Петр Семенович Салтыков родился в подмосковном Марфино в родовитой семье, получил хорошее домашнее образование и в 1714 году начал военную службу рядовым солдатом в петровской гвардии.
В том же году с группой молодых дворян уехал обучаться морскому делу во Францию, где находился до начала 30-х годов. Однако Петру Салтыкову не суждено было стать военным моряком, он оказался на армейской службе.
В 1734 году Салтыков в чине генерал-майора участвовал в походе русских войск против польского короля Станислава Лещинского. Однако в тот год действия ограничились лишь небольшими стычками с польской Шляхтой, но все же для Салтыкова тот поход стал первой боевой школой, и за успешные действия русских войск он был награжден орденом Святого Александра Невского.
После этого генерал-поручик Петр Салтыков участвовал в Русско-шведской войне 1741–1743 годов, которая была вызвана стремлением Стокгольмского королевского двора вернуть себе территории, утраченные по Ништадтскому мирному договору 1721 года. Но в первом же сражении у Вильманстранда шведы потерпели поражение и уступили русским эту крепость. В Южной Финляндии Салтыков воевал в составе русской армии, которой командовал генерал-фельдмаршал П.П. Ласи. Он участвовал во взятии крепостей Фридрихсгам и Нейшлот (современный город Савонлина в Финляндии), в окружении шведских войск под Гельсингфорсом (Хельсинки), приведшем к их капитуляции, и в торжествах, связанных с заключением Абоского мира. В 1743 году генерал-поручик П.С. Салтыков командовал арьергардом войск генерала Я. Кейта. Затем в составе его корпуса был отправлен из Гельсингфорса в шведскую столицу Стокгольм.
После возвращения из Стокгольма Салтыков был назначен командиром Псковской дивизии, расквартированной на подступах к Санкт-Петербургу. В 1754 году ему присвоили звание генерал-аншефа. Петр Салтыков успешно и без срывов продвигался по служебной лестнице, не задерживаясь долго в штаб-офицерских и генеральских чинах. Этому во многом способствовала близость его к императорскому двору. В 1756 году генерал-аншеф П.С. Салтыков был назначен командующим украинских ландмилиционных полков, защищавших южную границу Российской империи от грабительских набегов крымцев. В этой должности Салтыков потрудился немало. Он усовершенствовал организацию полков ландмилиции, являвшихся иррегулярной частью русской армии, построил укрепления на пограничной черте, обеспечив мирную жизнь в южных губерниях. Его деятельность заслужила самую высокую оценку в Санкт-Петербурге.
Признание и славу русского полководца Петр Семенович Салтыков обрел в Семилетней войне 1756–1763 годов. Тогда Россия вместе с союзной Австрией воевала против Прусского королевства, во главе которого стоял воинственный монарх Фридрих II, один из выдающихся полководцев XVIII века. С именем Салтыкова связаны наиболее крупные и яркие победы русской армии в этой продолжительной общеевропейской войне. На стороне Пруссии и Англии находились несколько германских государств, в числе которых были Ганновер, Гессен-Кассель, Брауншвейг и другие. Им противостояли Австрия, Франция, Россия, Саксония, Швеция и большинство германских государств, входивших в Священную Римскую империю.
Война началась нападением Пруссии на Саксонию. Войска Фридриха II окружили саксонскую армию, и та капитулировала. После этого прусская армия нанесла еще несколько поражений своим противникам, воспользовавшись разобщенностью их действий. Императрица России Елизавета Петровна под сильным давлением венского двора, терпевшего одно военное поражение за другим, приказала русской армии выступать в поход в Центральную Европу.
Россия вступила в Семилетнюю войну летом 1757 года. Первоначально русской армией командовал генерал-фельдмаршал С.Ф. Апраксин, который после победного для русского оружия Гросс-Егерсдорфского сражения неожиданно отвел войска от Кенигсберга к Мемелю, за что императрицей был снят с должности и отдан под суд. Апраксина на посту главнокомандующего сменил генерал В.В. Фермор. Но поскольку он не отличался решительностью и не добился успехов, то по решению императрицы в начале 1759 года был заменен на этом посту генерал-аншефом Салтыковым. Ему вверялись войска, находившиеся за пределами российских границ, разбросанные от балтийского побережья до австрийских владений. Новому главнокомандующему было предписано сосредоточить главные силы русской армии в Познани для последующего выдвижения в западном направлении к реке Одер для соединения с союзниками-австрийцами. В дальнейшем планом военной кампании предусматривались совместные с австрийцами действия русской армии в направлении на Кюстрин и Берлин. Однако венский императорский двор изо всех сил старался поставить русские войска на прикрытие собственных границ с Пруссией и тем самым избежать военного поражения. В апреле почти 40-тысячная (в том числе 12,5 тысяч кавалерии) русская армия с 248 орудиями под командованием генерал-аншефа Салтыкова выступила из района Познани к Одеру, чтобы переправиться через реку и соединиться в районе Кроссена с австрийской армией генерал-фельдмаршала Л. Доуна. Это сильно встревожило прусского короля Фридриха II, и он решил воспрепятствовать соединению крупных неприятельских сил.
Навстречу русским войскам выступил усиленный прусский корпус (18 тысяч пехоты, 10 тысяч кавалерии и свыше 100 орудий) под командованием одного из лучших военачальников - генерала К.Г. Веделя. Его противники встретились у селения Пальциг, расположенного в 60 километрах юго-восточнее города Франкфурта-на-Одере.
Сражение состоялось 12 июля 1759 года. На высотах восточнее и юго-восточнее Пальцига русские войска были построены в две линии, кавалерия встала на флангах (которые упирались в лесные опушки) и составила резерв главнокомандующего. Для артиллерии были оборудованы батарейные позиции. Часть батарей могла вести стрельбу по неприятелю через головы своих войск. Перед фронтом русской армии протекала небольшая речушка, через которую были устроены два моста перед прудами.
Подойдя к Пальцигу, генерал Ведель развернул корпус для наступления на русские позиции. Прусские войска в классическом фридриховском косом боевом порядке предприняли четыре сильные атаки по правому и одну по левому флангу русской позиции. В последнем случае прусской пехоте даже не дали перейти по мосту через реку. И каждый раз русские отбрасывали противника на исходные позиции артиллерийским и ружейным залповым огнем и штыковыми контратаками. В Пальцигском сражении особенно отличились русские артиллеристы, которые вели сосредоточенный батарейный огонь из единорогов и гаубиц. Контрбатарейную борьбу пруссаки проиграли полностью. Попытка тяжелой кирасирской кавалерии Веделя атаковать русских во фланг закончилась разгромом пруссаков и в рукопашной схватке.
Корпусу Веделя пришлось поспешно отступить в южном направлении. Потери пруссаков составили свыше 7 тысяч человек, в том числе 4 тысячи человек были убиты. Поле Пальцигской битвы осталось за русской армией, которая потеряла 5 тысяч человек убитыми и ранеными. После победы русской армии под Пальцигом союзникам открывался путь для совместного наступления на столицу Пруссии город Берлин, который в то время не имел сильного прикрытия. Генерал-аншеф Салтыков повел русскую армию к Кроссену, где к ней должны были присоединиться главные силы австрийской армии. Однако там союзников не оказалось. Тогда главнокомандующий двинул свои войска к Франкфурту-на-Одере и 20 июля захватил этот прусский город, немногочисленный гарнизон которого заблаговременно бежал от приближающихся русских. От Франкфурта шел прямой путь на Берлин. На другой день после захвата города к русской армии вместо ожидаемых главных сил союзников подошел лишь корпус генерала Б.Э. Лаудона численностью около 20 тысяч человек.
Оценив все достоинства сложившейся ситуации, генерал-аншеф П.С. Салтыков предложил австрийскому главнокомандующему фельдмаршалу Доуну наступать на Берлин, чтобы перенести боевые действия во внутренние территории Прусского королевства. Но тот воспротивился этому, желая перенести основные боевые действия в Силезию, что отвечало интересам Австрии.
Король Фридрих решил не допустить наступления Салтыкова на Берлин. Во главе главных сил прусской армии он выступил навстречу союзной армии с намерением разбить ее в генеральном сражении. В это время союзные войска (41 тысяча русских, 18,5 тысяч австрийцев, 248 орудий) расположились недалеко от Франкфурта на восточном берегу реки Одер. Они готовились к маршу в Силезию, где им предстояло соединиться с главными силами армии Австрии. Прусский король, имевший под своим командованием 48 тысяч человек и около 200 орудий, решил разгромить противника ударом с северо-востока во фланг и тыл. В течение двух дней, 30–31 июля, его армия переправилась через Одер севернее Франкфурта и двинулся к деревне Кунерсдорф, в окрестностях которой расположился походный лагерь союзников.
Маневр неприятельской армии не остался незамеченным. Генерал-аншеф Салтыков, чтобы не быть атакованным на марше, решил дать противнику сражение близ Франкфурта-на-Одере. Хорошо знакомый с местностью, он расположил войска на высотах между городом и Кунерсдорфом. Первоначально они располагались фронтом на север, поэтому король Фридрих II и решил обойти их с тыла. Салтыков разгадал замысел неприятеля и рано утром 1 августа, в день сражения, развернул свои войска фронтом на юг длиной в 4,5 километра и шириной от 800 метров до 1,5 километра. Русские войска развернулись на трех высотах - Мюльберг, Гросс-Шпицберг (Большой Шпиц) и Юденберг. Горы отделялись друг от друга широкими и глубокими оврагами Кунгрунд и Лаудонсгрунд. Кунерсдорфская позиция союзников была усилена окопами и артиллерийскими редутами. Подходы к высотам с запада и с севера затрудняли заболоченная местность и речка Гюнер. Подступы к деревне Кунерсдорф хорошо просматривались с высот.
Основные свои силы генерал-аншеф Салтыков расположил в центре позиции на горе Большой Шпиц и на правофланговой высоте Юденберг. Именно сюда подходили дороги, по которым двигалась прусская армия. На Большом Шпице укрепилось 17 русских пехотных полков под командованием генерала П.А. Румянцева. Здесь же была сосредоточена большая часть артиллерии. На горе Юденберг расположились 9 русских пехотных полков дивизии генерала Фермора и австрийские войска генерала Лаудона. На редутах было установлено 5 усиленных батарей. На левофланговой высоте Мюльберг, под которой протекала речка Гюнер, главнокомандующий поставил пять пехотных полков князя Голицына, укомплектованных молодыми рекрутами. В резерве за правым флангом у Ротеферверка находилась русская кавалерия (71 эскадрон) и 6 полков австрийской пехоты. Резерв одновременно прикрывал правобережную часть Франкфурта-на-Одере. Выбранная Салтыковым позиция позволяла маневрировать резервами по фронту. Расположенные на скатах гор артиллерийские батареи имели возможности вести круговой обстрел.
Вышедший к Кунерсдорфу из леса со стороны Познани противник сразу же стал разворачиваться в косой боевой порядок для атаки. Король Фридрих построил свою армию в две линии пехоты. На флангах встала кавалерия. Большая часть тяжелой прусской кирасирской кавалерии под командованием генерала Зейдлица, одного из лучших прусских военачальников, разместилась на левом фланге, где местность позволяла передвигаться большим массам конницы. Прусская артиллерия первоначально расположилась перед строем королевской пехоты.
Кунерсдорфское сражение началось после трехчасовой артиллерийской подготовки. Первая атака прусских войск была направлена на гору Мюльберг, где полки Голицына были атакованы с фронта и фланга через реку Гюнер. Концентрическая атака превосходящими силами позволила нападавшим сбить с высоты ее защитников и овладеть Мюльбергом. Расстроенные пехотные полки князя Голицына с боем отошли на гору Большой Шпиц. Но развить свой успех атакующие прусские войска не смогли. Все их последующие попытки преодолеть овраг Кунгрунд и ворваться на позиции русских на высоте Большой Шпиц окончились неудачей. Пехота и артиллерийские батареи генерала Румянцева сражались стойко, отражая вражеские атаки ружейными залпами и картечью. Румянцевские полки провели сильную контратаку и штыковым ударом сбросили ворвавшихся было на гору пруссаков снова в овраг.
Тем временем король Фридрих II приказал своему генералу Финку, который командовал правым флангом, установить на горе Мюльберг артиллерийские батареи. После этого они начали контрбатарейную борьбу с русскими орудийными расчетами на высоте Большой Шпиц. От пушечного огня войска противников, скопившиеся на высотах, несли большой урон. В ходе сражения русский главнокомандующий подкрепил полки генерала Румянцева войсками из резерва и пехотой, снятой с позиции на горе Юденберг. В сражении был эпизод, когда прусские кирасиры принца Вюртембергского прорвались на высоту Большой Шпиц, однако их успешно контратаковала русская кавалерия. В 17 часов дня Фридрих II ввел в бой тяжелую кавалерию генерала Зейдлица. Руководивший обороной Гросс-Шпицберга генерал Румянцев бросил ей навстречу русскую и австрийскую кавалерию, и натиск королевской конницы был отбит с большим для нее уроном.
Между тем силы русских на высоте Большой Шпиц с каждым часом увеличивались за счет подкреплений с Юденберга - генерал-аншеф Салтыков помогал Румянцеву удерживать высоту. Пруссаки продолжали настойчиво атаковать позиции русских на ее склонах. Под вечер русские и их союзники провели сильную контратаку через овраг Кунгрунд, отбили гору Мюльберг и отбросили прусскую армию по всему фронту. Прусская армия вместе со своим королем в большом беспорядке бежала с поля битвы. Она потеряла около 19 тысяч человек убитыми и ранеными, почти всю свою артиллерию - 172 орудия, обоз и знамена. Во время отступления большая часть наемных прусских солдат дезертировала. В сражении союзники потеряли 15 тысяч человек. Из них русские - 2614 убитыми и 10863 ранеными.
После Кунерсдорфа Пруссия оказалась на грани военной катастрофы. Король Фридрих II отправил в Берлин сообщение: «Все потеряно, спасайте двор и архивы». Однако катастрофы не произошло. Бежавших пруссаков легкая союзная конница преследовала только до границ поля битвы. А предложение русского главнокомандующего пойти на Берлин союзная сторона вновь отклонила. Более того, у Салтыкова с высшим австрийским командованием возникло разногласие по вопросам ведения войны против Пруссии. За блестящую победу над прусской армией при Кунерсдорфе Петр Семенович Салтыков удостоился звания генерал-фельдмаршала.
Кунерсдорфское сражение стало вершиной его полководческой биографии Он творчески использовал принципы линейной тактики. Для контратак русские войска применяли рекомендованные уставом 1755 года колонны для «проломления неприятельского фронта». Новые русские орудия - знаменитые шуваловские единороги продемонстрировали свое преимущество над прусской артиллерией. Их стрельба через головы своих войск сыграла решающую роль при отражении атаки тяжелой кирасирской кавалерии генерала Зейдлица. После этого отражения австрийская сторона продолжала настаивать на использовании русской армии для обороны своих границ. Союзники теперь больше действовали на коммуникациях противников, стараясь лишить его свободы маневра и продовольственных баз. 28 сентября 1760 года русский корпус генерала З.Г. Чернышева взял прусскую столицу Берлин. Из-за разногласий главнокомандующих союзными армиями война затягивалась. Салтыков как мог противодействовал намерениям австрийцев. Из Вены в Санкт-Петербург на него поступали многочисленные жалобы. В том же 1760 году, когда генерал-фельдмаршал вошел в конфликт и с Высшим военным советом в российской столице, его сместили с должности главнокомандующего и отозвали в Россию.
По окончании Семилетней войны генерал-фельдмаршал П.С. Салтыков был назначен сенатором. В 1764–1771 годах состоял в должности главнокомандующего и генерал-губернатора Москвы. Причиной его отставки стала страшная эпидемия чумы в Москве в 1770–1771 годах, унесшая много человеческих жизней. Графа Салтыкова обвинили в нераспорядительности и отстранили от дел.
Русский генерал-фельдмаршал, военный и государственный деятель 18 века. Граф Петр Семенович Салтыков родился в 1698 году в родовом имении Никольское Ярославской губернии. Он приходился племянником жене царя Ивана V, который был соправителем . В 16 лет молодого графа зачислили солдатом в лейб-гвардию Преображенского полка и отправили во Францию изучать морское дело. В Россию он вернулся в 1731 году, в то время на престоле находилась . Его возвели в сан камергера и определили чин генерал-майора. Эти назначения явились следствием родства царствующей императрицы и Салтыковых. Жизнь при дворе была совершенно чужда этому чрезвычайно скромному и стеснительному человеку, патриоту до мозга костей. Во время военных действий за польский престол Петр Семенович командовал небольшим отрядом, который входил в корпус генерал-фельдмаршала Миниха, державшего в осаде Данциг (Гданьск). Благодаря успешным действиям его отряда, французский морской десант был блокирован на о. Плат и капитулировал. Это вынудило Станислава Лещинского бежать из города в Пруссию. За успешно проведенную операцию Салтыкова удостоили орденом св. Александра Невского.
В 1741 году правящие круги Швеции спровоцировали новую войну с Россией. В новом звании генерал-поручика он отправляется в Финляндию, где разворачиваются боевые действия. Дворцовый переворот, произошедший в России и восхождение на трон Елизаветы Петровны, едва не прервали его военную карьеру. Он был уволен со службы, но благодаря ходатайству генерал-аншефа Джеймса Кейта, смог вернуться в действующую армию и отличиться при взятии Фридрихсгама. За участие в этой военной компании ему пожаловали наградную золотую шпагу с бриллиантами, но природная простота и не умение притворяться и льстить, мешали графу Салтыкову выделиться в придворной иерархии. Его отправили командовать ландмилицейскими полками в Украину. С 1856 года Россия принимает участие в общеевропейском конфликте получившим название Семилетняя война и выступает в одном лагере с бывшим неприятелем Швецией против Великобритании и Пруссии. Граф проявляет необыкновенный героизм и воинский талант в одном из кровопролитных сражений у деревни Цорндорф, за что был награжден орденом св. Андрея Первозванного. Для многих придворных было полной неожиданностью назначение Петра Семеновича главнокомандующим русской заграничной армией и бытовало мнение, что не стоит ждать особых успехов от этого назначения. Как же ошибались опытные придворные стратеги! На посту командующего, он действовал исключительно в интересах собственной страны и империи, что не очень понравилось союзникам. В интендантской службе был наведен отменный порядок, и интересы нижних чинов учитывались очень тщательно. Всегда боготворил русского солдата, не чурался отведать обеда из солдатского котелка и подчиненные отвечали ему взаимностью. Звездным часом в военной карьере этого лишенного тщеславия и напыщенности генерал-аншефа стали его победы в нескольких сражениях с некогда непобедимым королем Пруссии Фридрихом.
Победные результаты этих сражений навсегда прославили воинскую славу России. Совершая марш для соединения с войсками союзников, русским войскам пришлось участвовать в сражении при Пальциге. Русская армия благодаря безукоризненным решениям Салтыкова, который проявил себя как талантливый полководец, одержала победу над прусским генералом Веделем. Эта победа воодушевила войска и снискала уважение самому графу, которого перестали воспринимать только как “старичка-простачка”. У местечка Кунерсдорф ему пришлось сразиться с самим королем Пруссии Фридрихом II, и он также одержал победу. Прусские войска были полностью разгромлены, а сам король едва не попал в плен. За эту победу императрица присвоила ему звание фельдмаршала, король польский наградил орденом Белого орла, а императрица Австрии Мария-Терезия вручила ему табакерку и перстень с бриллиантами.
Большинство знаменитых отечественных полководцев жители нашей страны узнают, можно сказать, «в лицо». Стоит только показать портрет, и даже дети точно определяют: «Это Кутузов, а вот это - Суворов!»
Однако Петр Семенович Салтыков не угадывается «в лицо». О нем у нас говорят редко. В тишине краеведческих музеев он смотрит с портретов на новые поколения - седой старичок с чуть хитроватым взглядом. От широкой славы выдающийся военный деятель Руси спрятался в толстенных сводах документов и рескриптов, в солидных монографиях и в военных архивах. Он живет в бумагах так же незаметно и тихо, как жил когда-то на белом свете до тех пор, пока не грянул Кунерсдорф.
Пётр Семёнович родился в 1700 году в селе Никольском (Ярославская область) в фамильном имении генерал-аншефа Семена Андреевича Салтыкова. Семен Андреевич приходился племянником Прасковьи Федоровны Салтыковой - супруги царя Ивана V, соправителя и брата Петра Великого. Пётр получил прекрасное домашнее образование и в 1714 году был зачислен простым солдатом в Преображенский полк. В этом же году он вместе с группой молодых дворян был отправлен по приказу Петра I во Францию - обучаться морскому делу. Прожив за границей около двадцати лет, Салтыков вернулся на родину.
Стать военным моряком ему было не суждено, на российский престол к тому времени взошла императрица Анна Иоанновна (1730-1740), и Пётр Семёнович был назначен одним из капитанов ее гвардии. Он выступил против членов Верховного тайного совета, войдя в число тех, кто содействовал возвращению в стране ограниченного самодержавия. Милостью императрицы Салтыков был возведен в сан действительного камергера, а в 1733 вместе с отцом удостоился графского титула.
В придворном звании Пётр Семёнович оставался недолго, он принял решение посвятить свою жизнь военной службе. Его произвели в генерал-майоры, а в 1734 году Салтыков принял участие в походе русских войск против короля Польши Станислава Лещинского. Эта кампания стала для него первой боевой школой. Он командовал небольшим отрядом, входившим в корпус генерал-фельдмаршала Бурхарда Миниха, осадившего город Данциг (ныне Гданьск). В мае 1734 близ форта Вайхзельмюнде французские суда высадили десант в 2400 человек с целью поддержки гданьского гарнизона. Однако Балтийский флот отогнал французские корабли в море, а отряд Петра Семёновича блокировал десант на пустынном острове Плат. В начале июня французы капитулировали, спустя три дня пал Вайзельмюнде, а через две недели сдался и Данциг. За успешные действия в 1735 году Салтыков был удостоен ордена Святого Александра Невского.
Во время царствования Анны Леопольдовны (1740-1741) Пётр Семёнович продолжал успешно продвигаться по службе, ему был пожаловано звание генерал-поручика. В 1741 году началась очередная русско-шведская война, вызванная желанием Стокгольмского королевского двора вернуть земли, утраченные в ходе Великой Северной войны 1700-1721 годов. Салтыков во главе небольшого отряда был отправлен в помощь генерал-фельдмаршалу Петру Ласси, действовавшему в Финляндии. Однако в ноябре 1741 года в результате дворцового переворота престол заняла дочь Петра I - Елизавета. Генерал-поручик Пётр Салтыков был лишен всех придворных званий и уволен со службы. Только лишь после ходатайства генерал-аншефа Джеймса Кейта - шотландского дворянина на русской службе - его вернули в армию.
Салтыков воевал в Южной Финляндии, принял участие во взятии крепостей Нейшлот (современный город Савонлинна) и Фредриксгамн, а также в окружении шведов под Гельсингфорсом (ныне Хельсинки). В 1743 Пётр Семёнович командовал арьергардом войск Кейта, а затем в составе экспедиционного отряда был направлен в столицу Швеции - город Стокгольм.
Коллеги по службе отзывались о нем, как о человеке чрезвычайно простом, скромном и стеснительном, чуравшимся двора, однако являвшимся патриотом до мозга костей. Именно из-за этой природной простоты, а также родства с императрицей Анной Иоанновной, Салтыков не пришелся ко двору Елизаветы I. Вскоре после возвращения из Швеции его назначили командиром Псковской дивизии. В 1754 году Пётр Семёнович был удостоен звания генерал-аншефа, а в 1756 - отправлен на Украину в качестве командующего местными ландмилиционными полками, защищавшими южную границу нашей империи от набегов крымцев. Он немало потрудился в этой должности. Им было проведено усовершенствование организации полков, строительство укреплений на границе, обеспечивших спокойное существование в южных губерниях.
Однако славу выдающегося русского полководца Пётр Салтыков обрёл в ходе длительного общеевропейского конфликта, вошедшего в как Семилетняя война. Российская империя совместно с Австрией, Францией, Саксонией и Швецией выступила против Прусского королевства, возглавляемого воинственным монархом Фридрихом II - одним из величайших полководцев в мировой истории. На стороне Пруссии также находилась Англия и ряд германских государств: Брауншвейг, Гессен-Кассель и Ганновер.
Война началась нападением на Саксонию в 1756 году. Армия Фридриха окружила местное войско, и оно быстро капитулировало. Летом 1757 года императрица России, находясь под сильным давлением венского двора, терпящего одно поражение за другим, отдала приказ русской армии отправляться в поход. Изначально нашими силами командовал Степан Апраксин, который после победы у деревни Гросс-Егерсдорф неожиданно для всех отвёл войска, лишившись полученных стратегических преимуществ. За этот не до конца понятый и сегодня поступок императрица сняла Апраксина с должности и отдала под суд, а его место занял иностранец Виллим Фермор. Однако этот главнокомандующий оказался еще хуже - он не отличался решительностью, офицеры его презирали, а солдаты - ненавидели, будучи уверенными, что он заодно с прусским королем.
Высочайшая Конференция при императрице занялась вопросами поиска нового командующего. Елизавета заявила придворным: «Хватит иноземцев!» Однако Румянцев был еще слишком молод, Чернышев находился в плену, а Бутурлин злоупотреблял алкоголем. Долго перебирали генералов, пока, наконец, не вспомнили о Салтыкове, которого до сей поры держали подальше от столичного блеска и шума в глухоманях провинций, в степях и лесах. Уже после разговора с ним Елизавета Петровна призналась Михаилу Воронцову: «Что-то уж очень прост…. Боюсь я - где теляти этому волка Фридриха за хвост поймати».
Назначение в 1759 году Салтыкова командующим русской заграничной армией стало неожиданностью для многих. Соотечественники и иностранцы говорили о нем, как об очень вежливом, добродушном и обходительном человеке, большом любителе поохотиться, однако доселе «не выказавшим умений быть боевым генералом, а в особенности главнокомандующим». Мемуарист Андрей Болотов, встречавшийся с Салтыковым в Кенигсберге, так охарактеризовал его в своих записках: «Простенький старичок, седенький и маленький, в ландмилицком кафтане белого цвета, без всех пышностей и всяких украшений..., имел за собою не более двух-трех человек. Чудно и удивительно нам сие казалось, не понимали мы, как такому ничего не значащему, по всему видимому, старичку можно быть главным командиром великой армии и воевать против короля, удивляющего всю Европу своим знанием военного искусства, проворством и мужеством».
Стоит отметить, что условия, при которых Салтыкову пришлось занять место главнокомандующего, были крайне неблагоприятными. С одной стороны находились австрийцы, стремящиеся взять инициативу в свои руки, с другой - петербургская Конференция, созданная по подобию венского гофкригсрата и желающая руководить русской армией, отделенной от столицы полутора тысячью километров. Согласно полученным указаниям действия нового главнокомандующего заключались в строгие рамки - Салтыкову запрещалось маневрировать вверх по Одеру, отходить от левого берега реки, самостоятельно начинать любые наступательные операции. А главное - без раздумий принимать все предложения и советы главнокомандующего австрийскими войсками, фельдмаршала Леопольда Дауна, являвшегося, по мнению российских придворных, отличным боевым генералом. Говорят, что Салтыков разорвал этот приказ со словами: «Конференция ведь не воюет…. Раз доверили, то доверяйте до конца. Ложку ко рту подношу, а советники из Петербурга пихают под локоть - мол, не так ем! И без ваших подсказок проглочу…. Прусский король оттого и силен, что ему ответа ни перед кем держать не нужно. Сделал хорошо - слава, сделал плохо - исправил. За хвост его никто не дергает, он властен рисковать по обстановке».
20 июня, уже на следующий день после своего прибытия в город Познань, Пётр Семёнович устроил смотр армии - в строй вывели свыше 38 тысяч человек. Хотя в Северной столице России и не ждали каких-либо особенных успехов от простоватого командующего, первые же его действия поразили большинство придворных. Во-первых, полководец лично навел порядок в службе интендантов, наладив снабжение нижних чинов всеми необходимыми вещами и припасами. Во-вторых, Пётр Семёнович стал действовать лишь в интересах Российской империи, без оглядки на Вену, что нашим ветреным союзникам, привыкшим воевать чужими руками, очень не понравилось. В-третьих, Салтыков, боготворя простых русских солдат, не гнушался есть с ними из одного котла, вставал посреди ночи, чтобы обойти аванпосты - это привело к тому, что его авторитет среди подчиненных поднялся до невиданных высот. Впервые за годы войны у армии появился настоящий главнокомандующий - человек упрямый, несгибаемый, хладнокровный, не ищущий милостей при дворе и ставящий интересы государства превыше всего, не боящийся на ходу перестраивать планы, быстро подчиняющийся обстановке, чтобы потом подчинить обстановку своей воле.
В середине лета 1759 года почти сорокотысячная русская армия (включая двенадцать тысяч кавалеристов) под командованием Салтыкова выступила из Познани в западном направлении к реке Одер с целью переправиться через нее и в районе Кроссена соединиться с армией австрийцев под командованием Дауна. Данное обстоятельство встревожило Фридриха II, решившего воспрепятствовать их объединению. Изначально против армии русских король отправил войска под руководством опытного полководца, графа Христофора Дона. Прусский король сказал ему: «Здесь (в Богемии) я обратился в цепного пса, сторожа каждое движение этого прохвоста Дауна. Счастие разбить колонны русских передаю вам. Постарайтесь их излупить на марше…». Однако Салтыков первым налетел на эшелоны Дона, подобно опытному фехтовальщику, сумев окружить его силы множеством мелких, но весьма болезненных уколов. Кавалерия русских наскоком врывалась в прусские села и города, рассекала дороги. Прекрасные подвижные войска Дона, закаленные в боях за Померанию, не выдержав, побежали. Доверие к графу у Фридриха II было потеряно, и он назначил на его место генерал-лейтенанта Карла фон Веделя, который выступил навстречу русским во главе усиленного корпуса в составе восемнадцати тысяч пехотинцев, десяти тысяч кавалеристов и свыше сотни орудий. Занятие пруссаками города Цюллихау пресекло движение наших войск к Кроссену, поставив перед главнокомандующим необходимость принятия одного из двух решений - продолжать маневрирование, пытаясь соединиться с Дауном, или же атаковать силы Веделя.
Рано утром 22 июля Салтыков, лично осмотрев неприятельское расположение и окружающую местность, отдал приказ обойти пруссаков с северной стороны и занять кроссенскую дорогу в районе деревни Пальциг, отгородившись от противника маленькой речкой, протекающей в этом месте. Выбор позиции свидетельствует о том, насколько основательно Пётр Семёнович изучил место будущего сражения и каким верным взглядом обладал этот генерал, никогда ранее не руководивший войсками в больших битвах. Обходное движение, произведенное русскими, стало полною неожиданностью для Веделя, решившего, тем не менее, перейти в наступление и атаковать наши силы.
На высотах восточнее Пальцига русские войска построились в две линии, а на флангах, упиравшихся в лесные опушки, встала кавалерия, составив резерв командующего. Также в скором порядке были оборудованы батарейные позиции для артиллерии. Корпус генерала Веделя в косом боевом строю - классическом для фридриховских войск - предпринял четыре мощные атаки по правому флангу русских и одну - по левому. С железным спокойствием наши войска встретили прусские батальоны. Каждый раз артиллерийским и ружейным огнём, штыковыми контратаками они отбрасывали неприятеля на исходные позиции. Попытка тяжёлой кавалерии - кирасиров Веделя - атаковать во фланг также закончилась их разгромом в рукопашной схватке. Пруссакам пришлось торопливо отступить на юг, их потери убитыми и ранеными составили свыше восьми тысяч человек (по другим данным 9-12 тысяч). Поле битвы осталось за нашими войсками, потерявшими около пяти тысяч человек.
В своем первом крупном сражении Салтыков показал себя умелым полководцем. Рискнувши обойти и занять Пальцигскую позицию, он ни минуты не колебался в своем решении, изучил и использовал особенности местности, принял должные меры для скрытности опасного марша и быстроты движения. Он любил повторять: «Война - воинское упражнение в чести, риске и бесстрашии. Кто рискует, тот и выигрывает». При размещении войск Пётр Семёнович руководствовался не рутинными правилами, а лишь требованиями обстановки и здравым смыслом. Во время боя он проявил полное хладнокровие, своевременно отдавая необходимые распоряжения о переброске сил, что в конечном итоге свело на нет все усилия пруссаков сломить русские ряды.
За эту победу императрица пообещала нижним чинам полугодовой оклад жалованья, с выплатой которого, к слову, казна не спешила. Салтыков же получил из России только письменную благодарность - победа на родине осталась явно недооцененной. Современник писал: «Победа сия, произвела многие последствия.… Из сих главнейшим было то, что сим одолением неприятеля войска наши ободрилися и получать стали на старичка-предводителя надежды…, полюбили его они еще более, да и у нас он сделался уже в лучшем уважении».
Наши войска продолжили движение к Кроссену, где их должна была ожидать австрийская армия. Однако союзников на месте встречи не оказалось. Тогда Салтыков двинул свои силы к Франкфурту-на-Одере, отдав распоряжение захватить этот город, что и было выполнено. Отсюда уже шла прямая дорога на Берлин. На следующий день после занятия города вместо ожидаемой армии австрийцев подошёл лишь двадцатитысячный корпус генерала Эрнста фон Лаудона. Прибывший к Салтыкову в окружении своей свиты австрийский генерал сразу же потребовал передать ему под командование тридцать тысяч русских солдат. Салтыков на это съязвил: «Вы очень скромны, что кобылу из-под меня не выдергиваете». Отказав ему, Пётр Семёнович послал главнокомандующему Дауну предложение начать совместное наступление на Берлин, дабы перенести войну во внутренние земли Прусского королевства. Но его план был отклонен, интересы Австрии требовали ведения боевых действий на территории Силезии.
Тем временем Фридрих II, собрав все свои силы (48 тысяч человек и около 200 орудий), выступил в поход, решив уничтожить союзную армию (40 тысяч русских и 18 тысяч австрийцев) в генеральном сражении. Даун, зная об этом, нарушил все венские директивы. Его армия не поднялась по тревоге и не двинулась на помощь, дабы разбить Фридриха одним совместным ударом. Русские остались под стенами Франкфурта-на-Одере вдали от всех баз снабжения одни на одни с прусской армией.
В течение двух дней (10-11 августа) армия Фридриха переправилась через Одер чуть севернее Франкфурта и направилась к деревне Кунерсдорф, неподалеку от которой расположился лагерь союзников. Манёвр неприятеля не остался незамеченным. Пётр Семёнович, отлично знакомый с окружающей местностью, расположил свои войска на высотах между Кунерсдорфом и Франкфуртом-на-Одере. Изначально они встали фронтом на север, но прусский король, узнав об этом, решил обойти их и зайти с тыла. Салтыков отгадал неприятельский замысел и рано утром в день сражения (12 августа) развернул свои силы фронтом на юг.
Русские войска заняли три высоты - Юденберг, Большой Шпиц (или Шпицберг) и Мюльберг, которые разделялись глубокими и широкими оврагами, имевшими названия - Лаудонсгрунд и Кунгрунд. Основные силы наш главнокомандующий расположил в центре - на горе Большой Шпиц и на правом фланге - на высоте Юденберг. Большой Шпиц заняли семнадцать пехотных полков под командованием Петра Румянцева. Здесь же сосредоточилась основная часть артиллерии. На высоте Юденберг встали 9 пехотных полков Фермора и австрийцы Лаудона. Левый фланг - высоту Мюльберг - заняли 5 пехотных полков Голицына, укомплектованные молодыми рекрутами. В резерве находилось 6 полков австрийской пехоты и вся русская кавалерия (свыше 70 эскадронов). Место, выбранное Салтыковым, позволяло двигать резервы по фронту, а артиллерийские батареи, расположенные на скатах гор, имели возможность кругового обстрела. Все позиции были усилены артиллерийскими редутами и окопами, подходы к горам с севера и с запада были затруднены речкой и болотистой местностью. Кроме того войскам было отдан приказ зажечь Кунерсдорф, дабы помешать неприятелю при развертывании сил. Накануне битвы Салтыков сказал Лаудону: «Я думаю, люди не врут, восхваляя воинский гений Фридриха. У него можно многому поучиться - человек бессовестный, но зато рискованный! Почту за счастие для своей скромной персоны сразиться лично с королем Пруссии!».
Вышедший к Кунерсдорфу противник сразу же перестроился для атаки. Свою армию Фридрих организовал в две линии пехоты, на флангах которых встала кавалерия. Сражение началось после трехчасовой артиллерийской подготовки. Как и ожидал Салтыков, первая атака пруссаков, состоявшаяся в двенадцать часов дня, была нацелена на высоту Мюльберг. Кроме пяти полков русских там никого не было, нападавшие значительно превосходили войска князя Голицына, принужденные отражать атаку с фланга и с фронта при весьма неблагоприятных условиях. Защитники Мюльберга стояли насмерть, однако в итоге были сокрушены натиском пруссаков. Фридриху доложили, что левое крыло русских смято, а 42 орудия и 15 батальонов армии Салтыкова более не существуют. Пётр Семёнович же не отправил Голицыну никакой поддержки, он говорил: «Прибережем резервы, судари, весь бой еще впереди! Солдаты Голицына погибли, однако свой долг исполнили. Вечная им память и низкий поклон ото всей России!».
Александр Коцебу. «Кунерсдорфское сражение» (1848)
Заняв Мюльберг, пруссаки стали готовиться к форсированию оврага. Однако развить успех они так и не смогли. Все попытки перебраться через Кунгрунд и ворваться на наши позиции на горе Большой Шпиц оканчивались неудачей. Полки генерала Румянцева стойко отражали вражеский натиск, своевременно проводя контратаки, штыковыми ударами, сбрасывая в овраг забирающихся на гору врагов: «И начался прибой: волна докатилась до Шпицберга - скала! Отхлынула, снова пошла вперед - скала! Еще раз ударила, покрываясь кровью, - скала! Бросились всей грудью - скала!».
Король Фридрих II приказал установить на высоте Мюльберг артиллерийские батареи, которые начали контрбатарейную борьбу с нашими орудийными расчётами на горе Большой Шпиц. От огня пушек скопившиеся на высотах войска противников несли огромный урон. В это же время русский главнокомандующий умело подкреплял силы Румянцева войсками из резерва, а также пехотой, переброшенной с горы Юденберг. Наконец, в 17 часов дня Фридрих II ввёл в сражение тяжёлую кавалерию прославленного Фридриха Зейдлица. Навстречу ей была брошена русская и австрийская конница, и королевские части отступили, понеся большие потери. Однако пруссаки продолжали по-прежнему упорно атаковать наши позиции.
Между тем концентрация русских войск на горе Большой Шпиц росла с каждым часом. Ближе к вечеру Пётр Семёнович произнес: «Прусский король уже вовсю воюет, но мы-то сиворылые не начинали еще…». После этого русские войска перешли в наступление, пересекли овраг Кунгрунд и выбили неприятеля с горы Мюльберг, а затем атаковали армию Фридриха по всему фронту. Не выдержав натиска, неприятельская пехота обратилась в бегство. Положение прусской армии стало критическим. Фридрих бросал в сражение все, что еще оставалось у него, включая эскадроны лейб-кирасир. Но жертвенные атаки кавалеристов не выручили - поражение было полное. Сам Фридрих едва не был пленен казаками.
Прусская армия потеряла ранеными и убитыми свыше девятнадцати тысяч человек, а также всю свою артиллерию (172 орудия), знамёна и обоз. В ходе бегства с поля битвы большая часть наёмных солдат дезертировала. Союзники же лишились пятнадцати тысяч человек, из них потери русских составили 10863 - ранеными и 2614 - убитыми. Кунерсдорфское сражение стало венцом полководческой биографии Петра Семёновича. Управление войсками ни на минуту не выходило из его рук. Салтыков творчески применил принципы линейной тактики, умело и сообразно ходу боя расходовал резервы, оставался спокойным, расчетливым стратегом до конца битвы. И, конечно же, огромную роль в сражении сыграли взаимодействие и стойкость кавалерии, пехоты и артиллерии. Новые орудия русских - прославленные шуваловские единороги - показали своё преимущество над артиллерией пруссаков. Их огонь через головы наших солдат стал решающим при отражении атаки кирасиров генерала Зейдлица. К слову, в боевой обстановке Пётр Семёнович вел себя необычайно спокойно, кривился в ответ на просьбы поберечься, а когда ядра пролетали мимо, шутил и махал им вслед.
За эту победу Елизавета Петровна удостоила его фельдмаршальским чином, императрица Австрии Мария Терезия прислала табакерку и перстень с бриллиантами, а польский король пожаловал орден Белого Орла. Для армии же отчеканили наградную медаль «Победителю над пруссаками». Интересно, что сам главнокомандующий очень скромно говорил о своей роли, отдавая должное солдатам и офицерам: «Ныне императорское величество имеет множество искусных и храбрых воинов. Сомневаюсь, чтобы, где столько было…».
После сражения русские солдаты нашли шляпу прусского короля и доставили ее Салтыкову. Старик разгладил мятые поля, хлопнул по ноге, выбивая из нее прах множества битв и побед Фридриха, и сказал: «Так себе шляпка, простенькая. Зато уж больно горячую головушку укрывала, которую и остудили мы сегодня». В качестве реликвии Кунерсдорфа этот головной убор позже был помещен в санкт-петербургский музей Суворова.
После Кунерсдорфа Пруссия очутилась на краю военной катастрофы. Известно, что король Фридрих, потрясенный поражением, хотел покончить с собой. Он писал в Берлин: «Всё утрачено, спасайте архивы и двор». Однако катастрофы не произошло - по вопросам дальнейшего ведения войны у союзников возникли крупные разногласия. В Губене в конце августа состоялась встреча главнокомандующих русской и австрийской армий. Салтыков говорил, что русское войско не обязано выносить всю тяжесть войны на своих плечах, что настал черед действовать армии Дауна. Однако австрийская сторона продолжала уклоняться от наступательных действий и настаивала на использовании русских сил в качестве обороны своих границ. Не выдержав, Пётр Семёнович произнес в лицо Дауну: «Мои солдаты выиграли два сражения. А сейчас мы от вас ждем - выиграйте хотя бы одно. Несправедливо, что одна Россия кровью умывается…». Позже Даун сказал о Салтыкове: «Какой грубый дипломат». Узнав об этом, Салтыков согласился: «Верно, дипломат из меня грубый, зато патриот тонкий».
Используя несогласованность в действиях союзников, прусская армия сумела оправиться от разгрома и повела затяжную оборону. Больше Фридрих боя с русскими войсками не принимал, предпочитая маневрировать. Сподвижники же русского главнокомандующего замечали его недовольство затянувшимися, позиционными формами ведения войны. Сковываемый долгими согласованиями с Веной и бесконечными инструкциями из Санкт-Петербурга Салтыков был лишен возможности самостоятельно организовывать крупные наступательные операции. Русская армия, по сути, превратилась в гигантский партизанский отряд, бродящий по землям Европы. И все время, пока наши войска двигалась от города к городу, от крепости к крепости, Фридрих шел за ними, как волк за слабеющей добычей. Обозы, подходящие из Познани, уничтожались эскадронами прусских гусар. В тот момент прусский король даже не замечал армии Дауна, хотя она была гораздо мощней. Дауна король презирал всегда, а Салтыков заставил уважать и свою армию, и себя. В середине осени 1759 года Фридрих стал ликовать - русские войска сильно голодали. Им был разработан замечательный план уничтожения русской армии на переправе через реку Одер. Однако Фридрих опять остался в дураках, к моменту подхода его основных сил, наши войска уже были на другом берегу и догорали мосты, наведенные саперами.
Возле Глогау противники разбили свои лагеря - прямо друг напротив друга. Так они и стояли, пока вместо обещанного австрийцами провианта не прибыл советник, сообщивший, что вскоре императрица пришлет Салтыкову денег. На это Пётр Семёнович ответил историческими словами: «Спасибо! Передай своей императрице, что солдаты мои не едят денег!». И русские ушли из Бранденбурга. Все блестящие итоги кампании 1759 года остались погребены. Виною тому - прямое предательство, зависть и косность Вены. Фридрих сказал вслед уходящему полководцу: «Салтыков… дьявол. Он так смело меняет планы, что мне неизвестно каждое его новое решение. Жаль, что мы с ним противники». К слову, пока наша армия билась насмерть, войска Дауна захватывало под шумок города на рубежах своей страны. Плохо стало австрийцам, когда Фридрих обратил свое внимание на них. Его победы прокатились быстрой чередой: прусские войска заняли Виттенберг, разгромили австрийцев при Торгау, проникли в Богемию, разграбив местные города и собрав с них огромные контрибуции….
В декабре, разместив войска на Нижней Висле по квартирам, Петр Семенович отправился в столицу предложить на заседаниях Конференции свой план кампании 1760 года, заключающийся в ведении войны независимо от австрийцев. Члены Конференции - елизаветинские вельможи, в большинстве дилетанты в военном деле - отклонили его план, который приводил к быстрому разгрому Пруссии, однако грозил осложнениями с Веной. Политика победила - отныне русские войска становились «помощными» для австрийцев. Через полстолетия отвергнутый план Салтыкова лег на стол Наполеона - император учился побеждать.
Пётр Семёнович вернулся к армии, решив беречь ее, насколько это будет возможно, и не играть на руку союзникам. В 1760 году основные силы русских были перемещены в Померанию, а часть войск Салтыков отправил в поход на Берлин. 28 сентября берлинский гарнизон капитулировал. С города была взята контрибуция и пленные, военные предприятия разорены. При известии о приближении основных сил армии Фридриха наши части отступили.
Осенью 1760 года Пётр Семёнович вступил в очередной конфликт с Конференцией, обвинявшей его в том, что он настроил Вену против России, а грызня с Веной косвенным путем нарушила отношения с Турцией. Петр Семенович только разводил руками: «Вот те на, я и перед турками уже виноват…». В конце концов, его сместили с поста главнокомандующего и отозвали на родину.
П. С. Салтыков, победитель Фридриха II при Кунерсдорфе, на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде. Скульптор М. Микешин
После того как российский престол занял Петр III (1761 год), война с Фридрихом, являвшимся кумиром нашего императора, была прекращена. В январе 1762 Петр III вновь назначил Салтыкова главнокомандующим, однако военные действия к тому времени уже прекратились. 17 августа 1762 года Пётр Семёнович вернулся в Петербург, где его встретила Екатерина II, только что воцарившаяся на престоле. Спустя два года полководец был назначен сенатором и генерал-губернатором Москвы. Ему подчинялись войска московского гарнизона, что помогало Салтыкову справляться с многочисленными грабежами и разбоями. В конце 1770 года в городе началась эпидемия чумы. На все прошения Петра Семёновича разрешить отвезти больных в окрестные монастыри императрица ответила отказом. По ее распоряжению Москву окружили карантинной линией, обрекая население на гибель. Салтыков не стал выполнять приказов Екатерины II, что было расценено как неспособность состарившегося полководца действовать по обстоятельствам. Его обязанности были возложены на генерал-поручика Петра Еропкина, которому также не удалось справиться с положением. Болезнь распространялась по городу, к сентябрю 1771 года смертность достигла девятисот человек в день.
14 сентября, когда отстраненный от дел Пётр Семёнович уехал в свое подмосковное имение Марфино, в Москве начался «чумной бунт». Только после гибели архиепископа Амвросия Салтыкову донесли о народных волнениях, и он сразу же вернулся в город. Узнав о восстании, императрица обвинила в нем Салтыкова, в ответ Пётр Семёнович попросил об отставке. Прожил он после этого недолго. 26 декабря 1772 года генерал-фельдмаршал скончался в своем имении. Узнав о его смерти, новое московское начальство, стремясь угодить императрице, никогда не питавшей любви к полководцу, не сделало никаких распоряжений о похоронах, соответствующих его статусу и заслугам перед Отечеством. Граф Петр Иванович Панин, до глубины души возмущенный подобным, отправился в Марфино и с обнаженным в полной парадной форме встал у гроба Салтыкова, сообщив, что не уйдет, пока на смену ему не пришлют почетного караула. Только это заставило руководство Москвы отдать последние почести Петру Семёновичу.
Победитель Пальцига и Кунерсдорфа остался в памяти потомков как опытнейший полководец, поднявший авторитет русского оружия в Европе. Салтыков успешно объединял в себе военный талант и любовь к простому русскому солдату. Именно с Петра Семёновича начались процессы укрепления национальных начал в формировании военного искусства России, продолжателями которых можно по праву считать Румянцева и Суворова.
По материалам книг: Д.Н. Бантыш-Каменского «Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов» и В.С. Пикуля «Пером и шпагой».
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Будущий фельдмаршал родился в 1698 г. и был сыном генерал-аншефа С. А. Салтыкова, родственника императрицы Анны Иоанновны. Близость к царствующему дому обеспечила ему первоначальную карьеру. В 1714 он был зачислен в гвардию и отправлен для обучения морскому делу во Францию, хотя не имел расположения к морской службе. В начале 30-х гг. возвратился в Россию, вскоре пожалован в действительные камергеры и чином генерал-майора. В 1734 в составе войск фельдмаршала Миниха принимал участие в походе в Польшу против С.Лещинского, объявившего себя королем. В 1742 генерал-поручик Салтыков отправляется на русско-шведскую войну, участвует в военных действиях сначала под начальством генерала Кейта, затем фельдмаршала Ласси, за отличия в боях награжден шпагой с бриллиантами.
После войны Салтыков командовал Псковской дивизией, ландмилиционными полками на Украине, выслужил чин генерал-аншефа. В 1756 его перевели в Санкт-Петербург на должность командующего Шуваловским корпусом, расквартированным в столице. Неудовлетворительное ведение войны против Пруссии в кампаниях 1757-1758 и непопулярность в войсках главнокомандующего В. В. Фермора вынудили Елизавету искать среди русских генералов другую кандидатуру на пост главнокомандующего. Выбор пал на Салтыкова, который в июне 1759 возглавил русскую армию. По отзывам современников, мало кто верил, что этот «седенький, маленький и простенький старичок», «сущая курочка», сможет успешно противостоять войскам знаменитого Фридриха II Великого. Но 60-летний русский генерал проявил себя с самой лучшей стороны, продемонстрировав полководческое искусство, твердость, здравый смысл, а также знание русского солдата.
Русский военный историк Масловский писал о Салтыкове: «Широкий, прямой и верный взгляд на военное дело, чисто русская преданность России и любовь к солдату были качества, присущие новому главнокомандующему».
Салтыкову было предписано действовать совместно с австрийцами, и для соединения с ними он двинулся к Одеру. Прусский корпус генерала Веделя пытался перекрыть дорогу русской армии, но благодаря хорошей разведке и умелым перемещениям Салтыков постоянно опережал противника, оставляя его в неудобных для атак позициях. 12 июля у деревни Пальциг Ведель, несмотря на невыгодное расположение своих войск, решился дать русским сражение. Салтыков развернул свою армию в две линии на высотах и оборудовал артиллерийские батареи, часть которых имела на вооружении так называемые единороги, способные вести огонь через головы своих войск. Прусский корпус, с потерями преодолев дефиле между болотами и высотами, повел отчаянные атаки на фланги противника. Активной штыковой борьбой и губительным огнем артиллерии русские расстроили ряды неприятеля. Затем Салтыков фланговым движением первой линии поставил прусские бригады в безнадежное положение и разбил их поодиночке.
За успех при Пальциге императрица поощрила нижние чины полугодовым окладом жалованья (с выплатой которого казна не спешила), сам же главнокомандующий получил из Петербурга лишь письменную благодарность - победа при Пальциге в столице явно осталась недооценённой.
Продолжив с армией движение, Салтыков в районе Кроссена соединился с австрийским корпусом генерала Лаудона и, заняв Франкфурт-на-Одере, предложил австрийскому главнокомандующему Дауну развернуть совместное наступление на Берлин. Пока тот колебался, Фридрих II с главными силами прусской армии, переправившись через Одер севернее Франкфурта, решил ударом с тыла разгромить союзников. 1 августа у деревни Кунерсдорф произошло самое крупное сражение между прусской и русско-австрийской армиями в Семилетней войне. В распоряжении Фридриха в этом сражении было 48 тыс. человек и около 200 орудий, у генерал-аншефа Салтыкова - 41 тыс. русских, 18,5 тыс. австрийцев, 248 орудий.
Салтыков, заняв центром и правым флангом господствующие высоты и укрепив их в инженерном отношении, преднамеренно побудил Фридриха атаковать левый фланг русских войск. С огромным трудом пруссакам удалось овладеть позициями на левом фланге противника, но затем атаки прусской армии разбились о центр русско-австрийских войск, где особенно умело действовал генерал П.Румянцев, будущий знаменитый полководец. Безуспешными оказались и атаки лучшей в Европе прусской кавалерии Зейдлица, отступившей с большими потерями. Сражение, продолжавшееся весь день, завершилось беспорядочным отступлением прусской армии, которая потеряла около 19 тыс. человек, всю артиллерию и обоз.
Потрясенный неудачей, Фридрих едва не покончил с собой. «Всё потеряно, спасайте двор и архивы», - писал он в Берлин. Шляпу прусского короля, бежавшего после сражения, подобрали русские солдаты. Как реликвия Кунерсдорфа она доныне хранится под стеклом на стенде в музее А. В. Суворова в Санкт-Петербурге.
Лучшие дня
За победу под Кунерсдорфом Елизавета удостоила Салтыкова фельдмаршальским чином, особой медалью с надписью: «Победителю над пруссаками», а австрийская императрица Мария Терезия подарила ему бриллиантовый перстень и табакерку с бриллиантами. Характерно, что сам главнокомандующий скромно оценивал свою роль в армии. отдавая должное русским офицерам и солдатам. «Ныне её императорское величество, - писал Петр Семёнович Елизавете, - имеет у себя много таких храбрых и искусных генералов, каких сомневаюсь, чтоб где столько было; а все свои».
После Кунерсдорфа прусская армия, используя несогласованность в действиях русских и австрийских войск, происходившую от противоречивых указаний из Вены и Петербурга, все же смогла оправиться от поражения и повести затяжную оборону. Поскольку Даун уклонялся от совместных наступательных действий, Салтыков в 1760 перенёс главные усилия русской армии в Померанию, а часть сил направил в рейд на Берлин. 28 сентября (9 октября) 1760 года берлинский гарнизон капитулировал перед генералом Тотлебеном. При известии о подходе армии Фридриха корпуса генерал-майора Тотлебена и генерал-поручика З.Г. Чернышёва, принимавшие, вместе с австрийским корпусом генерала Ласси, участие в берлинской экспедиции, отступили, по приказу командования, на соединение с основными силами Салтыкова.
Сподвижники русского фельдмаршала замечали его неудовлетворенность затянувшимися позиционными формами ведения войны. Сковываемый инструкциями из Петербурга и бесконечными согласованиями с Веной, Салтыков тяготился тем, что фактически не имел возможности самостоятельно организовывать решительные наступательные операции. В конце 1760, ссылаясь на пошатнувшееся здоровье, он отпросился у императрицы уехать в Познань для лечения и вскоре покинул пост главнокомандующего.
С вступлением на престол Петра III (1761 г.) война с Пруссией была прекращена. В период кратковременного правления Петра Салтыков находился в бездействии, но в 1762 новая императрица Екатерина II вернула его на службу. В день своей коронации она пожаловала фельдмаршала золотой шпагой, осыпанной бриллиантами. В следующем году Пётр Семенович стал членом правительствующего Сената, а в 1764 был назначен главнокомандующим и генерал-губернатором в Москву. Там он успешно управлялся с административными делами, но его ждала непредвиденная ситуация: в 1770-1771 гг. в Москве разразилась эпидемия чумы, сопровождавшаяся бунтами.
В необычной для него обстановке 70-летний фельдмаршал растерялся, действовал нерешительно и удалился в подмосковную деревню Марфино, где переждал события. В апреле 1772 охладевшая к нему Екатерина разрешила Салтыкову выйти в отставку, а 26 декабря опечаленный фельдмаршал скончался в Марфино. Из знатных лиц на его похороны прибыл только генерал-аншеф П. И. Панин. В генерал-аншефском мундире, в лентах Андреевской и Георгиевской, склоняет перед останками победоносную голову, обнажает меч и, став у гроба, произносит вслух: «До тех пор буду стоять здесь на часах, пока не пришлют почетного караула для смены.»
Полководческий дар Салтыкова на первый взгляд проявился неожиданно, так как ни до, ни после Семилетней войны он ничем особенным себя не проявил. В боевой обстановке Салтыков вёл себя необычайно спокойно: когда ядра летели мимо него, он махал вслед их хлыстиком и шутил. За мужество и доброе отношение к солдатам он имел большую популярность в войсках.
Один из участников битвы при Цорндорфе, А.Т. Болотов так вспоминает о Салтыкове::
старичок седенький, маленький, простенький, в белом ландмилицком кафтане, без всяких украшений и без пышностей… никто не только надеждою ласкаться, но и мыслить того не отваживался, чтоб мог он учинить что-нибудь важное, столь мало обещивал нам его наружный вид и все его поступки.
Болотов А.Т. Письмо 73 // Из записок А.Т.Болотова.... - Калининград: Книжное издательство, 1990.
Герой Пальцига и Кунерсдорфа остался в памяти потомков как талантливый полководец, укрепивший авторитет русской армии в Европе. Именно с Салтыкова начался процесс укрепления национальных начал в развитии военного искусства России. В сражениях Салтыков выходил за пределы господствовавшей тогда линейной тактики, смело маневрировал силами и средствами, выделял резервы, при проведении контратак применял колонны. Продолжателями заложенной им школы военного искусства стали Румянцев и Суворов.
Салтыков Петр Семенович
Сражения и победы
Русский государственный и военный деятель, генерал-фельдмаршал (1759). С его именем связаны наиболее крупные успехи русской армии в Семилетней войне 1756–1763 гг. В начале правления Екатерины II - московский главнокомандующий.
Салтыков сочетал в себе военный талант и мудрую любовь к русскому солдату. Феномен его полководческого таланта, не громкого, не помпезного, никем не ожидаемого, но несомненного и счастливого для России, дал такую славную веху, как победа при Кунерсдорфе. Продолжателями заложенной Салтыковым школы военного искусства стали Румянцев и Суворов.
«Старичок маленький, седенький, в простом ландмилицейском кафтанчике», «курочка», «простак» - все это оценки, данные когда-то современниками личности одного из выдающихся полководцев Российской империи середины XVIII века, графа Петра Семеновича Салтыкова.
Он родился в 1698 г. в семье стольника Семена Андреевича Салтыкова в фамильном имении Никольское (Ярославская область). Семен Андреевич приходился племянником Прасковье Федоровне Салтыковой, жене царя Ивана V (1682–1696), брата и соправителя Петра Великого. Так род Салтыковых породнился с Романовыми.
В 1714 г. Петр Салтыков был зачислен солдатом в лейб-гвардии Преображенский полк и отправлен для обучения во Францию морскому делу, хотя и не имел к нему склонности. В Россию вернулся в 1731 г., после восшествия на престол императрицы Анны Иоанновны (1730–1740). Возведен в сан камергера и чин генерал-майора. Человек чрезвычайно скромный, стеснительный, патриот до мозга костей, чуравшийся двора, граф в начале войны за польское наследство (1733–1735) был определен на должность командира небольшого отряда в составе корпуса генерал-фельдмаршала Миниха, осаждавшего Данциг (Гданьск).
Положение гарнизона стало безнадежным, и, почувствовав это, Станислав Лещинский, переодевшись крестьянином, бежал из города 17 июня в Пруссию. 26 июня 1734 г. Данциг капитулировал. Ликвидация мелких отрядов сторонников Лещинского продолжалась до конца года. За отличие в этих боях П. С. Салтыков был удостоен ордена Святого Александра Невского.
Русский военный историк Масловский писал о Салтыкове:
«Широкий, прямой и верный взгляд на военное дело, чисто русская преданность России и любовь к солдату были качества, присущие новому главнокомандующему»
По окончании военных действий граф вернулся ко двору. В 1741 г. получил чин генерал-поручика и был направлен на должность командира отряда к генерал-аншефу Ласси, действовавшему против шведов в Финляндии. Очередная русско-шведская война (1741–1743) была вызвана желанием правящих кругов Швеции вернуть территории, утраченные в ходе Великой Северной войны (1700–1721).
25 ноября 1741 г. в России произошел дворцовый переворот, возведший на престол дочь Петра Великого Елизавету. Генерал-поручик граф Салтыков был уволен со службы, но после ходатайства генерал-аншефа графа Джеймса Кейта его вернули в действующую армию. Петр Семенович отличился при взятии Фридрихсгама, а затем командовал экспедиционным отрядом русских войск в Швеции. За отличие в этой войне ему была пожалована наградная золотая шпага с бриллиантами. Однако из-за своего родства с императрицей Анной Иоанновной и природной простоты Петр Семенович не пришелся ко двору Елизаветы Петровны (1741–1761). Его отправили командовать Псковской дивизией, а затем ландмилицейскими полками на Украину.
В 1756 г. Российская империя, верная своим союзническим обязательствам, выступила на стороне австрийских Габсбургов, Франции, Швеции, Саксонии в войне против Пруссии и Великобритании (непосредственно боевые действия русская армия развернула лишь летом 1757 г.). Этот длительный общеевропейский конфликт вошел в историю как Семилетняя война (1756–1763).
Генерал-аншеф П. С. Салтыков принял участие в кровопролитнейшем сражении у деревни Цорндорф (1758), за что получил орден Святого Андрея Первозванного.
В 1759 г. Высочайшая конференция при государыне императрице назначила Петра Семеновича на пост главнокомандующего русской заграничной армией. Хотя в Петербурге не ждали особых успехов от простоватого, на взгляд придворных стратегов, командующего, он поразил всех.
Во-первых, Петр Семенович стал действовать исключительно в интересах Российской империи, не оглядываясь на Вену, что очень не понравилось нашим ветреным союзникам, которые привыкли воевать чужими руками.
Во-вторых, командующий быстро навел порядок в интендантской службе, лично озаботившись снабжением нижних чинов всем необходимым.
В-третьих, Петр Семенович, боготворя русского солдата, ел с ним из одного котла, чурался пышности и праздности, за что и был любим подчиненными.
О назначении Салтыкова - Суржик Д. В., научный сотрудник Института всеобщей истории РАН:
Карьера его выстраивается достаточно традиционно, однако скорее по направлению царедворца, чем военного деятеля. Иностранцы и соотечественники отзывались о нем одинаково, говоря, что это предобрый, обходительный и ласковый человек, страстный охотник, но никогда не командовавший в действующей армии и ничем положительно не выказавший способностей быть боевым генералом и в особенности главнокомандующим.
Русский 3-фунтовый единорог. Принят на вооружение к началу Семилетней войны
Тем неожиданнее для всех было его назначение.
1759 год - третий год Семилетней войны с Пруссией. Непопулярность в рядах войск главнокомандующего русскою армиею генерал-аншефа Фермора заставляет правительство искать среди наших, русских, генералов человека более достойного занять этот ответственный пост, и выбор падает на П. С. Салтыкова. К этому времени ему 61 год, и писатель А. Т. Болотов, видевший Салтыкова в Кенигсберге, при проезде его в действующую армию, в своих записках так его характеризует: «Старичок, седенький, маленький, простенький, в белом ландмилицком кафтане, без всяких украшений и без всех пышностей, ходил он по улицам и не имел за собою более двух или трех человек. Привыкнувшим к пышностям и великолепиям в командирах, чудно нам сие и удивительно казалось, и мы не понимали, как такому простенькому и, по всему видимому, ничего не значащему старичку можно было быть главным командиром столь великой армии и предводительствовать ей против такого короля, который удивлял всю Европу своим мужеством, проворством и знанием военного искусства. Он казался нам сущею курочкою, и никто и мыслить того не отваживался, что б мог он учинить что-нибудь важное». Однако именно этому «старичку» и удалось прославить Россию, победив в нескольких сражениях некогда непобедимого Фридриха.
Согласно полученным от петербургской конференции указаниям, предстоящие действия нового главнокомандующего были заключены в следующие рамки: воспрещалось маневрировать вверх по Одеру выше Колората, где должны были соединиться русско-австрийские силы; избегать рискованных операций; не отдаляться от левого берега Одера, даже по соединении с Дауном, далее 2–3 переходов; главное же, настойчиво рекомендовалось принимать все советы и предложения Дауна и как бы подчиниться этому, по мнению Петербурга, отличному боевому генералу. Фридрих II, со своей стороны, поставил себе целью воспрепятствовать соединению неприятельских армий и для этого особым отрядом графа Дона действовать на сообщения с нижней Вислой со стороны их правого фланга. 20 июня, на другой день своего прибытия в Познань, граф Салтыков произвел смотр своей армии; в строй было выведено 38 814 чел.; войска представились новому главнокомандующему в прекрасном виде и в полном порядке.
Победитель Фридриха II при Кунерсдорфе на памятнике «Тысячелетие России»
С этого дня начинается для Петра Семеновича новая, полная ответственности, тревог и лишений жизнь: прусские войска уже вошли в соприкосновение с русскими; необходимо было энергично приниматься за выполнение намеченной конференцией задачи, т. е. так или иначе соединиться с австрийской армией.
Салтыкову было предписано действовать совместно с австрийцами, и для соединения с ними он двинулся к Одеру.
После того как Фридрих II потерял летом 1759 г. доверие к генералу Дона, не сумевшему остановить русских, он 20 июля назначил на его место командующего корпусом генерал-лейтенанта Карла Генриха фон Веделя. Его войска, всего 27 400 человек, имели дело с противником, превосходившим их почти вдвое - до 40 000 человек. Пытаясь остановить движение русских к Одеру, генерал Ведель принял решение атаковать 23 июля около Пальцига.
С железным спокойствием русские встретили атаки прусских батальонов. Задавленные превосходящими силами противника пруссаки должны были вернуться на исходные позиции. Вторая решительная атака, предпринятая ими, также захлебнулась. Потери Веделя составили 6776 офицеров и солдат (почти четверть его сил), русские потеряли 4833 офицера и солдата, из них 813 убитых.
О ходе сражения при Пальциге - Суржик Д. В., научный сотрудник Института всеобщей истории РАН:
Занятие пруссаками Цюллихау пресекло прямое движение русских войск к Кроссену, и нашему главнокомандующему приходилось при этих обстоятельствах принять одно из следующих трех решений: 1) уклониться от решительного боя и продолжать маневрирование с целью соединиться с Дауном выше или ниже Кроссена (на что он имел указание конференции); 2) продолжать марш-маневр к Кроссену, выиграть свои сообщения с австрийцами и, в крайности, принять бой на марше и 3) атаковать армию Веделя у Цюллихау. Атаковать пруссаков на позиции у Цюллихау было более чем рискованно: болотистые ручьи, проходимые лишь в некоторых пунктах, болотистый кустарник и таковые же леса, река Обра с ее притоками и наконец река Одер - все эти местные препятствия, преграждающие подступы к позиции, неминуемо сильно бы утомили и расстроили войска атакующего раньше, чем они пошли бы в атаку. Гора же Эйхберг, ключ позиции пруссаков, командовавшая всею окружающею местностью, представила бы утомленному уже атакующему непреодолимую преграду. Но если подобные условия местности не позволяли атаковать противника, то они в значительной степени способствовали обойти пруссаков, так как те естественные препятствия, которые мешали бы при атаке, теперь в такой же степени должны были стеснять пруссаков при переходе в наступление против обходящей их русской армии. Эти соображения не допустили совершенно уклониться от боя, на что имелось указание конференции, и Салтыков решается всеми своими силами обойти пруссаков с северной стороны и, заняв находящуюся в тылу у противника деревню Пальциг, выйти таким образом на прямую дорогу к Кроссену; в случае же перехода пруссаков в наступление принять бой, прикрываясь ручьем, протекавшим в тылу позиции противника.
Кунерсдорфское сражение. Гравюра
Русская армия была в составе: 54 батальона, 34 эскадрона регулярной конницы, 29 эскадронов гусар, 40 сотен казаков и 186 орудий; всего около 40 тысяч строевых. Прусская армия имела в день боя: пехоты 30 батальонов, т. е. до 18 тысяч человек, конницы 67 эскадронов -9380 человек, число орудий неизвестно, но меньше, чем у русских. Рано утром 11 июля граф Салтыков после личного осмотра неприятельского расположения и местности отдал приказания для движения армии к д. Пальциг, в обход левого фланга и тыла неприятеля. После 4 часов пополудни русская армия, построившись «с такою в ордер-де-баталии осторожностью, что при всяком случае, поворотясь только во фронт неприятеля встретить могла», выступила на Клемциг к Букову, куда благополучно и прибыла около полуночи. Здесь войска, оставаясь в том же боевом порядке, заночевали, а сам главнокомандующий с чинами главной квартиры расположился на ночлег в д. Букове. В 3 часа утра 12 июля русская армия выступила в дальнейший путь по направлению к Пальцигу. Как само движение, так и выбор позиции свидетельствуют, насколько основательно ознакомился с местностью наш главнокомандующий и каким верным взглядом на положение вещей обладал этот никогда до сих пор не командовавший войсками в больших битвах генерал.
Произведенное русскими обходное движение было полною неожиданностью для прусского главнокомандующего. Только в 5 ч. утра 12 июля, т. е. когда русская армия уже заканчивала свое обходное движение, Ведель во главе значительного отряда выступил на рекогносцировку в направлении к Лангенмейлю. Выйдя из прилегающего леса, прусская конница обнаружила, что у Гольцына находится вместо русской армии лишь небольшой отряд, готовый к бою (прикрытие к обозу). Только убедившись в том, что Салтыков, не думая сам атаковать пруссаков, обошел их и благополучно занял кроссенскую дорогу, Ведель решается перейти в наступление и атаковать русских на занятой уже ими позиции. В 3 часа дня неприятель вызвал свои батареи на левый берег ручья, и с обеих сторон загорелась канонада. Под покровительством артиллерийского огня, войска левой колонны Веделя двинулись к переправам с целью атаковать русских со стороны Глоксена. Четыре полка прусской пехоты и три эскадрона кавалерии, прикрываясь буграми, должны были охватить первую линию графа Салтыкова и ударить ей во фланг, а главным силам левой колонны, под начальством генерала Мантейфеля, приказано пройти через находящийся здесь редкий лес и атаковать с фронта.
Командующий австрийским корпусом генерал Лаудон
Петр Семенович, вовремя заметивший обход, заблаговременно уже приготовившийся к нему, спокойно ожидал момента, когда пруссаки двинутся в атаку. После почти часовой неумолкаемой канонады генерал Мантейфелъ, не выждав результата обхода, к 4 часам пополудни атаковал бригаду князя Волконского. Несмотря на благоприятные условия местности, смело веденную атаку и личную храбрость раненого генерала Мантейфеля, его войска были отброшены назад сильным фронтальным артиллерийским и ружейным огнем бригады Волконского. Эта первая неудача не остановила прусского главнокомандующего, приказавшего повторить атаку. Но и она была отбита также, как и первая, без рукопашного боя. Около 6 часов вечера генерал Ведель решился на третий удар в том же направлении. Атака была произведена с неотразимою лихостью и вначале имела успех: прусской коннице удалось прорваться между двумя русскими полками, но далее она напоролась на фронтальный огонь батареи и в полном беспорядке отброшена назад. Русская конница, под начальством прибывшего на место боя Панина, бросилась на врага и обратила его в полное паническое бегство. Русская армия, построившись покоем «на костях», уже поздно вечером слушала благодарственный молебен. Русские потеряли до 900 чел. убитыми и 3904 чел. ранеными. Пруссаки - 4269 чел. убитыми, 1394 ранеными и 1495 без вести пропавшими. Трофеи русских состояли из 4 знамен, 3 штандартов, 14 орудий и более 4000 ружей, «кроме другой амуниции».
Разбирая действия Салтыкова, нельзя не прийти к заключению, что в этом первом своем опыте он выказывает себя безукоризненным, талантливым полководцем: решившись на обход и занятие Пальцигской позиции, не колеблется в своем смелом решении ни одной минуты; изучает и пользуется местностью - безукоризненно; скрытность марша вполне соблюдена, приняты должные меры для возможной быстроты опасного движения. При расположении войск на Пальцигской позиции он руководствуется не рутинными правилами, а исключительно здравым смыслом и требованиями обстановки. Во время боя полное хладнокровие, верный глаз и своевременно отдаваемые распоряжения сделали то, что все усилия пруссаков сломить русскую армию оказались тщетными, и они, разбитые, принуждены были искать спасения в бегстве. «Победа сия, - говорит современник, - произвела многие и разные по себе последствия, из которых некоторые были для нас в особливости выгодны. Из сих наиглавнейшим было то, что все войска наши сим одолением неприятеля ободрилися и стали получать более на старичка, своего предводителя, надежды, который имел счастие с самого уже начала приезда своего солдатам полюбиться; а теперь полюбили они его еще более, да и у всех нас сделался он уже в лучшем уважении».
За успех при Пальциге императрица поощрила нижние чины полугодовым окладом жалованья (с выплатой которого казна не спешила), сам же главнокомандующий получил из Петербурга лишь письменную благодарность - победа в столице явно осталась недооцененной.
Продолжив с армией движение к Одеру, Салтыков в районе Кроссе-на соединился с австрийским корпусом генерала Лаудона и, заняв Франкфурт-на-Одере, предложил австрийскому главнокомандующему Дауну развернуть совместное наступление на Берлин. Пока тот колебался, Фридрих II с главными силами прусской армии, переправившись через Одер севернее Франкфурта, решил ударом с тыла разгромить союзников.
Союзная армия под командованием Салтыкова заняла позиции на высотах у деревни Кунерсдорф. Общее число русско-австрийских сил, сосредоточенных на Кунерсдорфской позиции, доходило до 60 тыс., против 48-тысячной армии Фридриха II.
Как только обнаружился обход королем правого фланга русских, Салтыков приказал армии повернуться кругом, вследствие чего условия, при которых приходилось принимать бой, резко изменились. Графу нужно было или атаковать неприятеля, или немедленно отступить к Кроссену или еще в более опасном направлении к Познани. Но он решился дать бой, заняв позицию тылом к Одеру.
Одной из главных особенностей расположения русских войск на позиции было массирование конницы союзников и австрийской пехоты до начала боя, как бы в виде общего резерва, за правым флангом.
Около 9 часов утра две сильные прусские батареи открыли огонь с Третинских высот. Несколько позднее неприятельская артиллерия выехала на позицию около прудов южнее Кунерсдорфа; в этих же двух направлениях показались маневрирующие прусские войска. Русская артиллерия, со своей стороны, тотчас же отвечала сильным огнем, и в 10 часов утра артиллерийская канонада была уже в полном разгаре.
Зорко следя за маневрами Фридриха II, граф Салтыков окончательно остановился на предположении, что король «в одно время против нашего правого и левого крыла атаку начнет», ввиду чего остановился на контрманевре, основная идея которого состояла в том, чтобы «навлечь всю неприятельскую армию на одно левое крыло…»
Таким образом, план оборонительного боя графа Салтыкова и заключался в том, чтобы беречь свой правый фланг и не слишком упорствовать Фридриху II при первой его атаке маловажного левого фланга, действуя впоследствии в зависимости от «предприятий» противника. Войскам было приказано зажечь Кунерсдорф, дабы тем уменьшить неприятелю удобство развертывания сил по другую сторону оврага, южнее этой деревни.
Только в 12-м часу дня неприятель явно обнаружил направление своей атаки на войска князя Голицына. Кроме пяти полков русской армии, здесь никого не было.
Медаль «Победителю над пруссаками»
Невыгоды линейного расположения окопов, - т. е. без применения их к местности - тотчас же обнаружились: лощины, бывшие впереди русских укреплений, не могли быть обстреливаемы, вследствие чего в самое нужное время русские войска «стрелять перестали, а ожидали непоколебимо неприятельского приближения».
Атакующие значительно превосходили в своих силах войска князя Голицына, вынужденные принять атаку с фронта и фланга и при крайне неблагоприятных условиях. Последствия этой атаки были закономерны. Пруссаки заняли Мюльберг и стали готовиться к форсированию оврага Кунгрунд.
С занятием Мюльберга королем были достигнуты немаловажные результаты: силы обеих армий почти уравновешивались; русская армия сразу уменьшилась в своем составе на 15 батальонов и 42 орудия; моральный дух прусских войск от этого первого блестящего успеха поднялся. К счастью, теснота на Мюльберге не дала возможности прусским батареям развернуться на этой горе; но тем не менее огонь ставшей там артиллерии был так действителен, что на позициях на Большом Шпице «…места почти не было, где бы пушки его (неприятеля) не вредили, отчего многие у нас ящики подорваны и у пушек лафеты повреждены».
Успешная атака Фридриха II на Мюльберг убедила графа Салтыкова в том, что неприятель главным образом «до самого нашего правого крыла и до реки Одера пробиваться будет». Полки на Большом Шпице стали перестраиваться фронтом к Кунгрунду. Последовавшие затем многочисленные атаки прусской пехоты и кавалерии были отражены с большими для них потерями.
Пытаясь переломить ситуацию в свою пользу, король бросил в лобовую атаку на союзные укрепления свой последний козырь - кавалерию Зейдлица. Зейдлиц перевел всю свою конницу через пруды восточнее Кунерсдорфа, развернул ее на глазах у русских и затем бросился на окопы, занятые Псковским, 3-м и 4-м гренадерскими, Невским и Казанским полками. Пехота русского центра, давным-давно готовая к защите своих окопов, - дождалась, наконец, случая покрыть свои знамена новой славой. В данном случае ей пришлось лишь разделить эту славу с артиллерией: атака Зейдлица «под сильным пушечным огнем с наших батарей» была моментально отбита с большим уроном для нападавших.
Только теперь, когда главный нерв был надорван, когда могущественная конница неприятеля отброшена, слабейшая конница союзников получила возможность развернуться на местности, удобной для ее действия.
Как Фридриха едва не пленили казаки под Кунерсдорфом. Художник X. Б. Роде
Честь перехода русских в наступление выпала на долю бригадира Берга (2-й Московский, Казанский и рота Низовского полков) совместно с полками, приведенными Вильбуа (Нарвским и Воронежским). Эти войска «…на неприятеля во фланг ударили (со стороны правого фланга), батареи наши освободили, на которых уже несколько пушек заклепано было, и в самую лощину (Кунгрунд) неприятеля погнали». Вологодский и Апшеронский полки поддержали Берга, левее которого перешел в наступление князь Волконский с 1-м гренадерским и Азовским полками. Результатом этого общего перехода в наступление было полное отступление неприятеля за Кунгрунд и беспорядок в рядах пруссаков, занимавших Мюльберг. Не выдержав артиллерийского огня, пехота Фридриха Великого обратилась в паническое бегство. Положение прусской армии стало критическим.
Видя это, Фридрих II бросал в бой все, что оставалось у него под рукою, включая и несколько эскадронов своих лейб-кирасир. Однако жертвенные атаки прусской кавалерии не смогли спасти положение.
Поражение прусской армии было полное. Сам король едва не попал в плен. Его спасли гусары ротмистра Притвица.
Общие потери выбывшими из строя в сражении при Кунерсдорфе составили:
Прусская армия (по сведениям немецких источников) - до 17 000;
Русская - до 13 000;
Австрийская - немногим более 2000.
Трофеями Кунерсдорфской победы были: 26 знамен, 2 штандарта, 172 орудия и большое количество огнестрельных запасов (одних патронов - более 93 000).
Сражение под Кунерсдорфом стало знаковым для русской армии. В тактическом отношении необходимо выделить факт хорошей подготовки поля боя в инженерном отношении. Это видно из сильного укрепления важных пунктов русской позиции, сочетания укреплений и засек для прикрытия пути отступления, а также устройства мостов в тылу. Кроме того, расположение войск на позиции соответствовало стратегическому и тактическому значению разных участков позиции. Наконец, в армии Салтыкова отсутствовала рутина царствовавшего тогда линейного порядка.
Потрясенный неудачей, Фридрих едва не покончил с собой. «Всё потеряно, спасайте двор и архивы», - писал он в Берлин. Шляпу прусского короля, бежавшего после сражения, подобрали русские солдаты. Как реликвия Кунерсдорфа она доныне хранится под стеклом на стенде в музее А. В. Суворова в Санкт-Петербурге.
За победу под Кунерсдорфом Елизавета удостоила Салтыкова фельдмаршальским чином, польский король - орденом Белого Орла, а австрийская императрица Мария Терезия подарила ему бриллиантовый перстень и табакерку с бриллиантами. Для армии была отчеканена наградная медаль с надписью «Победителю над пруссаками».
Характерно, что сам главнокомандующий скромно оценивал свою роль в армии, отдавая должное русским офицерам и солдатам. «Ныне ее императорское величество, - писал Петр Семенович Елизавете, - имеет у себя много таких храбрых и искусных генералов, каких сомневаюсь, чтоб где столько было; а все свои».
О тактике Салтыкова при Кунерсдорфе и в Семилетней войне - Суржик Д. В., научный сотрудник Института всеобщей истории РАН:
При Кунерсдорфе прусский король подтягивал все новые силы, но в «игре резервов» он был переигран русским главнокомандующим. Салтыков, не придерживавшийся догматически линейной тактики, жестко контролировал ход боя и непрерывно подбрасывал резервы и войска с неатакованных участков на угрожаемые направления, ликвидируя превосходство пруссаков в силе в пунктах их ударов.
В дальнейшем, несмотря на несогласованность действий с союзной австрийской армией и противоречивые указания из Петербурга и Вены, войска Салтыкова вели успешные бои в Померании и даже взяли Берлин. Так прежний «старичок» стал национальным русским героем, талантливым полководцем, сочетающим в себе военный талант и мудрую любовь к русскому солдату.
После Кунерсдорфа прусская армия, используя несогласованность в действиях русских и австрийских войск, происходившую от противоречивых указаний из Вены и Петербурга, все же смогла оправиться от поражения и повести затяжную оборону. Поскольку Даун уклонялся от совместных наступательных действий, Салтыков в 1760 г. перенес главные усилия русской армии в Померанию, а часть сил направил в рейд на Берлин. 28 сентября (9 октября) 1760 г. берлинский гарнизон капитулировал перед генералом Тотлебеном.
При известии о подходе армии Фридриха корпуса генерал-майора Тотлебена и генерал-поручика 3. Г. Чернышева, принимавшие вместе с австрийским корпусом генерала Ласси участие в берлинской экспедиции, отступили, по приказу командования, на соединение с основными силами Салтыкова.
Сподвижники русского фельдмаршала замечали его неудовлетворенность затянувшимися позиционными формами ведения войны. Сковываемый инструкциями из Петербурга и бесконечными согласованиями с Веной, Салтыков тяготился тем, что фактически не имел возможности самостоятельно организовывать решительные наступательные операции. В конце 1760 г., ссылаясь на пошатнувшееся здоровье, он отпросился у императрицы уехать в Познань для лечения и вскоре покинул пост главнокомандующего.
При Екатерине II Петр Семенович стал членом правительствующего Сената, а в 1764 г. был назначен главнокомандующим и генерал-губернатором Москвы. После чумного бунта 1771 г. был отправлен в отставку, и 26 декабря 1772 г. опечаленный фельдмаршал скончался в Марфино. Из знатных лиц на его похороны прибыл только генерал-аншеф П. И. Панин.
«В генерал-аншефском мундире, в лентах Андреевской и Георгиевской, Панин склоняет перед останками победоносную голову, обнажает шпагу и, ставу гроба, произносит вслух: До тех пор буду стоять здесь на часах, пока не пришлют почетного караула для смены»
Герой Пальцига и Кунерсдорфа остался в памяти потомков как талантливый полководец, возвысивший авторитет русской армии в Европе. Именно с Салтыкова начался процесс укрепления национальных начал в развитии военного искусства России. В сражениях Салтыков выходил за пределы господствовавшей тогда линейной тактики, смело маневрировал силами и средствами, выделял резервы, при проведении контратак применял колонны. Продолжателями заложенной им школы военного искусства стали Румянцев и Суворов.
Беспалов А. В.,
доктор исторических наук, профессор
Из книги 100 великих аристократов автора Лубченков Юрий НиколаевичПЕТР СЕМЕНОВИЧ САЛТЫКОВ (1698-1772) Граф, генерал-фельдмаршал. Родоначальником княжеского рода Салтыковых (Солтыковых) считается Михаил Прушанин – «муж честен из Прусс», живший в начале XIII века. Известен и его сын, Терентий, принимавший участие и отличившийся в Невской битве
Из книги Тайная канцелярия при Петре Великом автора Семевский Михаил ИвановичIV. Нежный братец Василий Федорович Салтыков «Жену свою до смерти я убить не хотел, а бил ее своеручно не мучительски за вины ее, за что надлежало». В. Ф. САЛТЫКОВ. (Письмо 1720 г. в Юстиц-коллегию). Василий Федорович Салтыков, брат царицы Прасковьи, был одним из именитейших бояр
Из книги От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ) автора Стригин Евгений МихайловичШенин Олег Семенович Биографическая справка: Олег Семенович Шенин родился в 1937 году в Волгоградской области. Образование высшее, окончил Томский инженерно-строительный институт, Академию общественных наук при ЦК КПСС.С октября 1987 года по июль 1990 года работал первым
Из книги История русской литературы XIX века. Часть 2. 1840-1860 годы автора Прокофьева Наталья Николаевна автора Матюхина Юлия АлексеевнаМихаил Салтыков (? – 1621) Сторонник Лжедмитрия II Михаил (Кривой) Салтыков происходил из русского дворянского рода Салтыковых. Согласно легенде предком их являлся некий «сын дворянский» Михаил Салтык Прушанин, который прибыл «из немец» с многочисленной свитой примерно в
Из книги Фавориты правителей России автора Матюхина Юлия АлексеевнаСергей Васильевич Салтыков (1726 – 1765) Сергей Васильевич Салтыков – дипломат, русский посланник в Гамбурге, Дрездене и Париже. В 1750 г. Сергей Васильевич женился на Матрене Павлове Балк, фрейлине императрицы Елизаветы. Через два года он уже занимал видное место при дворе.
Из книги Террористическая война в России 1878-1881 гг. автора Ключник РоманМихаил Евграфович Салтыков-Щедрин У М. Е. Салтыкова-Щедрина критический взгляд на действительность, на жизнь по своей остроте был точно не хуже чем у Белинского или Герцена, но его угол зрения оказался совершенно другим, он обратил внимание на совсем другое. И, несмотря
Из книги Русский Галантный век в лицах и сюжетах. Kнига первая автора Бердников Лев Иосифович Из книги Расцвет реализма автора Пруцков Н ИМ. Е. Салтыков-Щедрин Среди классиков русского критического реализма XIX в. М. Е. Салтыков-Щедрин (1826–1889) занимает место непревзойденного художника слова в области социально-политической сатиры. Этим определяется оригинальность и непреходящее значение его литературного
Из книги Великие русские полководцы и флотоводцы. Истории о верности, о подвигах, о славе... автора Ермаков Александр ИПетр Семенович Салтыков (1698–1772) Победитель Фридриха Великого – «старичок седенький, маленький, простенький, в белом ландмилицком кафтане, без всяких украшений и без пышностей – имел счастье с самого уже начала… полюбиться солдатам». Его любили за простоту и
Из книги Советские асы. Очерки о советских летчиках автора Бодрихин Николай ГеоргиевичЛеонович Иван Семенович Родился 14 ноября 1920 г. в деревне Слободка Минской губернии. Окончил 10 классов, работал на фабрике, окончил Минский аэроклуб. В 1939 г. Леонович окончил Харьковскую авиационную школу ГВФ, работал инструктором Сталинградского областного аэроклуба. В
автораМихаил Глебович Салтыков
Из книги Пассионарная Россия автора Миронов Георгий ЕфимовичЭпоха глазами писателя M. Е. САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН Смешной и страшной предстает Россия в произведениях великого сатирика. Неужели она такой была? Неужели она была и такой? Сегодня, уйдя в восприятии прошлого от однозначных оценок, мы понимаем – Россия XIX в. была огромной и
Из книги История России. Смутное время автора Морозова Людмила ЕвгеньевнаМихаил Глебович Салтыков М. Г. Салтыков принадлежал к старомосковскому боярскому роду Морозовых-Салтыковых. Службу он начал еще при Иване Грозном в 1580 г. полковым воеводой. Однако служебные назначения очень часто считал умалением родовой чести и затевал местнические
Из книги Русские землепроходцы – слава и гордость Руси автора Глазырин Максим ЮрьевичШишмарёв Глеб Семёнович Шишмарёв Г. С. (1781–1835), русский мореплаватель. 1815–1818 годы. Г. С. Шишмарёв участвует в кругосветном походе на бриге «Рюрик» капитан-лейтенанта О. Е. Коцебу. Ищет проход из Берингова моря через Северный Ледовитый (Сибирский) океан в Атлантический
Из книги Тверской край - музыка - Санкт-Петербург автора Шишкова Мария ПавловнаМихаил Евграфович Салтыков-Щедрин (1826–1889)