всю Русь Полоцкую, Лукомскую, Витебскую, Оршанскую, Смоленскую, Мстиславскую, з оных бед успокоили и до послушенства князства Литовского привели".(42) По договору, подписанному Юрием Святославичем в Вильне, последний обязался великому князю литовскому Ягайло: 1) "с ним за одно быти"; 2) никогда не выступать против короля; 3) "помогати ми королю бес хитрости, где коли ему надобе", выступать с войском по первому требованию короля, а в случае болезни, послать своего брата; 4) с кем король и великий литовский князь враждует, с тем и Смоленскому княжеству "миру не держати". (43) Фактически Юрий принес вассальную присягу великому князю Ягайло, следовательно, Смоленская земля в 1387 году становится частью ВКЛ. Таким образом, теперь вся Белая Русь (под этим термином с XII века подразумевались смоленские и полоцко-минские земли) вошла в состав Литовской Руси.
В 1392 году великим князем литовским стал Витовт Кейстутьевич, двоюродный брат Ягайло. Он "хотел основать мощное государство, которое было бы полностью независимо от Польши (зависимость эта наступила в 1385 году, когда под влиянием агрессии Тевтонского ордена возникла необходимость объединения сил, и в замке Крево была заключена уния между ВКЛ и Польшей, а Ягайло стал не только великим князем литовским, но и польским королем) и самому короноваться на Литовско-Русского короля" (44).
Витовт был женат на дочери смоленского князя Анне Святославовне (вторая дочь Святослава - Ульяна, также вышла замуж за литовского князя Товтивила), следовательно Смоленщину связали с ВКЛ не только вассальные, но и династические узы. Дочь Витовта и Анны - Софья в 1390 году стала женой великого московского князя Василия I. Это был не просто династический брак. Этим было положено начало временному политическому обоюдовыгодному союзу между Литовской и Московской Русью. Витовт получил от Москвы определенную поддержку для борьбы с католицизацией подвластной ему территории и существенно увеличил шансы стать полностью независимым правителем (Кревская уния ограничивала права великих князей литовских в области обороны и внешней политики, а также ставила в привилегированное положение католическую религию). Василий I развязал руки для дальнейшего увеличения территории Московского княжества, в частности за счет новгородско-псковских и рязанских земель.
Положение Витовта было незавидным, если учесть, что во всем ВКЛ в этот период шла борьба между удельными князьями, которые для достижения своих целей использовали даже отряды крестоносцев или монголо-татар. Внес свою лепту в эту "смуту" и смоленский князь Юрий, нарушивший подписанный им договор и вновь попытавшийся проводить в создавшихся условиях самостоятельную, независимую от Вильны и Москвы, политику, опираясь в достижении своих целей на рязанского князя Олега Ивановича, на дочери которого он был женат. Не изменила существенно положения и. попытка Витовта в 1393 году заменить Юрия на его брата Глеба, принадлежавшего к партии сторонников великого князя. Более того, в 1396 году вспыхнула междоусобная борьба между смоленскими князьями Святославичами во многом, видимо, инспирированная Юрием. Узнав о приближении к Смоленску войска Витовта, Юрий бежал к своему тестю в Рязань. Витовт "пришедши до Смоленска, взял место и замок доброволне поданый собе" (45), пленив, отослал в Литву смоленских Святославичей и поставил в городе своих наместников Якова Ямонтовича и Василия Борейковича (46). Москва все это время сохраняла нейтралитет, исходя из интересов литовско-московского политического союза.
В том же 1396 году в Смоленске состоялись встречи между Витовтом и Василием I. Еще за 10 миль от города Василий получил почетный эскорт из 10 тысяч человек, а в миле от Смоленска его встречал сам Витовт. При въезде князей в город был дан пушечный салют, продолжавшийся около двух часов (47). "Результатом визита явилось установление границ литовско-русского и Московского княжеств. За ВКЛ признавались территории Белой (Смоленская, Полоцко-Минская земли), Черной (Гродненская и Брестская земли), Малой (Украина) и Червоной (Галицко-Волынские земли) Руси, а также часть территории Великой Руси (Брянские, Орловские земли).
Однако, смоленский князь Юрий Святославич не оставлял мысли о возврате некогда подчиненных ему земель. Как нельзя кстати оказалось тяжелое поражение, нанесенное войскам Витовта золотоордынскими ханами Темир-Кутлуем и Едигеем на реке Ворскле в 1399 году (в этой битве пали герои Куликова поля Андрей и Дмитрий Ольгердовичи и князь Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский). В своей борьбе Юрий нашел поддержку со стороны Олега рязанского. Поражение на Ворскле вызвало запоздалую, но довольно решительную попытку последнего "раздвинуть границы своего влияния и претендовать если не на ведущую роль в собирании русских земель, то, во всяком случае, поставить Рязань в первые ряды княжений. В 1401 году, не исключено при полном одобрении ордынских владык он затеял отторжение от Литвы Смоленска" (48).
"В лето 6909 (1401) ... князь велики Олег Иванович Резанский с зятем своим Юрьем Святославичем Смоленским и з братьею своею... ратью поидоша к Смоленску, удобно время усмотревше понеже тогда Витофту Кестутьевичю до конца оскудевшу людми от Темир-Кутлуева побоища в поле чисте, ...и бысть тогда скорбь велиа и пустота людей в Литве" (49). Предварительно сторонники Юрия подняли в городе мятеж против правителя князя Романа Михайловича Брянского. Сам Роман был убит, "тылко жону и дети волно пустили", а "наместников Витолтовых и всех бояр смоленских, которые князя Юрия не хотели, тих побили" (50). Вскоре войско рязанского и смоленского князей подошло к городу, восставшие открыли ворота и вновь приняли князя Юрия.
Витовт предпринимал неоднократные попытки вернуть город (1401, 1402, 1403 гг.), но неудачно. После смерти Олега рязанского в 1402 году сторонники Витовта попытались поднять мятеж ("в граде Смоленске тогда крамола бысть, людий посекоша много" (51), но и он не принес желаемого результата. Лишь опираясь на силу польского короля Ягайло и при сохранении нейтралитета со стороны Москвы Витовту в 1404 году удалось вернуть Смоленск. "Витовт... винных всех... позабивал до троих тисячий, и, абы в Смоленску не было болшей уже бунтов, з князства обернул в воеводство" (52).
Так была закрыта последняя страница в истории Смоленского княжества. Было значительно ослаблено влияние одного из крупных центров феодального сепаратизма и сопротивления централизующемуся Белорусско-Литовскому государству.
Вхождение смоленских земель в состав ВКЛ не привело к сколько-нибудь серьезным изменениям в их общественной и экономической жизни. "Ряд земель (Витебская, Полоцкая, Киевская и Смоленская) сохранял автономию, и их политические права были зафиксированы в выданных великими князьями и неоднократно подтвержденных областных привилеях (уставных земских грамотах), гарантировавших привилегии тамошнего боярства и отчасти горожан, неприкосновенность ряда местных законов, обычаев, традиционных форм управления" (53). На Смоленщине сохранялись старые культурные традиции. Языковых, юридических и делопроизводственных барьеров также не возникло, так как государственным языком ВКЛ, как уже указывалось, был старобелорусский язык (близкий к древнерусскому), а законодательство опиралось на юридические нормы, зафиксированные еще в "Русской правде".
Смоленские землевладельцы стали составной частью класса феодалов ВКЛ, сохраняя привилегии старины "при известных ограничениях... финансовых, военных, внешнеторговых и внешнеполитических функций в пользу нового литовского верховного сюзерена" (54). Изменения в их составе были несущественны, преобладали смоленско-полоцко-минские фамилии, исповедовавшие православие. "В этих условиях не могло быть и речи о каком-то национальном и религиозном гнете" (55).
Экономическое положение Смоленщины в первой половине XV века было чрезвычайно сложным из-за разорительных войн конца XIV-начала XV века, в которых "людей много множество посекоша" и итогом которых были "власти (волости - Г. Л.) около Смоленска пусты" (56).
Разрушительное действие на экономику оказывали и стихийные бедствия. Это засуха и голод 1383-1384 годов, страшные моры 1387 и 1401 годов, ужасающий голод 1434 года, во время которого "в городе Смоленску по посаду и по улицам люди... людей ядали; ...брат брата родного своего убивал, и мор был силной, о таковом страху люди старые не могут паметовати" (57). Все это вызывало убыль и отток населения, отрицательно сказывавшиеся на экономике края.
Во второй половине XV века положение изменилось в лучшую сторону вследствие прекращения массовых военных действий и поощрения правительством ВКЛ переселения на Смоленщину населения из других районов. Так, например, в 1497 году разрешение от великого князя Александра на принятие переселенцев из других мест получил смоленский епископ (58). Шло постепенное восстановление хозяйства обезлюдевших территорий и разработка и обживание новых земель. Ширились контакты с другими регионами Беларуси, "создавались предпосылки для образования широкого внутреннего рынка. Подвинье и верхнее Поднепровье с Полоцком, Витебском и Смоленском представляли собой один экономический район" (59). Тесные экономические связи они поддерживали с Минском и Средним Поднепровьем, что в конечном итоге способствовало на территории данных регионов активизации процесса консолидации белорусской народности. "Основными в этногенезе белорусского народа были восточно-славянские племена - ...кривичи, дреговичи и радимичи... Таким образом, основная территория образования белорусской народности охватывала бассейн рек Западной Двины, Немана, Припяти и Верхнего Днепра" (60).
Православное духовенство Смоленщины, как и всей Беларуси, по-прежнему выполняло свои морально-идеологические функции, его авторитет поддерживался и использовался великими литовско-русскими князьями и крупнейшими феодалами государства. Земли православного духовенства по-прежнему пользовались правом неприкосновенности. Однако, уже отдельные события начала XV века закладывают основу будущей религиозно-политической борьбы между православием и католичеством на территории ВКЛ.
В 1413 году в Городле состоялся сейм, на котором ВКЛ и Польша подписали соглашения, расширявшие права и привилегии в Польше литовско-русских феодалов, но не всех, а лишь принявших католичество, католические учреждения также получили некоторые льготы на территории ВКЛ. Бояре собственно Литвы и Жмуди, принявшие в большинстве своем в конце XIV - начале XV века католическую веру, были поставлены Городельской унией в более выгодные условия, нежели белорусские, которые в то время придерживались традиционной православной веры. По этой причине в Литовско-Русском государстве сложились две враждебные партии - католическая и православная. Городельские соглашения активно поддерживались Польшей, видевшей в них, во-первых, правовую основу для постепенного подчинения себе территории ВКЛ и, во-вторых, прекрасную возможность умерить амбиции великого литовского князя Витовта, давно вынашивавшего, как уже говорилось выше, планы превращения Литовско-Русского государства в самостоятельное независимое королевство.
Одно из соглашений гласило: "Схизматики и другие неверные (некатолики) не могут занимать никаких высших должностей в Литовском государстве" (61). Эта и другие подобные статьи положили начало расколу и в среде белорусских феодалов. Часть из них стала переходить в католическую веру ради тех привилегий и постов, которые перед ними открывала римская вера. Феодалы-католики, таким образом, становились сторонниками Польши и всего польского, православное же боярство стояло на стороне белорусских национальных интересов. Религиозный раскол положил начало расколу государственному, ослаблению централизаторских тенденций в ВКЛ, результатом чего явится присоединение западных и центральных районов Княжества в XVI веке к Польше, а восточных районов (Западной Смоленщины и Брянщины) к Московской Руси. Но все это произойдет уже при преемниках Витовта, а пока он предпринимает еще один шаг в плане подготовки к созданию Литовско-Русского королевства. В 1415 году в Новогрудке Витовт созвал собор белорусского и южнорусского духовенства, который положил начало существованию самостоятельной православной церкви ВКЛ, независимой от московской митрополии. Первым ее главой (митрополитом) стал Григорий Цымвлак. Центром Литовско-Русской митрополии считался Киев, на самом деле церковные владыки чаще всего находились в Вильно. В грамоте Витовта по этому случаю писалось: "Мы, хоцячи, штобы ваша вера не меншыла, ни угибала, и церквам вашим бы строене было, учинили есьмо так митрополита, збором, на киевскую митрополию, штобы руская честь уся стаяла на рускай земли" (62).
В 1426 году в Лигнице, а затем в 1427 году в Городне (Гродно) обеспокоенные устремлениями Витовта собирались польские сеймы. Последний, понимая, что необходимо поторопиться, заручившись поддержкой императора Священной Римской империи Сигизмунда, теснимого турками и гуситами, решил в 1429 году короноваться на Литовско-Русский престол. Но ни в этом, ни в следующем году корона, посланная Сигизмундом, благодаря "стараниям" Польши и в частности епископа краковского Збигнева Олесницкого до Витовта так и не дошла. Витовт, уже больной, не перенес этой неудачи и 27 ноября 1430 года умер.
Смерть Витовта послужила толчком к новому подъему антицентрализаторской тенденции в Княжестве, к новому усилению власти крупнейших феодалов на местах, к новой войне сначала между представителями великокняжеского дома Скиргайлом и Свидригайлом, а затем между Свидригайлом и Жигимонтом, в основе которой лежали религиозно-политические противоречия.
Представители православной партии, к которой принадлежали члены таких известных в ВКЛ княжеских семей как Сангушки, Сапеги, Олельковичи, Острожские, Вишневецкие и другие, опасаясь, что католическая партия попытается взять верх, предложили на великокняжеский престол Свидригайло, своего сторонника. Вскоре Свидригайло стал великим князем. Ориентация его на продолжение политики Витовта, направленной на полную самостоятельность ВКЛ, рост политического влияния в государстве православных белорусских и южнорусских феодалов сразу же вызвали сопротивление со стороны литовско-католических магнатов (крупных феодалов) поддержанных Польшей. Все шло к войне. Предлог долго искать не пришлось. Имея довольно "упорный и неспокойный" характер, Свидригайло в 1431 году публично оскорбил польского посла, а затем бросил его в тюрьму. В ответ на это король Ягайло начал военные действия. "Война изобиловала жестокостями, расправами с мирными жителями и духовенством: католики избивали православных священников, православные вымещали свой гнев на католических ксендзах" (63). Но желанного перевеса над Свидригайлом польский король так и не добился. А после поражения под Луцком Ягайло предпочел заключить перемирие, решив расправиться со Свидригайлом руками самого литовско-русского великокняжеского дома в лице Жигимонта Кейстутовича, брата Витовта. Для этого за Жигимонтом в Стародуб, где он тогда княжил, из Польши были направлены "паны коронные" с предложением великокняжеской короны (64). Жигимонт дал согласие. В 1432 году он внезапно напал на Свидригайло и изгнал его из Литвы, став великим князем (Жигимонт I). Свидригайло убежал в Полоцк, бывший частью территории еще подвластных ему восточнобелорусских земель, где немедленно начал собирать силы для ответного удара. В том же году он "маючи великую помочь от тестя своего, князя Бориса тверского, также с полочан, смолян, киян и волынцов войска 50 000, тягнул до Литвы". У Ошмян произошла битва с войском Жигимонта I, где "Жигимонтова сторона войско Швидригайлово преконала, ...а Швидригайло коне пременяючи в малой дружине на Киев едво утек" (65).
В 1433-1435 годах Свидригайло неоднократно "воевал" территорию ВКЛ, не встречая серьезного сопротивления. Чтобы сузить базу восстания, Ягайло и Жигимонт издали привилей (законодательный акт - Г. Л.) 1432 года, согласно которому расширялись личные и имущественные права православных феодалов. Им так же, как и католикам, "гарантировались неприкосновенное владение отчинными и пожалованными имениями и право свободного распоряжения ими..., давались те же льготы... по части отправления государственных повинностей", предоставлялось право вступать в польско-литовские гербовые братства. В привилее была ясно обозначена и преследуемая им цель: "дабы на будущее время не было... разделения или какого-нибудь неравенства, коими может наноситься ущерб государству" (66). Эта сыграло не последнюю роль в поражении Свидригайло в 1435 году под Вилькомиром. В 1437 году Жигимонт овладел Полоцком и Витебском. Влияние же Свидригайло и его сторонников еще сохранялось на Смоленщине и Украине.
Прокатолическая политика Жигимонта I и попытка его выйти из катастрофических последствий голода 1438 года в ВКЛ путем усиления поборов с местного православного населения (в т. ч. и феодалов) привели к организации против него заговора сторонников православной партии - князя И. Чарторыжского и воевод Довгирда и Лелюса. "Намовившися княжата з дворяны... забили его в Троках на покою" (67). Произошло это в 1440 году.
Узнав о случившемся, в Литву из Валахии, служившей ему прибежищем, вернулся Свидригайло. Вскоре при помощи Польши, поддерживавшей сепаратизм в ВКЛ, исходя из собственных целей последующего ополячивания литовско-русских земель, установил свою власть на Волыни. Из заточения были выпущены "княжата русский", его сторонники, плененные некогда Жигимонтом. На великокняжеский титул претендовали сын Жигимонта I Михаил, небезызвестный Свидригайло (опирался, видимо, на поддержку части смоленских и полоцких феодалов), Олелько Владимирович, князь киевский внук Ольгерда и польский королевич Казимир сын Ягайло. "Рада же Литовьская... взяша из ляхов Казимера королевича на великое княжение Литовское и посадиша его со честью на стольнечьнои град на Вилне и на всей Роускои земли" (68).
За признание его великим князем Казимиру пришлось вести довольно, длительную борьбу. "Польский король также не утвердил его в этом достоинстве, а недовольные оборотом дела поляки выказали готовность поддерживать соперников Казимира, чтобы раздробить великое княжество и тем легче потом привести его в полную зависимость от польской короны" (69).
Особую опасность для несовершеннолетнего великого князя (ему в это время было всего 13 лет) представляли попытки захвата великокняжеской короны со стороны Михаила Жигимонтовича, опиравшегося, сначала на поддержку мазовецких князей, а затем князей Воложинских (70), и восстание 1440 года в Смоленске. Активность Михаила была нейтрализована действиями войск ВКЛ под руководством главы рады Великого княжества Яна Гаштольда (71), со Смоленском было сложнее.
Вышеупомянутый Ян Гаштольд, будучи смоленским наместником, еще при жизни Жигимонта отправился в Троки на заседание сейма, оставив вместо себя смоленского воеводу Андрея Саковича. Вскоре пришла весть об убийстве Жигимонта, и Сакович, не дожидаясь решения рады об избрании нового великого князя "поча приводити ко целованию Смолнян, чтож князи Литовьски, и паны вся земли Литовьская, кого посадять на Вилни на великом княжени и вам от Литовьской земли не отстоупати" (72). Епископ смоленский Симеон "и князи и бояре, и местичи и черныя люди" дали требуемую присягу. Однако в городе активизировала свою деятельность партия, выступавшая за "самобытность" и восстановление Смоленского княжения, опиравшаяся на поддержку ущемленных в политических правах Городельским привилеем крупных православных восточнобелорусских феодалов, пытавшихся, как, например, мстиславльский князь Юрий Лугвеньевич, "добиться фактической независимости от Вильно" (73), т. е. совершить то, что в свое время не удалось сделать Свидригайло. Ситуация как нельзя кстати благоприятствовала их деятельности. Развернув агитацию в среде ремесленников Смоленска (так называемых "черных людей"), сильно пострадавших от пожаров и эпидемий 30-х годов XV века, с большим трудом справлявшихся с ростом податей в пользу великого литовского князя, которые, видимо, к тому же еще и собирались со множеством всяческих злоупотреблений, они связывали улучшение положения этих городских слоев с восстановлением независимого Смоленского княжества. Воспользовавшись отсутствием части наиболее влиятельных пролитовски настроенных князей и бояр, отправившихся в Вильну на заседание рады ВКЛ (а участвовать в избрании великого князя могли в то время только магнаты-католики), "по велице дни на страстной неделе в средоу здоумаша Смолняне черные люди... пана Андрея согнати силою с города, а целование перестоупили" (74). Надев доспехи, вооружившись луками, косами и секирами, они подняли восстание. Андрей Сакович обратился за советом к боярам, державшим сторону Литовско-Русского княжества. Последние посоветовали ему вооружить своих дворян, и, ополчившись сами, дали у церкви Бориса и Глеба бой восставшим. В этом сражении победа оказалась на стороне воеводы и законопослушных бояр. Но, поняв, что успех этот лишь временный, и видя, что поражение не только не усмирило мятежников, а, наоборот, еще более увеличило их ряды, "той нощи выеха пан Андреи из города со женою и бояре Смоленскыи с ним", поручив Смоленск маршалку Петрыке. Восставшие схватили Петрыку и утопили его в Днепре "и посадиша собе воеводоу... князя Андрея Дмитриевича Дорогобужьского" (75). Но князь дорогобужский не обладал достаточным авторитетом в среде православных восточнобелорусских феодалов, и восставшие, воспользовавшись возвращением внуку Ольгерда князю Юрию Лугвеньевичу его отчины - Мстиславля, пригласили его "к собе оспадрем". Заточив в тюрьму пролитовски настроенных смоленских князей и бояр, Юрий передал их имения боярам-независимцам.
Узнав о происшедшем, вновь выбранный великий князь Казимир направил к Смоленску сильное войско. "Князь Юрья Лыквеньевич перед приходом их к Смоленску, убояся их, выехал к Москве" (76).
Великокняжеское войско подошло к Смоленску осенью на Филипповы запуски, "и стояли под городом три недели, посады и церкви выжгли и город взяли" (77). Юрий Лугвеньевич вскоре помирился с Казимиром и вновь получил мстиславльский удел "при посредничестве своего приятеля Яна Гаштольда, у которого прежде крестил детей" (78).
Таким образом, очередная попытка восстановления самостоятельности Смоленского княжества окончилась неудачей. "В ходе этого выступления местное боярство (его большинство - Г. Л.) приняло сторону Великого княжества Литовского" (79), что во многом и предопределило поражение восставших.
В 30-40-х годах XV века в условиях подъема сепаратистских настроений православной знати ВКЛ происходит активизация внешнеполитической деятельности Московской Руси на ее западных рубежах, тем более что в определенной степени эти действия подтолкнули сами восточнобелорусские феодалы, зачастую используя военные и политические силы Москвы в своей борьбе за самостоятельность.
Завоевание восточнобелорусских земель отвечало и интересам самой: Москвы. От Смоленска через Витебск и Полоцк шел водный путь по Западной Двине, связывавший Западную Русь с Европой. Вязьма, Смоленск и Орша были важнейшими городами, стоявшими на торговом пути из Москвы в Польшу, возникшем в конце XIV века. Кроме того, от Вязьмы шла так называемая "вяземская дорога" (по притокам Угры, Угре и Сейму), по которой "и тверичи, и москвичи могли довольно быстро и легко добраться до Киева, а затем и до Крыма, Константинополя" (80). Подобная дорога шла и через Смоленск и далее по Днепру. Вся территория ВКЛ, в особенности - "восточная его часть, т. е. белорусские земли, были изрезаны густой сетью русских торговых дорог" (81).
Московское правительство не заставило себя долго ждать. В 1442 году великий московский князь Василий II "зобрал войско великое, призвавши на помочь собе цара казанского, тягнул под Вязму... бурячи и палячи околничныи волости" (82). Собранное Казимиром войско из земель ВКЛ и поляков-наемников под предводительством белорусского магната Станислава Кишки двинулось навстречу московитам (сам Казимир остался в Смоленске). Однако Василий II уже успел вывести свое войско с территории Великого княжества. Гетман Кишка догнал его уже в пределах московских волостей: и, применив тактику заманивания превосходящего силой противника, наголову разгромил московитов, гоня их "на две миле, секучи, рубаючи, колючи, имаючи" (83). А уже в августе 1449 года было заключено соглашение между Казимиром и Василием II, по которому последний обещал "в вотчину ся, брате, у твою и моей братьи. молодшои, во все у твое великое княжение, ни у Смоленск, ни во вси смоленские места... не вступатисе" (84).
Вторая половина XV века была отмечена для ВКЛ изменениями внутри и внешнеполитической обстановки. Хотя Казимир и отличался "справедливой и разумной" внутригосударственной политикой, "трезво оценивал положение в государстве и стремился не нарушать прав и обычаев большинства своих подданных", однако начатая в конце 50-х годов пропаганда церковной унии между православными и католиками, имевшая для Казимира объективной целью упрочение государства путем прекращения межконфессиональных раздоров, на деле дала новый толчок борьбе между католической и православной партиями. Подлило масла в огонь этой борьбе и "запрещение Казимиром Ягайловичем в 1481 году строить и ремонтировать православные храмы в Вильне и Витебске" (85). Все это существенно ослабляло Великое княжество изнутри.
Сложными были и внешние отношения ВКЛ. Избрание Жигимонта, а затем Казимира на литовско-русский престол фактически разрушило унию между ВКЛ и Польшей (одним из обязательных ее условий было наличие одного монарха). Переговоры о возобновлении унии выявили полное несовпадение интересов обеих сторон (Польша хотела включения ВКЛ в свой состав в качестве одной из ее составных частей, Княжество же стремилось сохранить свою политическую самостоятельность). Дело дошло до того, что ВКЛ стало угрожать Польше войной! Положение в какой-то мере исправило лишь избрание Казимира на польский престол (1447 г.).
На южных границах Княжества появляется сильный и опасный враг - Крымское ханство. "Первыми под удар татар попали Подолье, Волынь, Киевщина, Новгород-Северские земли". У этих набегов была и политическая подоплека: в 1480 году было заключено соглашение между великим князем московским Иваном III и крымским ханом Менгли-Гиреем о совместных действиях против Литовско-Русского государства. Наиболее опустошительным был поход 1482 года, в результате которого крымчаки захватили Киев, сожгли, и разграбили Печерский монастырь и святыню Древней Руси - Софийский собор, передав часть награбленного инициатору похода Ивану III (86).
И все же наибольшую тревогу вызывали события на восточных рубежах ВКЛ, где все более нарастала конфронтация с Москвой. Присоединив рязанские, тверские, псковские и новгородские земли, молодая московская держава вплотную подошла к восточным границам Княжества. Почувствовав свою силу, великий князь московский Иван III (1462-1505) "объявил, что и Киев и Смоленск тоже принадлежат ему по "отчине" (87), хотя в действительности династийно-генеалогические каноны престолонаследия говорят об обратном. Так, например, смоленская княжеская линия Ростиславичей происходит "от старшей линии Владимира Мономаха, а московские князья - от младшей" (88), следовательно, смоленские земли никак не могли являться "вотчиной" московских князей. Объявив же себя в июне 1485 года "государем всея Руси", Иван III окончательно предъявил свои права на земли Белой и Малой Руси. Но упомянутые земли входили в состав ВКЛ, Казимир считался не только великим князем литовским, но и русским. Поэтому, "провозглашая себя великим князем "всея Руси", Иван III как бы заявлял свои претензии на верховное господство над всеми русскими землями, в том числе и входившими в состав Великого княжества Литовского. Неизбежность столкновения с Литвой была очевидной" (89).
Началась долголетняя война, превратившая большую часть белорусских земель в полупустыню. "Мирные крестьяне, ограбленные и сожженные, покидали свои родные места и бежали в южные степи. Поля зарастали лесом, культура угасала". Белая Русь в период московско-литовских войн "дошла до такой же самой разрухи, как восточная и южная Русь в период татарского владычества" (90).
1480-е годы характеризуются в основном небольшими и кратковременными взаимными нападениями. "На широком фронте от Великих Лук до Калуги год за годом кипела пограничная война, горели деревни, уводились в плен люди" (91). В этот период в основном пострадали вяземские земли. Так, только в 1487-1488 годах владения вяземских князей неоднократно подвергались нападениям со стороны князя углицкого Андрея Васильевича и князя тверского Ивана Ивановича, брата и сына Ивана III (92).
Между Вильной и Москвой шел оживленный обмен посольствами, пересылались грамоты с взаимными жалобами, упреками, претензиями и угрозами. А в 1490 году Иван III прямо заявил послу ВКЛ Станиславу Петрашковичу: "Нам от короля великие кривды делаются: наши городы и волости и земли наши король за собою держит" (93).
Московский правитель внимательно следил за событиями в Княжестве, готовясь к решительным действиям. И война разразилась сразу же, как только Иван III узнал о смерти короля и великого князя Казимира (июнь 1492 г.). Уход со сцены опытного политического деятеля и разрыв унии ВКЛ с Польшей, сложившийся в результате избрания на литовский" престол Александра Казимировича, а на польский - его брата Яна, создали благоприятные условия для начала военных действий.
В августе 1492 года Москва предприняла первый крупный поход на восточные земли ВКЛ. На юго-западе были захвачены Мещерск, Любческ, Мезецк, Серпейск. На западном (вяземском) направлении действовали главные силы под руководством князя Д. В. Щени. В начале 1493 года удалось овладеть Вязьмой, а князя Михаила Вяземского взяли в плен, где он и умер (94). Успехи московских войск были столь велики, что "Александр ожидал их дальнейшего продвижения в глубь Литовского княжества и отдал распоряжение Юрию Глебовичу (смоленскому воеводе - Г. Л.) готовить Смоленск к обороне" (95). Однако великий князь литовский не был готов к большой войне, а его брат Ян, король Польши, фактически отказал Александру в помощи. Александр Казимирович начал переговоры о мире. В этом его поддержали знатные московские бояре князья С. И. Ряполовский и В. И. Патрикеев, принадлежавшие к партии, выступавшей за мирные отношения с ВКЛ.
5 февраля 1494 года мир был заключен. Вяземские земли остались за Москвой. Восточная граница ВКЛ значительно изменилась. Создались два плацдарма для дальнейшего наступления войск Ивана III: один был нацелен на Смоленск, а другой - вклинивался в толщу северских земель. Этот мир не мог быть долговечным ввиду именно своего компромиссного характера.
Конец 90-х годов XV века в ВКЛ был отмечен признаками усиления влияния католической партии. Оно было связано с деятельностью смоленского епископа Иосифа, сторонника унии католической и православной церквей и подчинения последней римскому папе. В 1498 году Иосиф стал киевским митрополитом.
Усиление влияния сторонников унии вызвало ответную реакцию наиболее решительно настроенных сторонников ведущей роли православия в Литовско-Русском государстве. Это выразилось в переходе части князей на службу к Ивану III (например, князя С. И. Вельского вместе с "отчиной" в конце 1499 г.), а также попытках силой взять верх над сторонниками унии. Особенно опасной для Княжества была "замятия велика межи латыни и межи...христьянства...на православную веру" в мае 1499 года в Смоленске (96). Подобные выступления значительно ослабляли обороноспобность восточных границ ВКЛ, чем не преминул воспользоваться Иван III.
Весной 1500 года он успешно провел переговоры со стародубским и новгород-северским князьями и заключил договор о переходе их к нему на службу. В апреле была объявлена война Великому княжеству и уже в мае этого же года московские войска под предводительством Якова Захарьича взяли Брянск (97). Великий князь Александр пытался писать тестю (он был женат на дочери Ивана III Елене), что "белорусско-литовское государство ни в чем не провинилось перед Москвой, просил не проливать более христианской крови, отметив, что ответственность за все ложится на Ивана III - нарушителя клятвы" (98). Однако, это не возымело действия на московского князя. Борьба развернулась на всем протяжении восточной границы ВКЛ. Но основные силы Ивана III были сконцентрированы все же на смоленском направлении, возглавляемые воеводой Юрием Захарьичем. Вскоре они взяли Дорогобуж (99), выйдя таким образом на подступы к Смоленску, до которого оставалось два перехода. Смоленск был ключевой крепостью на пути к столице ВКЛ - Вильне. С севера Смоленску угрожали войска, предводительствуемые А. Ф. Челядниным, стоявшие у Великих Лук.
В сложившейся ситуации Александр Казимирович решил сосредоточить свои главные силы в районе Смоленска и разбить полки Юрия Захарьича. Организация отпора московитам была поручена великому гетману Константину Острожскому, который, собрав по мобилизации около 3,5 тысячи воинов, двинулся через Минск к Смоленску. Пройдя около 400 километров, он в конце июня вошел в Смоленск. Узнав, что московское войско стоит у реки Ведроши (Дорогобужская волость) "с очень небольшим числом людей", гетман "взял з собою воеводу смоленского Кишку и все смоленское рицерство" и двинулся к Ельне (100). Здесь он изловил "языка", сообщившего о том, что войско Юрия Захарьича пополнилось воинами, прибывшими от Стародуба и Твери, а общее командование перешло к воеводе Даниилу Щене. Таким образом численность московской рати составила около 40 тысяч человек. Практически 10-кратное превосходство в силах!
Посовещавшись, гетман решил: "Мало или много москвичей будет, но только взяв Бога в подмогу биться с ними, а не бившись - назад не возвращаться" (101).
Используя фактор неожиданности, литовско-русские полки свернули с дороги и пошли через лес и болота. 14 июля 1500 года они вышли на "Митково поле" у реки Ведроши, где и разыгралась битва. Вначале сражение складывалось успешно для К. Острожского. Его войска разбили передовой отряд московитов и вышли к реке Тросне, где противники "стояша много" дней" по разные стороны от нее. Перейдя по мосту через Тросну, гетман вступил в бой с главными силами московского войска. Используя тактический прием отступления, они заманили литвинов (так называли в Московии жителей ВКЛ) в глубь расположения прямо под удар засадного полка. Не выдержав натиска, литовско-русское войско поспешно отступило. У речушки Полмы московиты "поразали их наголову" и взяли в плен гетмана и ряд знатных князей и бояр (всего около 500 человек) (102). В битве погибли одни из лучших воинов Княжества. Это была первая значительная победа в бою войск Москвы над войсками Великого княжества.
Поражение при Ведроши значительно ухудшило и без того сложное положение Александра, земли которого все это время подвергались ожесточенным набегам крымских полчищ - союзников Ивана III (только за: 1500 год было совершено два таких похода). А в это время московский государь вынашивал планы зимнего 1500-1501 годов похода на Смоленск.. Лишь суровая зима не позволила Ивану III осуществить свой замысел ("снеги выпали велики да и корму коньского... мало" (103)).
Но Смоленск стал главной целью военных действий весной 1501 года. Город оборонялся "частью мужеством жителей, частью хитростью". Бесчисленные штурмы кое-где разрушили деревянные стены смоленской крепости. Тогда воевода Юрий Глебович начал переговоры с московитами о. сдаче города и попросил ночь на размышление. "Московские воеводы удовлетворили его просьбу с условием того, чтобы всю ночь не было слышно в городе стука топора. Смоляне сдержали слово, но и без топора, одними пилами поправили за ночь стены" (104). Поняв, что город не взять, московиты сняли осаду и ушли к Мстиславлю, где также были отбиты литовско-русскими полками под командованием И. Соломерецкого.
Осенью 1501 года войска Ивана III вновь безуспешно пытались взять Мстиславль, причинив, однако, большой урон литвинам (около 7 тысяч убитых) и "землю учиниша пусту" (105).
14 июля 1502 года Иван III опять посылает войска под предводительством своего сына Дмитрия Жилки к Смоленску. Осада его и теперь не дала никакого результата, "понеже крепок бе". К тому же многие "дети боярские", самовольно покинув полки, занимались грабежом в окрестных волостях (106). Поход завершился разорением витебских и полоцких земель и взятием Орши. "Александр отправил к Смоленску старосту жемайтского Станислава Яновского "со всею силою Великого княжества Литовского" и иноземных наемников" (107). Взяв в октябре Оршу и "перейдя Днепр", оно оказалось в двух переходах от Смоленска. Узнав об этом, Дмитрий снял осаду.
Тем временем ВКЛ подписало новую унию с Польшей на тяжелых для себя условиях ("Иоанн III... загонял Литву и Беларусь в руки Польши" (108)), заключило союз с Тевтонским Орденом и Большой Ордой, вынудив Москву пойти на переговоры. В конце марта 1503 года было заключено перемирие сроком на 6 лет. К Москве отошла территория центральной Смоленщины с городом Дорогобужем.
Но уже в 1506 году полки нового великого московского князя Василия III (1505-1533) двумя колоннами (одна из района Великих Лук, другая - из Дорогобужа) ворвались на территорию ВКЛ и принялись опустошать восточные земли вплоть до Березины. Новый великий князь литовский Жигимонт II Старый (1506-1544) "приказал Станиславу Глебовичу твердо оборонять Полоцк, Альбрехту Гаштольду - Смоленск, а великому гетману Станиславу Кишке двигаться на Минск" (109). Однако, вскоре (май 1507 г.) московские войска покинули пределы Княжества.
Осенью того же года московиты под руководством Я. Захарина и В. Холмского напали на Мстиславль, Могилев и Оршу, но, встретив решительный отпор, повернули назад. Неожиданно в белорусско-литовских землях у Москвы появился союзник - знатный вельможа ВКЛ Михаил Глинский. При великом князе Александре он пользовался его особым доверием и занимал важные государственные посты. После смерти Александра давний враг М. Глинского трокский воевода Ян Заберезинский обвинил его перед Жигимонтом II в попытке занять великокняжеский престол. Оскорбленный Глинский просил Жигимонта расследовать это и покарать лжеца, но судебное разбирательство все откладывалось. Тогда М. Глинский решил наказать Я. Заберезинского самостоятельно. Собрав войско в 700 конников, князь начал охоту за воеводой и, найдя последнего 2 февраля 1508 года в гродненском замке, обезглавил (110). Возмущенный Жигимонт решил наказать Глинского за самоуправство, но князь стал рассылать по Великому княжеству листы с предложением всем недовольным из состава знати присоединяться к нему. Воспользовавшись этим, Москва предложила перейти М. Глинскому на ее сторону, обещая значительное увеличение его владений. Михаил принял предложение, чем спровоцировал новую войну ВКЛ с Московией. Совместными усилиями был захвачен Мозырь, осажден Смоленск, а затем Минск, Слуцк и Полоцк. Но подошедшее 30-тысячное войско во главе с великим гетманом К. Острожским (еще в 1507 году бежавшим из плена) заставило воинов Василия III и М. Глинского отойти сначала "к Орше, и от Орши к Смоленску", а затем и вовсе покинуть пределы ВКЛ (111). 8 октября 1508 года был заключен "вечный мир" между ВКЛ и Москвой. По этому договору Княжество признало за Москвой вяземские и дорогобужские земли, а Василий III взял на себя обязательство "не вступатися" в "город Мстиславль с волостьми, в город Кричов с волостьми, в город Смоленск и в волости, в Рославль, ...в Елну, ...в Поречье, ...в Вержавск, ... Щучью" (112).
Но и этот мир оказался непрочным. В январе 1512 года Василий III вновь предпринял поход на земли Княжества. Главной целью теперь стал только Смоленск. Но в этот раз "граду Смоленску много скорби и убытки поделав" Василий вынужден был вернуться в Москву ни с чем.
Летом 1512 года была перехвачена переписка московского великого князя с Тевтонским Орденом, из которой стало известно о подготовке Москвой новой войны с ВКЛ (для этих целей хорошим союзником стал Орден). Уже 14 июля начался второй поход на Смоленск. К осени московские полки под командованием И. Репнина-Оболенского и И. Челяднина взяли Смоленск в осаду. "Воевода и наместник Смоленский пан Юрьи Глебович, и. князи и бояре смоленские... противу великого князя воевод выехавши за город за валы на бои" (113). Но военная судьба смолянам не улыбнулась в этой: битве, пришлось запереться в городе и выдержать шестинедельную осаду. "Артиллерийский обстрел города не дал результатов. Вскоре была предпринята попытка взять его штурмом. Русское (Московской Руси - Г. Л.) войско понесло большие потери (около 2 тысяч воинов-Г. Л.), но город... не был взят" (114). Вскоре московский государь отвел войска.
Летом 1513 года началась новая наступательная кампания при содействии "отрядов пехоты, орудий" и нескольких итальянцев "опытных в осаде крепостей", присланных императором Священной Римской империи Максимилианом I и отряда рейтар, нанятых М. Глинским в Силезии и Чехии.. Смоленский наместник разбил войско И. Репнина, но город опять попал в осаду одновременно около 80 тысяч человек. В сентябре под Смоленск прибыл сам Василий III и "по граду ис пушек и ис пищалей повеле бити по-многи дни... и многие места у града... разбиша, и града Смоленска людем великие скорби нанесе". Но смоляне мужественно отбивались и стойко переносили все тяготы осады. "Град же имеа твердость стремнинами гор и. холмов высоких затворенно и стенами велми укреплен" (115). И опять Василий вынужден был в ноябре снять безрезультатную осаду, отозвав войска М. Глинского из-под Витебска и Полоцка, "которые захватили полону тьму, а города не взяли ни одного" (116).
В феврале 1514 года в Москве было принято решение о новом, третьем походе на Смоленск. Против ВКЛ и Польского королевства была создана: новая коалиция из семи государств: Московского, Священной Римской империи, Дании, Бранденбурга, Тевтонского Ордена, Саксонии и Валахии. Тогда же договорились и о разделе будущих захваченных территорий: Василий III получает белорусские и украинские земли, а Максимилиан - польские.
Восьмидесятитысячное войско подошло к Смоленску в июле 1514 года начало обстреливать город из 300 пушек. "От пушечного и пищального стуку и людцкаго кричаниа и вопля, ...земля колебатися и друг друга не видети, и весь град в пламени и курении дыма мняшеся взыматися ему" (117). А 31 июля, желая сохранить город и жизни его защитников, смоляне приняли решение капитулировать на льготных условиях. Вскоре пали Мстиславль, Кричев и Дубровно.
Главные силы ВКЛ только подходили к Орше. Командующий армией великий гетман К. Острожский решил дать генеральное сражение московским силам. От его исхода зависела дальнейшая судьба Княжества. На берегу реки Крапивны 8 сентября 1514 года произошло это сражение, в; котором московские полки были разгромлены.
Война за Смоленск продолжалась еще 8 лет, но вернуть город Великому княжеству так и не удалось. В 1522 году в Москве был подписан договор о 5-летнем перемирии, по которому Василий III сохранял за собой смоленские земли.
Примечания
1. Шмидт Е. А. Топонимика Смоленского Поднепровья и данные археологии.-В сборнике: Модели культуры. Смоленск. 1992. С. 149.
2. Шмидт Е. А. Указ. соч. С. 150.
3. Повесть временных лет. Ч. I. M.-Л. 1950. С. 13.
4. Забытая слава. Краткий обзор военной истории Беларуси.- Советская Белоруссия. № 118. 30 июня 1992 г.
5. Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М. 1938. С. 167.
6. Генрих Латвийский. Указ. соч. С. 210.
7. Памятники русского права. Вып. 2. М. 1953. С. 69.
8. Полное собрание русских летописей (далее ПСРЛ). Т. 30. М. 1965. С. 86.
9. Ермаловiч М. Старажытная Беларусь. Мн. 1990. С. 299.
10. Феннел Д. Кризис средневековой Руси. 1200-1304. М. 1989. С. 77.
11. Новгородская I летопись. М. 1950. С. 263.
12. "Великая хроника" о Польше, Руси и их соседях XI-XIII веков. Ж 1987. С. 149.
13. Феннел Д. Указ. соч. С. 141.
14. Гуревич Ф. Древности Белорусского Понеманья. М.- Л. 1962. С. 79-81.
15. Ермаловiч М. Указ. соч. С. 308.
16. Греков И., Шахмагонов Ф. Мир истории. Русские земли в XIII-XV веках". М. 1988. С. 123.
17. Ермалов1ч М. Указ. соч. С. 312.
18. Пашуто В. Т. Образование Литовского государства. М. 1959. С. 8.
19. ПСРЛ. Т. 2. М. 1843. С. 735.
20. Там же. С. 776.
21. Там же. С. 801.
22. Ермалов1ч М. Указ. соч. С. 317.
23. ПСРЛ. Т. 2. С. 341.
24. Там же. С. 815.
25. Феннел Д. Указ. соч. С. 141.
26. Забытая слава. Краткий обзор военной истории Беларуси.- Советская Белоруссия. № 118. 30 июня 1992 г.
27. Ермалов1ч М. Указ. соч. С. 331.
28. Греков И., Шахмагонов Ф. Указ. соч. С. 128.
29. Там же. С. 129.
30. Алексеев Л. В. Смоленская земля в IX-XIII веках. М. 1980. С. 72.
31. Андреев Н. В., Маковский Д. П. Смоленский край в памятниках и источниках. Ч. 1. Смоленск. 1949. С. 174.
32. Там же. С. 175.
33. Кондрашенков А. А. История Смоленской земли с древнейших времен до середины XVII века. Смоленск. 1982. С. 25.
34. Андреев Н. В., Маковский Д. П. Указ. соч. С.-175.
35. ПСРЛ. Т. II. М. 1965. С. 22-23.
36. Там же. С. 24.
37. ПСРЛ. Т. 32. М. 1975. С. 66.
38. Ластоускi В. Ю. Короткая исторыя Беларусь Мн. 1992. С. 20.
39. Маковский Д. П. Смоленское княжество. Смоленск. 1948. С. 186.
40. ПСРЛ. Т. 32. С. 66.
41. Кондрашенков А. А. Указ. соч. С. 27.
42. ПСРЛ. Т. 32. С. 66.
43. Маковский Д. П. Указ. соч. С. 187.
44. Ластоусю В. Ю. Указ. соч. С. 25.
45. ПСРЛ. Т. 32. С. 73.
46. ПСРЛ. Т. 11. С. 162.
47. ПСРЛ. Т. 32. С. 75.
48. Греков И., Шахмагонов Ф. Указ. соч. С. 225.
49. ПСРЛ. Т. И. С. 184.
50. ПСРЛ. Т. 32. С. 77.
51. Андреев Н. В., Маковский Д. П. Указ. соч. С. 178.
52. ПСРЛ. Т. 32. С. 77.
53. История крестьянства западного региона РСФСР. Период феодализма. Воронеж. 1991. С. 52.
54. Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития феодализма. М. 1972. С. 298.
55. История крестьянства западного региона РСФСР. С. 189.
56. ПСРЛ. Т. 17. СПб. 1907. С. 69. Т. И. С. 189.
57. ПСРЛ. Т. 31. М. 1968. С. 103.
58. Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографической комиссией). Т. 1. СПб. 1846. С. 143.
59. Пичета В. И. Белоруссия и Литва в XV-XVI вв. М. 1961} С. 621.
60. Там же. С. 647.
61. Ластоускi В. Ю. Указ. соч. С. 31.
62. Там же. С. 27.
63. Греков И., Шахмагонов Ф. Указ. соч. С. 258.
64. ПСРЛ. Т. 32. С. 82.
65. Там же. С. 83.
66. Любавский М. К. Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно. М. 1915. С. 69.
67. ПСРЛ. Т. 32. С. 85.
68. ПСРЛ. Т. 17. С. 69.
69. Иловайский Д. История России. М. 1896. Т. 2. С. 275.
70. ПСРЛ. Т. 32. С. 85.
71. Иловайский Д. Указ. соч. Т. 2. С. 275.
72. ПСРЛ. Т. 17. С. 68.
73. История крестьянства Западного региона РСФСР. С.84.
74. ПСРЛ. Т. 17. С. 68.
75. Там же. С. 69.
76. ПСРЛ. Т. 31. С. 104.
77. Там же. С. 104.
78. Иловайский Д. Указ. соч. Т. 2. С. 278.
79. История крестьянства Западного региона РСФСР. С. 85.
80. Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства. М. 1960.
81. История крестьянства Западного региона РСФСР. С. 85.
82. ПСРЛ. Т. 32. С. 85.
83. Там же. С. 86.
84. Памятники русского права. Вып. 3. М. 1955. С. 273.
85. Сагановiч Г. М. Айчыну сваю баронячы. Мн. 1992. С. 12.
86. ПСРЛ. Т. 26. М.-Л. 1962. С. 274-275.
87. Греков И., Шахмагонов Ф. Указ. соч. С. 324.
88. Маковский Д. П. Указ. соч. С. 193.
89. Зимин А. А. Россия на рубеже XV-XVI столетий. М. 1982. С. 64
90. Ластоускi В. Ю. Указ. соч. С. 36.
91. Алексеев Ю. Г. Государь всея Руси. Новосибирск. 1991. С. 179.
92. Зимин А. А. Указ. соч. С. 95.
93. Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским. СПб. 1882. Т. 1. С. 50.
94. ПСРЛ. Т. 8. СПб. 1859. С. 225-226.
95. Зимин А. А. Указ. соч. С. 100.
96. Сборник Русского исторического общества. Т. 35. СПб. 1892. С. 273
97. ПСРЛ. Т. 28. М. 1963. С. 333-334. Т. 32. С. 166.
98. Забытая слава. Краткий обзор военной истории Беларуси.- Советская Белоруссия. 1992. 2 июля. № 120.
99. ПСРЛ. Т. 12. М. 1965. С. 252.
100. ПСРЛ. Т. 32. С. 99-100.
101. Там же. С. 176.
102. ПСРЛ. Т. 26. С. 293-294.
103. ПСРЛ. Т. 8. С. 240.
104. Ластоускi В. Ю. Указ. соч. С. 38.
105. ПСРЛ. Т. 8. С. 240-241.
106. ПСРЛ. Т. 24. М. 1921. С. 215.
107. Зимин А. А. Указ. соч. С. 192.
108. Ластоускi В. Ю. Указ. соч. С. 39.
109. Сагановiч Г. М. Указ. соч. С. 28-29.
110. Герберштейн С. Записки о Московии. М. 1988. С. 189.
111. ПСРЛ. Т. 13. М. 1965. С. 9.
112. Акты относящиеся к истории Западной России. Т. 2. 1506-1544.-СПб. 1848. С. 54.
113. Иосафовская летопись. М. 1957. С. 161.
114. Кондрашенков А. А. Смоленский край в 16 - первой половине 17 веков. Смоленск. 1978. С. 18.
115. Иосафовская летопись. С. 194.
116. Саганов1ч Г. М. Указ. соч. С. 38.
117. Иосафовская летопись. С. 164.
Геннадий ЛАСТОВСКИИ
"Край Смоленский" № 7-8, 1993 г.
Смоленское великое княжество - русское княжество в верховьях рек Днепр, Волга и Западная Двина в XII-XV веках. Столица - город Смоленск. Путь из Варяг в Греки проходил через княжество и был важным источником дохода его правителей.
В состав княжества входили многие известные города, в том числе: Белый, Вязьма, Дорогобуж, Ельня, Жижец, Зубцов, Изяславль, Красный, Кричев, Медынь, Можайск, Мстиславль, Орша, Ржев, Ростиславль, Рудня, Славгород, Торопец.
Киевский период
Никоновская летопись под 875 годом сообщает об удачном походе Аскольда Киевского на кривичей. В 882 году, прежде чем захватить Киев, Олег Вещий посадил в Смоленске своих наместников. Первым смоленским наместником из династии Рюриковичей был Станислав Владимирович. По завещанию Ярослава Мудрого в 1054 году смоленским князем стал Вячеслав Ярославич, умерший через три года, после чего старшими Ярославичами с Волыни в Смоленск был переведён Игорь Ярославич. Он умер в 1060 году, и дани со Смоленской земли были поделены тремя старшими Ярославичами на три части.
Летописное известие о том, что Владимир Мономах, заняв в 1113 году киевский престол, перевёл своего сына Святослава из Смоленска в Переяславль, показывает Смоленскую землю под властью Мономаха в период после Любечского съезда 1097 года.
XII-XIII века
В правление Мстислава Великого (1125-1132) смоленский престол получил его сын Ростислав, который смог удержаться в Смоленске в период усобиц 1132-1167 годов и стал родоначальником династии смоленских князей Ростиславичей. Если Ростислав Мстиславич придерживался оборонительной стратегии (1155) и получал киевское княжение усилиями своих волынских и галицких союзников (1159, 1161), как старший в роду Мономаховичей, то его сыновья и внуки превращают княжество в базу своего влияния во всех частях Руси: наиболее заметными были выход Ростиславичей из подчинения Андрею Боголюбскому (1172), помощь противникам младших Юрьевичей (1174-1175) и Константину Всеволодовичу (1216) во время борьбы за власть во Владимиро-Суздальском княжестве, а также удачная серия походов (вдохновителем и организатором которых стал знаменитый Мстислав Удатный), направленных против чуди (1212, 1214), установивших влияние смоленских князей в Киеве (1214) и Галиче (1215, 1219) и противодействовавших захватам Ордена Меченосцев в Прибалтике (1217, 1219).
На княжение Мстислава Давыдовича (1219-1230) приходится и усиление Смоленского княжества, связанное с ситуацией в Полоцком княжестве. Натиск на него Литвы начался ещё в XII веке. К постоянным набегам добавились и поражения от немецких рыцарей Ордена Меченосцев. В результате Полоцк потерял ряд земель в Ливонии (Герсикское княжество, Кукейносское княжество). В то же время в нём растет влияние и авторитет смоленских князей, также воюющих с Литвой. После смерти в 1216 году Владимира Полоцкого его княжество слабеет, начинаются раздоры между удельными князьями. Ослабление Полоцка было невыгодно его соседям - Новгороду и Смоленску. И тогда, чтобы покончить со смутой в Полоцкой Земле, в 1222 году Мстислав Давидович ввёл смоленские войска в Полоцкую землю, взял Полоцк и посадил в нём на княжеский стол Святослава Мстиславича, старшего сына Мстислава Романовича Киевского.
Битва на реке Калке (1223) подорвала военные возможности смоленских князей, и в последующие десятилетия значение Смоленского княжества падает, для успешной обороны от Литвы оно вынуждено прибегать к помощи Владимиро-Суздальского княжества в 1225 (Битва под Усвятом), 1239, 1244-1245 годах. В 1230 году происходит землетрясение, затем два года длится голод. Следствием голода явился мор, унесший очень большое количество жизней во всех городах волости. По смерти Мстислава Давыдовича Святослав Мстиславич Полоцкий взял в 1232 году Смоленск и перебил при этом многих враждебных ему горожан. Во время монгольского нашествия пострадали восточные районы княжества, но Смоленск уцелел. В 1239 году на смоленский стол Ярославом Всеволодовичем Владимирским был посажен Всеволод Мстиславич, другой сын Мстислава Старого.
С конца XII века расширилась торговля Смоленска с Ригой и Висбю на Готланде. Главным предметом экспорта был воск, за ним следовали мёд и меха. Импорт состоял в основном из сукна, в более поздних источниках упоминаются также чулки, имбирь, засахаренный горошек, миндаль, копчёная сёмга, сладкие вина, соль, шпоры.
Монголо-татарское иго
В 1274 году хан Золотой Орды Менгу-Тимур послал войска на помощь Льву Галицкому против Литвы. Ордынское войско прошло на запад через Смоленское княжество, с чем историки связывают распространение на него власти Орды. В 1275 году одновременно со второй переписью в Северо-Восточной Руси была проведена первая перепись в Смоленском княжестве.
Во второй половине XIII века в Брянске утвердилась смоленская княжеская династия, потомки Глеба Ростиславича. Однако там на протяжении всего времени были сильны настроения «иметь своего князя» и быть автономными от Смоленска. Летопись даже сообщает, что в 1341 году жители Брянска убили нелюбимого ими князя Глеба, приехавшего из Смоленска. В конце концов Брянск был захвачен литовским князем Ольгердом в 1356 году, воспользовавшимся городской неурядицей.
В конце XIII веке из состава княжества выделяется Вязьма, появляются удельные столы в Можайске, Фоминском городке, Вязьме, Хлепень, Березуй (Поле) и других городах. Все они начинались как пограничные крепости, наряду с Москвой разделявшие Смоленск и Владимир, позднее становясь самостоятельными городами. В 1303 году Даниил Александрович Московский завладел Можайском. Иван Александрович заключил союз с Гедимином и отказался от уплаты дани Золотой Орде, следствием чего стал совместный поход на Смоленск московских, рязанских и ордынских войск в 1340 году. В 1345 Ольгерд двинулся освобождать Можайск, но потерпел неудачу. В 1351 на Смоленск двинулся с московской ратью Семён Иванович Гордый; он заставил смолян «отложиться» от союза с Литвой. В 1355 Ольгерд захватил Ржев, после чего все отношения между Смоленском и Литвой были нарушены. И хотя в 1370 году смоленские князья участвовали во втором походе Ольгерда на Москву, после обращения к ним патриарха объявили себя «подручниками» Москвы, в 1375 они вместе с Дмитрием Донским ходили на Тверь и участвовали в Куликовской битве в 1380 году.
При смоленском князе Святославе Ивановиче и его преемниках, несмотря на все усилия задержать распад княжества, оно все больше оказывается зажатым между Москвой и Литвой. Часть смоленских князей начали переезжать на службу к сильному московскому князю, например, Фёдор Константинович Фоминский.
В 1386 в бою под Мстиславлем Витовт разбил смоленские полки и начал сажать в Смоленске угодных ему князей. В 1395 Витовт осадил Смоленск, взял его штурмом, пленил местного князя и посадил в городе своих наместников.
В 1401 смоленским князьям удалось вернуть удельный стол, но ненадолго - в 1404 Витовт вновь занял Смоленск и окончательно присоединил его к Литве. С этого времени с самостоятельностью Смоленского княжества было покончено навсегда, а его земли были включены в состав Литвы.
Смоленское княжество, древнерусское княжество, занимавшее территории по верхнему течению Днепра. Из городов в Смоленском княжестве, помимо Смоленска , крупное значение имели Торопец, Орша, позднее - Мстиславль, Можайск. Политическое обособление Смоленска началось с 1030-х. Самостоятельным Смоленское княжество стало при кн. Ростиславе Мстиславиче (1127 - 59), внуке Владимира Мономаха. При нем оно значительно расширилось и достигло наибольшего расцвета и могущества. В 1136 в Смоленском княжестве была учреждена епархия, получившая позднее земли и привилегии. При преемниках Романа Ростиславича (1160 - 80) началось дробление Смоленского княжества на уделы и уменьшение его влияния на общерусские дела. Одновременно Смоленское княжество подверглось нападению со стороны немецких крестоносцев и литовских князей. Во 2-й пол. XIII в. из Смоленского княжества выделились Можайский и Вяземский уделы. Это ослабило Смоленское княжество в борьбе с литовскими князьями. Кн. Святослав Иванович (1358 - 86) вел энергичную борьбу с Литвой за независимость Смоленского княжества, однако потерпел поражение и погиб в битве на р. Вехре. Смоленское княжество было захвачено литовским кн. Витовтом. В 1401 в Смоленском княжестве произошло восстание против власти литовцев. Смоляне посадили на смоленский стол Юрия Святославича. Но в 1404 Смоленск вновь был взят Витовтом. Смоленское княжество утратило политическую самостоятельность. Оно стало частью Польско-Литовского государства. Смоленская земля была возвращена России в 1514, захвачена Польшей в 1618 и вновь возвращена в 1667.
Г. Горелов
Правящие князья
На столе в Смоленском княжестве утвердилась так называемая династия Ростиславичей, основателем которой был Ростислав Мстиславич (1128-1160), сын старшего сына Владимира Мономаха, Мстислава Великого.
Вячеслав Ярославич 1054-1057
Игорь Ярославич 1057-1060
Изяслав Ярославич раздел земли 1060-1073
Святослав Ярославич раздел земли 1060-1073
Всеволод Ярославич раздел земли 1060-1073
Владимир Всеволодович Мономах 1073-1095
Давыд Святославич 1095-1097
Святослав Владимирович 1097-1113
Вячеслав Владимирович 1113-1116
Правление посадников Владимира Мономаха... 1116-1128
Ростислав Мстиславич 1128-1160
Роман Ростиславич 1160-1173
Ярополк Романович 1173-1174
Роман Ростиславич (вторично) 1174-1175
Мстислав Ростиславич Храбрый 1175-1177
Роман Ростиславич (в третий раз) 1177-1180
Давыд Ростиславич 1180-1197
Мстислав-Борис Романович Старый 1197-1214
Владимир-Дмитрий Рюрикович 1214-1219
Мстислав-Фёдор Давыдович 1219-1230
Святослав Мстиславич-Борисович 1232-1238
Всеволод Мстиславич-Борисович 1239-1249
Глеб Ростиславич 1249- 1278
Михаил Ростиславич 1278-1279
Фёдор Ростиславич Чёрный 1280-1297
Александр Глебович 1297-1313
Иван Александрович 1313-1358
Святослав Иванович 1358-1386
Юрий Святославич 1386-1391
Глеб Святославич 1392-1395
1395-1401 гг. - литовская оккупация.
Юрий Святославич (вторично) 1401-1405
Использованы материалы кн.: Сычев Н.В. Книга династий. М., 2008. с. 106-131.
СМОЛЕНСКОЕ КНЯЖЕСТВО
Из всех южных независимых от Киева районов наиболее сильной и наименее раздробленной к началу XIII века была, несомненно, Смоленская земля. Княжество занимало завидное географическое положение, располагаясь в верховьях большинства основных русских рек. С севера на юг протекал Днепр, на берегах которого стоял Смоленск, а также два крупных притока Днепра - Сож и Десна. На запад текла Западная Двина со своими многочисленными притоками, а на восток - Угра, соединявшаяся с Окой на территории Черниговского княжества. Таким образом, Смоленск был связан водными путями с Киевом на юге (по Днепру, Сожу и Десне), с Балтикой (через Западную Двину), с Финским заливом (по многочисленным притокам между Днепром и Ловатью) и с основными восточными маршрутами (Волгой и Окой). Смоленское княжество, напоминавшее по форме наконечник копья, граничило с Черниговом на юге, с Полоцком - на западе, с Новгородом - на севере и с Суздальской землей - на востоке.
В последние сорок лет XI века и в первой четверти XII века Смоленск, по-видимому, находился в зависимости от Киева: другими словами, князь смоленский назначался тем, кто в тот момент княжил в Киеве. Город переходил от одного к другому потомку Ярослава Владимировича , но в течение последней четверти XI века и первой четверти XII века он по большей части находился во владении Владимира Мономаха или был дарован им кому-либо. Только после смерти Мономаха в 1125 году, когда Смоленск получил его внук Ростислав Мстиславич , это княжество стало независимой политической единицей со своим собственным князем, который имел возможность (и пользовался ею) передавать Смоленск своим потомкам. Начиная с этого момента и до начала XV века Смоленском владела исключительно семья Ростислава - Ростиславичи.
До конца XII века Ростиславичи управляли Смоленском при помощи проверенных методов кнута и пряника. Время от времени их власть была столь сильна, что они назначали своих ставленников на новгородский престол, обычно своих близких родственников, а иногда также и на псковский. Епархия была создана в Смоленске в 1136 году. В 1165 году под контроль Смоленска в обмен на Полоцк временно перешел город Витебск с прилегающей территорией. Ростислав и двое самых могущественных из его сыновей Роман и Рюрик часто занимали киевский престол. И что самое важное, Ростиславичам удалось постепенно создать крепкие семейные связи в городах-крепостях возле самого Киева - в Овруче, Белгороде и Вышгороде - и тем самым обеспечить фактический захват Киева и его района в XIII веке.
Нетрудно понять причины усиления Смоленска в конце XII века. Княжество процветало во многом благодаря речному пути в Восточную Европу по Двине: есть доказательства развитых торговых связей с Ригой и основными торговыми центрами Германии - Любеком, Дортмундом и Бременем. Между членами правящей династии не было ссор, и мы не находим никаких признаков формирования отдельных отчин: члены рода недолгое время правили провинциальными центрами, но не могло быть и речи о выделении какой-либо ветви рода за рамки столичного Смоленска. Князья, по-видимому, всегда подчинялись тому, кто в тот момент был старшим в семье. А кроме того, Смоленск фактически не подвергался нападениям со стороны внешних врагов: Полоцк и юго-западная часть новгородской территории закрывали его от литовских и германских набегов, а половцам, чтобы достичь границ Смоленска, приходилось пробиваться через земли Киевского, Переяславского и Черниговского княжеств.
Территория и города Смоленского княжества до начала XIII столетия
Мы определили общую этнографическую границу земель кривичей и дреговичей; теперь обратимся к более точному определению политических границ княжеств, образованных названными племенами.
Дреговичи составили особое княжество уже при Владимире Святом (великий князь Киевский в 980–1015 гг. - Ред.), с главным городом Туровом; ими же была населена на западе Берестейская земля в области среднего течения Западного Буга. Полоцкие кривичи выделились еще раньше этого времени; за ними образовали отдельное княжество, после смерти Ярослава Владимировича Мудрого (умер в 1054 г. - Ред.), и смоленские кривичи. Таким образом, образовались уже в раннюю эпоху три княжества: Смоленское, Полоцкое и Туровское.
«Начальная летопись» (написана Нестором около 1115 года. - Ред.), в своем географическом очерке, в кратких чертах определяет положение названных племен. О дреговичах она говорит, что они сидели между Припятью и Двиною; Кривичи сидели на верховьях Днепра, Двины и Волги, а часть их поселилась на реке Полоте.
Уже при беглом взгляде на эти летописные известия видна вся их неполнота и неопределенность. При изучении же последующих известий, с помощью других указаний летописи о городах, можно определить политические границы названных княжеств с большею точностью.
Приступая к определению политических границ, заметим, однако, что и летописных данных бывает не всегда достаточно для определения порубежных мест. В этом случае приходится пользоваться еще другими указаниями. Так, известно обстоятельство, что древнерусские князья строили пограничные укрепления, носившие названия: городок, городец, городище, городня, рубеж, зарубежье и т.п. При укреплениях селились пограничные жители, образовывали селения, города с теми же названиями.
Зная это обстоятельство, и внимательно следя по картам за теми местами, где можно полагать древнюю границу, мы действительно находим целый ряд селений с такими именами, которые должны привести нас к убеждению, что здесь действительно пролегала граница. Мало того, так как этнографические границы большею частью совпадали с политическими, то мы всегда находим на порубежных местах селения с названиями, напоминающими то или другое племя. Этими названиями народ, очевидно, старался обозначить принадлежность жителей к тому или другому племени. Таким образом, мы встретимся с названиями, напоминающими кривичей: Кривск, Кривичи, Кривено и т.п.; Радимичей: Радимич, Радуля и др.; дреговичей: Дорогичин и т. п. Принимая во внимание вышеуказанное, можно таким образом провести границы смоленских кривичей.
Но иногда можно подобрать несколько подобнозвучащих географических имен или даже вполне сходных, между тем как известие источника не указывает приблизительного положения данной местности. Тогда, думаем мы, следует скорее придерживаться названий рек и озер, так как они древнее, в общем, названий населенных мест и самые имена их более устойчиво держатся в среде народа. При этом общеизвестен факт, что русские славяне часто называли населенные города именем реки. Этого основания мы и будем придерживаться в последующих очерках.
На востоке границы Смоленской области доходили до верховьев Волги у города Вержавска (ныне Ржев Тверской губернии), откуда переходили на верховья Протвы, Москвы-реки, на притоке которой Искани находился город того же имени. Затем направлялись к югу, приблизительно по реке Воре, которая впадает в Юхновском уезде в реку Угру, по которой тянулась граница до ее верховьев, находившихся в Смоленской области. Угра своими верховьями подходит к речкам Дегне и Больве, или Оболве, на которой мы в половине XII века видим смоленский город Оболв, который, следовательно, был крайним пунктом на юго-востоке.
Отсюда граница переходила по реке Десне, до впадения ее в Сно-поть, и по Снопоти до Десны; далее по Десне, может быть, до впадения в последнюю речки Габни в Орловской губернии, недалеко от границ Смоленской губернии. На этой границе мы встречаем города Пацын, ныне село Рославского уезда, Рогнедино на границе того же уезда и Рославль. Далее рубеж шел по водоразделу рек Десны и Вороницы, южнее Рославля, откуда граница поворачивала на юго-запад к Сожу.
Обращаясь к данным современной географической номенклатуры, мы видим на этой границе: Погорелое Городище в Тверской губернии к востоку от Зубцова, Буйгородок на Гжати в Смоленской губернии и несколько других. Далее в области Угры: село Рубихино, на границе с Московской губернией к северу от Юхнова; Городище на Угре, в особенности - Зарубежье, между Вязьмой и Дорогобужем, недалеко от границ последнего; Городечно, у верховьев Болвы в Калужской губернии, Городок на верхней Угре, в южном углу Дорогобужского уезда; Радули, напоминающее соседних радимичей, село Рославльского уезда; к югу от Пацыня - Городец, станция на железной дороге из Брянска в Рославль.
Южная граница Смоленского княжения, начинаясь в южной части Рославльского уезда, захватывала и среднюю часть Климовичского уезда Могилёвской губернии, где мы видим смоленский город Зарой и село Дедин на Остре, в котором можно видеть древние Дедогостичи. Выше на Соже - Кречют (Кричев). Далее смоленские владения захватывали все верхнее течение Сожа, пересекая его между Чичерском и Пропойском у устья речки Добрыча, на которой, по всей вероятности, находился Доброчков, упоминаемый в уставной грамоте Ростислава. На этой границе мы видим Пропойск Рогачевского уезда на Соже (древний Прупой) и к югу от него Чичерск, при впадении Чичеры в Сож, радимичский город, принадлежавший Черниговскому княжеству. По реке Добрыч южный смоленский рубеж направлялся к Днепру, к которому примыкал у Лучина, ниже Рогачёва. Немного выше здесь же находилось смоленское село Веть, между Ново-Быховом и Рогачевым, а южнее его город Лучин.
Обращаясь затем к данным современной географической номенклатуры, мы видим на этой границе Городец Климовичского уезда к юго-западу от местечка Шумяч, прямо к югу от Журавич на притоке Добрыча; к западу от него, у верховья Добрыча - Кривск, к югу от последнего Городок, затем Городец к юго-востоку от Рогачева и некоторые другие.
Из соседних порубежных черниговских городов на этой границе укажем: Лобиниц на Протве и Неринск, Воротницы при впадении Жиздры в Утру, Мосальск (ныне уездный город Калужской губернии), Вщиж на Десне выше Брянска, недалеко от него Воробейна и Ормина на Ипути и, наконец, Чичерск на Соже.
Западная граница Смоленского княжества шла от Вети вверх по Днепру, хотя неизвестно, во всех ли местах эта граница примыкала непосредственно к Днепру. Так на этом пути мы видим киевский город Рогачёв. Копыс и Орша принадлежали Смоленской волости только с 1116 года, когда были заняты Владимиром Мономахом у князей Полоцких. Поселения смолян, может быть, переходили уже в этом месте за Днепр: сам Днепр представляет в этих местах препятствие для нападения и притом на этой границе у смолян меньше всего было столкновений с соседями. Кроме названных городов здесь же находились: Добрятин (село Добрейки ниже Копыса) и Басеи при реке того же имени. Поэтому здесь мы замечаем только Городецкое на Проне, Городец на границе со Смоленскою губернией. От Орши, и немного выше, порубежье Смоленское переходило за Днепр и в восточной части Оршанского уезда переходило в Поречский уезд Смоленской губернии к реке Хотенке на границе Могилёвской и Смоленской губерний, впадающей в Касплю; на этой реке предполагают Хотьшин.
Смоленское княжество в XII веке
Далее по реке Рубежнице, которая протекает на границе Витебской и Могилёвской губерний, рубеж доходил до границ Смоленской губернии, где она впадает в Паленицу, приток Каспли. На Каспле был город Каспли (селение Каспля недалеко от озера того же имени). Кроме города Каспли на этом порубежье мы заметим Жидичи, древний Жидчичи. От Каспли границы направлялись к Двине приблизительно против Усвята Суражского уезда и, может быть, перерезывали Двину южнее озера Двинья, от которого граница пролегала по водоразделу между реками Куньей, притоком Ловати, и Торопой, притоком Двины, оканчиваясь севернее Торопца Псковской губернии, откуда рубеж поворачивал на восток. На этой границе мы видим древние Жижци при озере Жижецком Торопецкого уезда.
Обратившись к данным современной географической номенклатуры, мы встречаем: севернее, на самой границе, Рубеж, наконец, Городец к северу от Усвята.
Что касается северной границы Смоленского княжества, то определение ее затрудняется вследствие отсутствия летописных данных. Смоленские кривичи на севере граничили с весьма родственным племенем новгородских славян и притом торговые интересы соседних областей были настолько общи, что между ними весьма редки бывали столкновения. Все это приводит к тому, что на этом рубеже меньше всего заметны следы укреплений, и притом летописи не имеют случая упоминать о порубежных местах.
Северная граница Смоленской области с Новгородом начиналась севернее Торопца, принадлежавшего к Смоленской области; далее рубеж шел к озеру Селигеру, хотя неизвестно, был ли этот важный пункт водного пути во владении одних новгородцев или они владели им сообща со смолянами. От Селигера рубеж направлялся на Волхов до города Ржева Тверской губернии, от которого он по юго-восточному направлению переходил в Гжатский уезд Смоленской губернии.
Таковы были границы великого княжества Смоленского в первую эпоху его самостоятельной жизни, как отдельного независимого удела, что относится собственно к половине XII века во время княжения Ростислава Мстиславича, внука великого Мономаха.
Определив границу Смоленской земли, обратимся теперь к городам ее.
Для восстановления границы Смоленского княжества в период до конца XII века мы имеем немного указаний в летописи и, кроме того, весьма важный документ - Уставную грамоту князя Ростислава Мстиславича, данную им Смоленской епархии в 1157 году. Летопись и названная грамота упоминают почти о 60 городах, местоположение которых (по крайней мере тех, которые можно найти на современных картах) с достаточною ясностью дают возможность определить границы княжества.
Топография «княжеского» Смоленска (реконструкция Л. В. Алексеева)
Церкви: 1 - Михаил Архангел, 2 - Безымянная на Б. Краснофлотской улице, 3 - Кирилловская, 4 - Петра и Павла, 5 - «Латинская Божница» (ротонда), 6 - Иоанна Богослова, 7 - Пятницы на Малом Торгу, 8 - на Воскресенской горе, 9 - бесстолпная капелла, 10 - собор Мономаха (1101 г.), 11 - «Терем», 12 - на Большой Рачевке, 13 - Авраамиев монастырь (9–11 - на детинце); а - домонгольские церкви сохранившиеся, б - домонгольские церкви, известные по раскопкам
Укрепления Смоленска в XII в. (Реконструкция Ю.Е. Каштанова)
Наиболее важным географическим документом является Ростиславова грамота. Она упоминает о 47 городах, из которых только немногие упоминаются в летописи. Прежде чем перейти к определению городов Смоленской земли, рассмотрим состав названной грамоты.
При определении городов на современных картах, названных в Ростиславовой грамоте, ученые обыкновенно подыскивают подобно звучащие названия теперешних селений на территории бывшего Смоленского княжества, если нет других, более определенных указаний. Но при этом нередко находится несколько одинаковых или подобнозвучащих названий. Какому из них отдать предпочтение? Какое именно было городом или селением во времена Ростислава?
Так, в грамоте упоминается Добрятино и Доброчково. На современных картах Смоленской и восточной части Могилёвской губернии можно указать много селений, название которых происходит от слова «добрый»: Доброе, село в Чаусском уезде Могилёвской губернии; Добромысль Оршанского уезда той же губернии; Добрички Рогачёвского уезда, на которые указывает Барсов. Мы прибавим еще Добрейки на Днепре, между Копысом и Могилёвом, и т.д. Если прямо подбирать по карте местности, то всякая из них имеет равное право быть признанной за упомянутые селения в грамоте. Такое определение малоудовлетворительно. Важно было бы определить по крайней мере приблизительно местность, в которой следует искать названные города.
Нам кажется, что для такого определения некоторое основание дает сама Ростиславова грамота, если обратить внимание на порядок городов, в ней упоминаемых. Естественно предположить, что составлявший ее писец руководствовался каким либо началом при перечислении городов. Вряд ли он называл город, какой придет ему на память, без всякого порядка. Вернее всего, что порядок перечисления зависел от положения городов по пути собирания князем дани. Писец помнил, из какого города в какой князь отправляется обыкновенно за данью, имел под рукою соответствующие записи и по ним, по порядку, называл города.
В самом деле. Если мы обратим внимание на порядок тех из названных городов, положение которых мы несомненно можем указать на современной карте, то увидим, что города в грамоте упоминались в известной последовательности.
По составу своему грамота делится на три части (собственно три грамоты): в первой перечисляются города и количество полагающейся от них епископу дани, во второй (со слов «Се аз худый и грешный» и т. д.) утверждение князем грамоты, и в третьей (со слов. «А се погородие» и т. д. до конца) перечисление городов, с которых дается епископу «погородие и почестье»). В последней части названо 11 важнейших городов без всякого порядка.
В первой же части названо 37 местностей, за исключением сёл, отданных епископу в непосредственное владение (Дросенского, Ясенского и др.). Эти-то местности составитель грамоты, нам кажется, и назвал в известном порядке. Вот перечисленные города:
1. Вержавлени Великие.
2. Врочници.
3. Торопчи.
5. Каспли.
6. Хотшин.
7. Жабачев (Вотоовичи).
8. Шуйспеи.
9. Дешпяни.
10. Ветьская.
12. Бортници.
13. Витрин.
14. Жидчичи.
16. Мирятичи.
17. Добрятино.
18. Доброчково.
19. Бобровници
20. Дедогостичи
22. Женни-Великая
23. Пацинь
24. Солодовници
25. Путтин
26. Беници
27. Дедичи
29. Прутюи
30. Кречют
32. Оболвь
33. Искань
34. Суждаль-Залесский
35. Вержавск
36. Лодейници
37. Торопец
Уже самый поверхностный взгляд на порядок исчисления городов заставляет предположить в перечислении их некоторый порядок: составитель, начав с Вержавских погостов и Торопца, кончает юродом Вержавским (около которого находились погосты) и Торопцом же. Мало того. Из последующего обозрения городов мы увидим, что 15 местностей грамоты определяются вполне точно. А именно: Вержавлени Великие, Торопчи, Жижци, Каспли, Ветьская, Басеи, Заруб, Пацинь, Копыс, Прупои, Кречют, Лучин, Оболвь, Искань, Суждаль Залесский. Если мы проследим по карте эти города, то увидим, что первые три составляют северную группу; Каспли, Ветская и Басеи - западную; Заруб, Пацинь, Прупои, Кречют и Лучин - южную; Искань и Суждаль Залесский - восточную группу. Все они по порядку следуют один за другим на карте.
Под общий порядок исчисления не подходит только Копыс: по его положению в грамоте он стоит в южной группе, тогда как географическое положение его дает ему место в западной. Этот факт можно объяснить случайностью, но остальные 14 местностей, конечно, не случайно стоят в известном порядке.
Определяя далее города грамоты, можно с большой вероятностью указать на положение еще следующих: Хотшина, Жабачева, Витрицы, Жидчичи, Доброчкова (а может быть, и Добрятина) и опять-таки эти города следуют тому же порядку.
Таким образом, указанное свойство порядка исчисления городов в грамоте дает нам возможность с большею достоверностью указывать на положение того или другого города; равным образом, если для одного и того же города грамоты можно подыскать несколько созвучных названий, то преимущество следует отдавать тому, которое соответствует месту в списке: положение местности, если не вполне, то по крайней мере приблизительно определится. Для нескольких же названий вовсе нельзя подыскать созвучных; в таком случае мы можем хотя приблизительно указать их положение.
Теперь перейдем к определению положения городов, какие упоминались и в грамоте, и в летописях. Заметим, что некоторые ученые (Беляев) высказывали сомнение в том, что все поименованные в грамоте местности были городами. Но если признать города данной эпохи прежде всего укрепленными пунктами для военных и торговых целей, около которого селились купцы и земледельцы, к которому тянулись известные округа, то нужно будет признать местности грамоты городами, независимо от дани, ими платимой, как это уже и доказано профессором Самоквасовым.
Вот его доказательства:
1) в перечислении поселений, долженствовавших платить дань в пользу епископа Смоленского, в первой уставной грамоте поименованы: Торопец, Копыс, Лучин, Мстиславль, Суздаль и Изяславль, но что эти поселения были города, в том убеждают нас свидетельства летописей и третья грамота Ростислава.
2) По количеству платимой дани, Торопец, Копыс, Лучин, Мсти-славль, Суждаль и Изяславль не отличаются от других поселений.
3) Вержавск назван городом в самом акте: «у Вержавску у городе 3 гривны Святой Богородицы», а Вержавск, по количеству платимой им дани составлял меньший из перечисленных в грамоте пунктов поселения.
4) Семь из перечисленных в первой грамоте поселений упоминаются в третьей, где прямо названы городами. См.: «Древние города России», с. 87–88. - Авт.
Вержавлени великие, состоявшие из девяти погостов, в которых жили истужники находились несомненно около города Вержавска, нынешнего Ржева, уездного города Тверской губернии на верхней Волге, так сказать в его округе.
Торопец - уездный город Псковской губернии при озере того же имени. Это один из древнейших городов; первые упоминания о нем встречаем в XII веке; через него в 1168 году проезжал Ростислав Мстиславич на свидание с сыном Святославом, княжившим тогда в Новгороде. Торопец упоминается в Патерике Печерском в жизнеописании преподобного Исаакия, бывшего родом из этого города.
Он находился на одной из ветвей великого водного пути, а потому уже в XII веке был одним из богатых городов: с него князю шло 400 гривен доходу, - по количеству которого он значительно выдавался из всех названных в грамоте городов. Здесь же находились богатые княжеские рыбные ловли (грамота Ростислава). Киево-Печерский затворник Исаакий называется богатым торопецким купцом. В самом начале XIII века Торопец уже выделяется в особый удел и с того времени приобретает особенную известность и значение. Город в древности был хорошо укреплен, так как он представляет крайний и важный пункт Смоленского княжества на севере; около него находится несколько городищ. В XVI столетии он был обнесен деревянными укреплениями.
Жижци - следует искать на берегах озера Жижецкого или Жюжицкого в Торопецком уезде. В летописи этот город упоминается под 1245 годом; под ним Александр Невский разбил литовцев, ограбивших Торопец. Судя по количеству дани (130 гривен), это был довольно значительный город. В нем же производились рыбные ловли («Жижци также от всех рыб, иже идет ко мне, десятина св. Богородицы и епископу»; Грамота Ростислава).
Каспля - в настояще время есть в Поречском уезде Смоленской губернии озеро Каспля, из которого вытекает река того же имени, впадающая в Западную Двину. На берегу этой реки есть слобода Каспля. Это один из больших городов: с него князь получал 100 гривен дани; лежал он на торговом пути из Поднепровья в Подвинье.
Ветьская - на Днепре в Быховском уезде Могилёвской губернии между Новым Быховом и Рогачёвом есть селение Веть. Незначительное селение в древности (40 гривен дани).
Басеи - определяется рекою Басею, впадающею в Проню в Чаусском уезде Могилёвской губернии. В древности селение незначительное, всего 15 гривен дани.
Пацинь - в настоящее время село в юго-восточной части Рославльского уезда, к западу от Десны; небольшое поселение в древности.
Церковь Иоанна Богослова в Смоленске (1101 год; реконструкция)
Копыс - местечко Могилёвской губернии на Днепре, ниже Орши.
В нем умер Лука, известный епископ Новгородский, на пути из Киева в Новгород в 1059 году. До начала XII ст. он, вместе с Ршей (Оршей), принадлежал Полоцку и, вероятно, был населен этими кривичами, но в 1116 году Мономах в борьбе с Глебом отнял его. Население этого города было небольшое, так как полюдья с него бралось всего 40 гривен. Но здесь был перевоз через Днепр, с которого князь получал 100 гривен. Как приднепровский город и пограничный, он имел таможню (бралась торговая дань и здесь были устроены постоялые дворы, бралась корчемная дань).
Прупой - ныне Пропойск, местечко Могилёвской губернии Быховского уезда на Соже, при впадении в него Прони. Также малонаселенный город (полюдья шло всего 10 гривен). Это первая смоленская станция на реке Соже у черниговских границ, на пути из среднего Поднепровья на Смоленск. Здесь были постоялые дворы княжества.
Кречют - ныне местечко Кричев Чериковского уезда той же губернии, незначительный город.
Лучин. Положение этого важного города исследователи определяют различно. Однако мы думаем, что положение этого города с наибольшею достоверностью можно отнести к теперешнему большому селу Лучину на Днепре, немного ниже Рогачёва.
Лучин составлял личное владение князя Рюрика Ростиславича, получен им от отца его. Когда Рюрик покинул Новгород в 1172 году и возвращался с семьею в свои южные владения, переданные на время брату Давыду, здесь родился у него сын Михаил Ростислав. В память этого события князь построил в Лучине церковь св. Михаила и сам город подарил новорожденному.
Имел Лучин какое-либо значение в торговле, как приднепровский город, находившийся на очень удобном месте, - трудно определить, потому что количество дани, шедшей с него князю, не прочтено издателями грамоты. Как с города пограничного и притом лежавшаго на водном пути, с него шло князю мыто, т.е. пошлины с товаров, проходивших через него, и «корчмити», т.е. дань с корчем, устроенным в нем, вероятно, для остановок проезжающих. Из этого ясно, что он служил торговою и таможенною станцией.
Оболвь - в настоящее время легко определяется притоком Десны рекою Болвою, в Масальском уезде Калужской губернии, верховья которой находятся у границы Смоленской губернии; у верховья Бол вы есть в настоящее время селение Болва. Это был небольшой городок на пути из Черниговской земли в Вятичскую землю и в Ростовскую. С него князь не получал полюдья, а только гостинную дань, т.е. дань с проезжающих купцов, что дает нам некоторое право заключить, что Оболвь был лишь небольшим укреплением пограничным, в котором жили только дружинники и княжеские чиновники, в то же время он был таможенным городком. Оболвь и его окрестности находились в земле Вятичей и упоминание о нем как о смоленском городе находится только в Ростиславовой грамоте 1150 года. Другие же указания летописей, как более ранние (1147 г.), так и более поздние (1159 г.), упоминают о нем как о черниговском городе. Следовательно, он принадлежал Смоленску всего лишь лет 10.
Церковь Михаила Архангела в Смоленске XII века (реконструкция)
Искань - определяется рекою Исканью в Можайском уезде, приток реки Москвы. Незначительное селение на восточной границе.
Суждаль Залесский во время составления грамоты не принадлежал Смоленску. Грамота говорит о нем: «Суждали Залеская дань аже воротить Гюрги, а что будеть в ней, из того святей Богородицы десятина»; это место служит указанием на то, что незадолго перед борьбой Ростислава с Юрием Смоленску принадлежали земли в самой Суздальской земле, быть может, смоленские колонии.
Вержавск - ныне город Ржев Тверской губернии на Волге. Судя по количеству дани (30 гривен) - незначительный город.
Хотшин - до некотрой степени определяется рекою Хотенкою на границе Поречского уезда Могилёвской области. Судя по количеству дани (120 гривен), один из больших городов.
Витрин - быть может, определяется рекою Вотрею, притоком Вопи в Духовщинском уезде. У верховья ее есть села Вотря и Берлина.
Жидчичи - теперь село в Поречском уезде - Жичицы.
Добрятино - быть может, ныне село Добрейка на Днепре, ниже Копыса Могилёвской губернии.
Доброчково - быть может, ныне определен рекой Добрычем, впадающей в Сож немного выше Чичерска.
Дедогостичи - быть может, ныне село Дедин Климовичского уезда Могилёвской области.
Заруб. - О нем мы имеем также указания и в летописи: Ростислав Мстиславич, проезжая из Новгорода после свидания с сыном Святославом, остановился в Зарубе, селе Рогнедином, прибавляет летопись, где и умер. Таким образом, он находился на пути из Смоленска. В Рославском уезде Смоленской губернии на Десне в настоящее время есть большое село Рогнедино, лежащее на пути из Смоленска в Киев.
Дросенское - определяется рекою Дресенкою Смоленского уезда, недалеко от города; на этой реке есть село Дресенка. Дросенское вместе с другим селом Ясенским (ныне, может быть, деревня Ясенская в Осташковском уезде), землею в Погоновичах Мойшинских, озерами и сеножатями Немикорскими, сеножатями на Свекровых Луках и озером Колодарским отданы были епископу во владение Ростиславом в 1150 году. Все эти названия трудно найти на современных картах. Кроме того, епископу же дан был Холм.
Мстиславль - ныне уездный город Могилёвской губернии.
Ростиславль
Мстиславль в XII веке (реконструкция)
Ельня - также ныне уездный город Смоленской губернии на Десне. В географическом описании начала XVII века («Книга Большого Чертежа») на этом месте значится Городище Ельня.
Дорогобуж - ныне уездный город Смоленской губернии.
Мы перечислили все города, упомянутые грамотой Ростислава, географическое положение которых в настоящее время может быть положительно указано, или, по крайней мере, с некоторою достоверностью.
Назовем города, не вошедшие в предыдущее перечисление по недостаточности указаний в современной географической номенклатуре:
Врочницы
Жабачев
Женни Великая
Вотоовичи
Шуйспеи
Все эти города были из числа весьма значительных. Так, первые три платили дани по 200 гривен, Вотоовичи - 100 гривен, а последний - 80 гривен. К сожалению, положение их может быть указано только приблизительно, в связи с порядком перечисления городов грамоты. Именно: Врочници следует искать в Торопецком уезде, Жабачев, Вотоовичи и Шуйспеи - где либо в Приднепровье, между Касплей и Ветью, и Женни Великую - на юге Рославского уезда.
Кроме того, в последней грамоте упомянуты еще Крупля и Изяславль. Судя потому, что они стоят среди весьма значительных городов (Мстиславля, Ельны, Рославля и др.), с которых брали погородие и поместье, можно думать, что и эти города были более или менее значительны.
Из мелких городов упоминаются в грамоте следующие, местоположение которых определяется только относительно;
Дешпяны,
Былев,
Бортници
/они/лежали где-нибудь около Вети в Приднепровье. Мирятичи и Бобровници
/их/ нужно искать на южной границе, между Басей и Зарубом. К ним же по положению примыкают: Солодовници, Путтино, Беници и Дедичи.
И, наконец, Лодейници лежали где-либо в Ржевском уезде или Торопецком.
Мы перечислили все города Ростиславовой грамоты. Дополним это перечисление городов Смоленского княжества указанием тех городов, которые упоминаются в летописи. Их немного, так что не будь грамоты Ростислава, не было бы вовсе никакой возможности даже приблизительно определить границы княжества.
Васильев и Красный.
Оба города упоминаются в летописи как удельные города, выделенные Ростиславом Мстиславичем Роману в 1165 году. Первого из них определить в настоящее время трудно. Беляев указывает на село Василевку на границах Красненского уезда с Рославским, а Барсов на село Васильево в Дорогобужском уезде. Оба определения не имеют за собою никаких доказательств.
Красный - ныне уездный город Смоленской губернии.
Рьша - в настоящее время Орша, на Днепре, уездный город Могилёвской губернии. До 1116 года она вместе с Копысом принадлежала Полоцку, но Мономах отнял ее. Здесь же был в 1068 году пленен Всеслав Полоцкий.
Зарой. - О нем летопись упоминает под 1156 годом по следующему случаю: Юрий Владимирович (Долгорукий) пошел на Смоленск. Ростислав вышел к нему навстречу к Зарою и тут они заключили мир. Следовательно, Зарой находился на южной границе княжества. В настоящее время есть село Зарой в Климовичском уезде, в 10 верстах от Климович, близ /реки/ Ипути.
Кроме того, упоминается еще одна местность: Сковышин бор, положение которого не определено; эту местность причисляют к Смоленскому княжеству, хотя можно сомневаться в этом. Сковышин бор в летопись попал по следующему поводу: Рюрик в 1180 году послал брата своего Давида Ростиславича из Вышгорода в Смоленск к брату их Роману: «И умрете и весть на Сковышину бору», - что Роман умер. Таким образом, летопись вовсе не указывает, на чьей территории Давид узнал о смерти брата.
Мы перечислили все города Смоленской земли. Остается сказать еще о главном городе земли - Смоленске.
Это был прекрасно отстроенный и украшенный город, расположенный по обеим сторонам Днепра. Уже к концу XII века он блистал множеством богатых и красивых церквей. Главная часть города и крепость были расположены на левой стороне Днепра, в холмистой местности, пересекаемой рвами. Княжеский дворец, по преданию, находился в нынешней Свирской слободе.
Смоленские князья способствовали украшению города церквами. Так, Владимир Мономах построил в 1161 году собор Успения Богородицы; в 1146 году Ростислав Мстиславич выстроил в заднепровской части города церковь Апостолов Петра и Павла; церковь св. Иоанна Богослова построена Романом Ростиславичем в 1180 году, а брат последнего Давид построил великолепную каменную церковь во имя Архангела Михаила, которая в древности считалась одной из красивейших и богатейших.
В самом городе и в окрестностях его было несколько монастырей: в 5 верстах от города находился Богородицкий монастырь, на месте, называвшемся Селище, далее Отрочь монастырь, монастырь сн. Креста и построенный епископом Игнатием монастырь в честь положения Ризы Богородицы.
Невдалеке от города известна была гавань Смядынь, на расстоянии от города «яко зреемо», где погиб Глеб Муромский. Вблизи Смоленска находилось село Дресенское, с 1150 года отданное Ростиславом епископу.
Смоленск был главный город обширной области, великого княжества Смоленского; он расположен на чрезвычайно видном месте. Через него пролегал путь из Озерной области в среднее и нижнее Поднепровье, откуда в Грецию, путь из Поволжья и верхнего Подвинья. Это соединение трех важных торговых путей указывает на торговое значение Смоленска.
Из книги Альтернатива Москве. Великие княжества Смоленское, Рязанское, Тверское автора Широкорад Александр БорисовичГлава 8 Гибель Смоленского княжества В истории часто бывало, что мелкие личные дела правителей оказывали решающее влияние на судьбы народов. Так, после нашествия Тохтамыша в 1382 г. князь Дмитрий Донской отправил в Орду заложником своего старшего сына Василия. Через
автораГлава 3. Неславянские народы IX - начала XIII в. Древнерусское государство, включив в свой состав отдельные неславянские этносы, тем не менее оставалось по преимуществу славянским, и наряду с ним существовали различные народы, иной этнической принадлежности, находившиеся
Из книги История России с древнейших времен до конца XVII века автора Боханов Александр НиколаевичГлава 8. Культура Руси X - начала XIII в. § 1. Как зарождалась культура Руси Культура народа является частью его истории. Ее становление, последующее развитие тесно связано с теми же историческими факторами, которые воздействуют на становление и развитие хозяйства страны,
Из книги Киевская Русь и русские княжества XII -XIII вв. автора Рыбаков Борис АлександровичГлава шестая. Русские княжества XII - начала XIII в
Из книги История Беларуси автора§ 3. ИСТОРИЯ СМОЛЕНСКОГО КНЯЖЕСТВА Другие два княжества - Смоленское и Туровское не достигли такого общественного развития. По смерти Ярослава Смоленск находился во владении сына его Всеволода, а затем внука Владимира Всеволодовича, но не имел тогда значения
Из книги Внешнеполитические факторы развития Феодальной Руси автора Каргалов Вадим Викторович Из книги Русь и монголы. XIII в. автора Коллектив авторовГорода и княжества Какие же города, княжества и земли существовали в тот период на Руси? Почему и как год от года менялась картина устройства Русской земли?БЕЛОЗЕ?РСКОЕ КНЯ?ЖЕСТВО – в 13–14 вв. удел Ростовского княжества.Выделилось в 1238 г. при князе Глебе Васильковиче.
Из книги Историческая география Золотой Орды в XIII-XIV вв. автора Егоров Вадим ЛеонидовичТерритория и границы государства в XIII в. На протяжении всего XIII в. территория Золотой Орды не претерпевала особых изменений в сторону расширения или сокращения, и границы государства в этот период были достаточно стабильными. Это отнюдь не свидетельствует о том, что
автора Из книги История Испании IX-XIII веков [вычитывается] автора Корсунский Александр Рафаилович Из книги История Испании IX-XIII веков [вычитывается] автора Корсунский Александр Рафаилович Из книги Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV - первой трети XVI в. автора Кром Михаил МарковичГлава первая Города Литовской Руси в политической системе Великого княжества Придерживаясь того же порядка изложения, что и в первой части, мы начнем с изучения положения русских (восточнославянских) городов в Великом княжестве Литовском, а затем перейдем к анализу их
Из книги Великое княжество Литовское автора Левицкий Геннадий МихайловичВключение западных земель Руси (территория современной Беларуси) в состав Великого княжества Литовского (XIII – XIV века) 1. Появление литовских князей в Новогородской земле Впервые в Ипатьевской летописи Новогородок упоминается под 1235 годом. Однако, как показали
Из книги История России с древнейших времен до конца XVII века автора Сахаров Андрей НиколаевичГлава 8 Культура Руси X – начала XIII в § 1. Как зарождалась культура Руси Культура народа является частью его истории. Ее становление, последующее развитие тесно связано с теми же историческими факторами, которые воздействуют на становление и развитие хозяйства страны, ее
автора Довнар-Запольский Митрофан ВикторовичГлава 4. Территория и города Полоцкого княжества К западу от смоленских кривичей жили их сородичи полоцкие кривичи. Они также рано выделились в самостоятельный удел. Границы этого княжества можно определить следующим образом. На востоке Полоцкий рубеж соседил со
Из книги Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII столетия автора Довнар-Запольский Митрофан ВикторовичГлава 5. Территория и города Туровского княжества Перейдем теперь к определению рубежей Туровского княжества. Оно не занимало всей обширной области, занятой поселениями Дреговичей. Только северная граница их области с Полоцком оставалась неизменною в основе своей, до