Каракас – город, в котором царит атмосфера страха. Местные жители боятся бандитов, так называемых «маландрос», которые могут ограбить и даже убить, пока вы находитесь за рулем, боятся полиции, которая может задержать за что угодно, а потом еще и подвергнуть жестоким пыткам.

Каким образом власти «вдохновляют» людей брать в руки оружие? Каким пыткам подвергаются венесуэльские заключенные? И кого местные жители боятся больше, чем полиции и «маландрос»? О реалиях современной Венесуэлы рассказывает Гонсало Имиоб Сантоме – правозащитник, адвокат, вице-президент неправительственной организации Foro Penal.

Венесуэлу называют одной из самых опасных стран мира. Насколько это соответствует действительности?

Да, всё это правда. В Венесуэле, согласно последним статистическим данным, убийства совершаются каждые 20 минут. Ужасно! И ситуация еще больше усугубляется из-за царящей безнаказанности. В 97% случаях за преступлением не следует никакого наказания, то есть из 100 убийц наказывают только трех. Со стороны государства, если говорить об уровне преступности, нет никакого контроля.

Почему так происходит?

Я думаю, тут есть разные причины. Первая – это абсолютная неспособность властей осознать, какой у нас разгул преступности, и понять, какие превентивные и репрессивные меры нужно принимать, чтобы взять ситуацию под контроль. Эта проблема не связана только с Чавесом, она существует уже очень давно.

Если же говорить именно о политиках-чавистах, то достаточно послушать их речи. Это апология жестокости, которая превращается в механизм решения социальных и политических конфликтов. Что любил повторять Чавес? «Я мирный человек, но у меня есть оружие». А еще он говорил: «Если я ворую у тебя, потому что я хочу есть, я не преступник», «Если я на тебя нападаю, чтобы защитить революцию, я не преступник».

Более того, Чавес выступал за использование жестоких методов в отношении противников. Он говорил об одной политической партии: «Этим людям надо отрубать головы и варить их в масле». Когда слушаешь Чавеса, Мадуро и других официальных лиц последних 20 лет, то понимаешь, что жестокость всегда была составляющей их речей.

За последние годы в Венесуэле много раз вспыхивали массовые акции протеста. Как реагировали власти?

Вот вам пример. Если сотрудники боливарианскаой национальной гвардии проявляли к участникам акций особую жестокость, правительство не проводило никаких расследований. Вместо этого Мадуро наградил их, сказал, что они поступили правильно и повесил им медали на грудь. Что он этим хочет сказать? «Если ты прибегаешь к жестокости, чтобы достичь нужных мне целей, ты поступаешь правильно».

(Правительство – преступники)

То есть у полиции просто-напросто нет желания бороться с преступностью?

Да, но есть и другие причины. У судов, прокуратуры и полиции нет возможностей, чтобы справиться с таким уровнем преступности. Недостаточно сотрудников, нет инфраструктуры, технического оснащения. Сегодня ты, допустим, идешь в венесуэльский суд – неважно, с каким делом. Проходит заседание, и по его итогам тебя спрашивают, можешь ли ты принести бумагу или краски для принтера, потому что без этого суд не может распечатать вердикт.

Венесуэльский режим часто называют диктатурой. За какие провинности при таком режиме можно оказаться за решеткой?

У нас нет никакого правового государства. Это говорю не только я. Это было подтверждено другими организациями, например, World Justice Project. По их данным, последние 4-5 лет Венесуэла занимает одно из последних мест среди всех стран в том что касается соблюдения прав человека.

(Привет, диктатура! Хлеб есть? Нет, и выборов тоже нет)

Над полицией нет никакого контроля со стороны прокуратуры, министерства и судов. Из-за этого постоянно происходят бесчинства. Вас могут задержать за что угодно, и у полиции при этом даже не будет ордера на арест. Если говорить о политических задержаниях, очевидно, что в этом случае не соблюдаются ни законы, ни Конституция.

Если властям нужно подавить какую-то неудобную для них манифестацию, то появляется особая «квота на аресты»: «Ты должен задержать столько-то людей. Неважно, кто это будет». Как следствие, правоохранители задерживают простых людей, бедняков, которые живут на улице. Они всего лишь оказались не в том месте не в то время, и задерживают их только для того, чтобы полиция выполнила «норму». Мне самому приходилось неоднократно защищать в суде таких людей. В случаях с политическими преследованиями часто используются анонимные показания. Никто не знает, кто их дал, мы не можем их проверить.

Чего боятся политики? Потерять власть? Или ими движут еще какие-то страхи?

Я думаю, что да, главный страх – потеря власти. Но нужно сделать оговорку: тут самое важное не сама утрата власти, а то, что с этим связано, ведь вы лишаетесь возможности и дальше действовать безнаказанно. В Венесуэле совершаются преступления против человечности, люди подвергаются преследованиям, пыткам, их убивают по политическим мотивам, их ни за что отправляют в тюрьму.

Еще политики не хотят лишиться выгодного бизнеса. В Венесуэле коррупция – это норма. Есть доказательства связи некоторых членов правительства с представителями наркобизнеса. А там крутятся огромные деньги.

Нежелание оказаться за решеткой за совершенные преступление и желание и дальше совершать преступления ради наживы – вот две главные причины, по которым некоторые члены правительства не хотят расставаться с властью ни под каким предлогом.

Одна из венесуэльских реалий – это так называемые колективос. Некоторые местные жители говорят, что боятся их больше, чем полиции. Кто это такие?

Я начну с истории. В 2000-2001 году Уго Чавес предложил создать «боливарианские кружки» - círculos bolivarianos. Это были группы людей в разных районах, которых поддерживало правительство. Они должны были заниматься социальной работой. Но из этих кружков потом развились другие группы, которых вооружали и тренировали те же самые власти для того, чтобы они, как это называлось, защищали революцию.

(Чавес, клянусь тебе: мой голос - за Мадуро)

Эти агрессивно настроенные группы дали о себе знать в 2002 году, когда была предпринята попытка изменить политическую схему в стране и когда Чавес был временно отстранен от власти [попытка госпереворота продлилась двое суток]. Те, кто тогда вышел на улицу, чтобы подавить манифестацию (а только в Каракасе в акциях приняли участие более миллиона человек), - это были как раз представили этих агрессивных боливарианских кружков. Они были вооружены. Члены «боливарианских кружков» и военные убили тогда 19 человек и ранили сотни людей.

После этого кружки получили название колективос. Сейчас по-прежнему есть колективос, которые занимаются культурной работой. А есть вооруженные колективос, военизированные формирования.

И как эти вооруженные колективос дают о себе знать сегодня?

Вы можете увидеть их на манифестациях. Вот стоит полиция, национальная гвардия, а позади или рядом с ними вооруженные гражданские лица, выполняющие грязную работу, которой не хотят заниматься военные. То есть те, кто стреляет в демонстрантов, - это не всегда военные или полицейские. Колективос провоцируют столкновения между мирными манифестантами и самими колективос для того, чтобы оправдать вмешательство полиции и военных. Иногда они задерживают людей, и в этот момент ты задаешься вопрос: «А кто им дал право?» Ответ: «Они действуют заодно с правительством».

Эти группы сконцентрировали в своих руках столько власти, что есть целые районы, которыми фактически управляют колективос. Если говорить о Каракасе, то это район «23 января». Там у полиции нет никаких полномочий, она совершенно не контролирует эту зону. Там всем заправляют колективос, и такое существует по всей стране, в том числе в приграничных районах.

Колективос сообщают правительству, кто из местных жителей поддерживает, а кто не поддерживает политику властей. Они слушают то, что говорят люди. В зависимости от этого потом решается, кто получит помощь от государства, например, коробки CLAP [коробки с едой, которые правительство выдает бедным жителям страны], а кто нет. Люди боятся говорить то, что думают, потому что знают, что вооруженные колективос следят за теми, кто не согласен с политикой властей.

Вы уже затронули тему политических преследований. Какова ситуация сейчас?

С 2014 года мы насчитали 15 175 арестов по политическим мотивам. Это могли быть участники манифестаций, люди, которых назвали оппозиционерами, критики властей и диссиденты. И что важно: эти цифры постоянно меняются, каждый день кого-то еще задерживают и отправляют в тюрьму. На сегодняшний день у нас 454 политзаключенных. Но это не значит, что нет никаких иных случаев. Мы сейчас изучаем другие дела. Мы очень осторожно подходим к вопросу о том, кого можно назвать политзаключенным. В последние месяцы цифра уменьшилась, потому что не было крупных манифестаций. И даже на массовых акциях, которых прошли в первые месяцы, не было столь масштабных задержаний, как в 2014 году. Сейчас репрессии превратились из массовых в выборочные.

Что вы имеете в виду?

Задержать человека могут просто за то, что он является частью какой-то общественной группы. Это то, что происходит с журналистами, судьями, студентами. Судью Марию Лоурдес Афиуни задержали для того, чтобы показать, что бывает с теми, кто идет наперекор желаниям властей [Афиуни освободила из-под ареста банкира Элихио Седеньо, который провел в заключении почти три года без суда и следствия, будучи обвиненным в валютных спекуляция, ООН признала его арест незаконным, саму судью вскоре после этого задержали и отправили в тюрму на несколько лет]. Ее не просто арестовали. Ее пытали.

Людей задерживают еще и для того, чтобы власти могли найти оправдание своим речам. Например, они говорят: «В булочных нет хлеба, потому что пекари забрали себе муку». Но это ложь. Хлеба нет, потому что нет муки, а муки нет, потому что у властей больше нет производственных мощностей. Но правительству нужно на кого-то переложить вину. Потом они задерживают 20-30 пекарей и говорят: «Вот те, кто отобрал у вас хлеб». То же самое произошло с агентствами недвижимости, когда произошел кризис в сфере недвижимости несколько лет назад, с менеджерами брокерских компаний и банков, когда начался экономический кризис и произошла девальвация боливара. То же самое было с аптекарями, когда закончились лекарства. Их обвинили в том, что они забрали себе лекарства.

Кто еще подвергался репрессиям в последние годы?

В 2018 году правительство очень беспокоило то, что происходило в военных кругах. Репрессии прошлого года затронули все общество, но в первую очередь военных, а также членов их семей и знакомых. Происходило что-то такое, что заставило правительство начать репрессии в отношении военных. По какой-то причине, которая мне неизвестна, правительство начало подозревать военных в заговорах. Их арестовывали без каких-либо оснований. Потом их жестоко пытали, чтобы другие военные не смели восставать против правительства.

Вот только что был случай, который произошел с капитаном Акостой Аревалой [его обвинили в том, что он состоял в группе, которая якобы планировала госпереворот в конце июня]. Аревалу настолько жестоко пытали, что, когда его доставили в суд, его срочно пришлось отправить в больницу, где он умер. Правительство таким образом хочет сказать военным: «Не смей бунтовать против меня». Такие репрессии в нашей стране – это обычное явление. Сегодня 454 политзаключенных, а завтра цифра уже может быть другой. Если завтра будет какая-то манифестация или начнут кого-то преследовать, то могут задержать 200-300 человек. В среднем в последние два число политзаключенных держалось на уровне примерно 700-800 человек (иногда больше, иногда меньше).

2019 год запомнится самыми масштабными репрессиями. В какой-то момент у нас было более 1000 политзаключенных. Когда Хуан Гуайдо поменял правила игры и когда стало ясно, что венесуэльцы хотят перемен, правительство захотело ограничить все появившиеся тогда критические движения.

А какова ситуация в венесуэльских тюрьмах?

Ни в одной из венесуэльских тюрем не соблюдаются самые минимальные международные стандарты. Наша пенитенциарная система очень архаична. Были построены новые тюрьмы, но не помогло решить проблему: в венесуэльских исправительных учреждениях по-прежнему ужасно тесно.

Есть еще одна проблема. Последние примерно пять заключенных не отправляют в специальные центры содержания, а оставляют в полицейских участках, в отрядах национальной гвардии, в отделениях службы уголовных расследований (Cuerpo de Investigaciones Científicas, Penales y Criminalísticas), потому что в тюрьмах нет мест. То есть около 40-50 тысяч человек находятся не в специальных центрах заключения, а местах, где не предусмотрено никаких условий для содержаения такого количества людей на протяжении неопределенного времени.

В венесуэльских тюрьмах проблемы с поставками еды и лекарств. Есть заключенные, у которых диагностированы СПИД, гепатит, кожные заболевания, и они не могут получить необходимую медпомощь. Такая ситуация повсеместно в наших тюрьмах, и для решения этой проблемы нет ни возможностей, ни желания со стороны правительства.

Вы уже не раз произносили слово «пытки». Каким пыткам и за что подвергают в Венесуэле?

Вот, к примеру, дело врача Хосе Альберто Маруланды. Его задержали за то, что он встречался с военной, которую обвинили в заговоре. Женщина бежала из страны, и, поскольку ее не смогли найти, задержали ее друга, который не имел к этому делу никакого отношения. Когда мужчину задержали, его избили так, что он оглох на одно ухо, а когда узнали, что он хирург, который специализируется на операциях на кистях рук, ему сломали кисти. Теперь он не может двигать большим пальцем. И ко всему прочему ему сломали ребра.

Были случаи, когда людям надевали на головы пластиковые пакеты, и им не давали дышать, пока они не теряли сознание. Женщинам угрожают сексуальным насилием, и в некоторых случаях угрозы становятся реальностью. Могут задержать супругу, сестер, дочерей того человека, которого хотят «нейтрализовать», и ему говорят, что если он не остановится, то его родственницу изнасилуют или над ней будут издеваться каким-то другим способом. Могут бить по яичкам или другим уязвимым местам, могут вырывать ногти, могут бить током.

Недавно мы получили обращение, в котором рассказывалось об использовании специально обученной собаки, которую тренируют набрасываться на людей. Или вот еще один вид пыток: тебя запирают в камере без вентиляции и туда забрасывают две-три бомбы со слезоточивым газом.

Я слышала еще о так называемых «белых пытках». Известно ли вам что-то об этом?

Да, мы получали такие свидетелства. Есть некое тайное помещение, хотя на самом деле все знают, где оно находится, а именно на уровне -5 этажа в штаб-квартире Боливарианской службы национальной разведки на площади Венесуэлы. В помещении устанавливают очень низкую температуру, включают искусственное освещение, которое горит весь день. А дальше сотрудники ведомства пытаются сделать так, чтобы вы утратили счет времени. Например, вам приносят завтрак в положенный час, а через 30 минут – обед и говорят, что уже на самом деле прошло четыре часа. А потом еще через 20 часов вам дают ужин. При этом задержанные не могут уснуть из-за холода и постоянно включенного света.

Утрата восприятия времени провоцирует серьезнейшие психологические расстройства. Люди, которые туда попадали, рассказывали, как они пытались следить за временем. Комната находится под землей, а над ней – станция метро. Первый и последний поезда приходили и уходили в определенное время, и так люди могли определять приблизительно, который час.

Но это помогает ненадолго, потом ты теряешь счет времени, ты не знаешь, день сейчас или ночь. Носить часы там запрещено. Также не разрешается читать и заниматься спортом. Люди, которые там оказывались, не знали, сколько они находились под стражей - один, два, три или четыре дня.

По обоим берегам реки Гуайре, протекающей в венесуэльской столице, копошатся люди. Одни безуспешно ищут в мутных водах реки золото, другие копошатся на берегу в горах мусора, в поисках съестного. Всех их объединяет катастрофическая экономическая ситуация, сложившаяся в стране.

Каждый день Аугусто Ренхил (Augusto Rengil) вынужден бродить босыми ногами по ядовитому дну реки, отравленной нечистотами. Маловероятно, что здесь можно найти какие-то признаки жизни, кроме бактерий и микробов. Река Гуайре представляет собой грязную клоаку Каракаса. Сюда сливаются все экскременты городской канализации, поэтому вода имеет мутный коричневатый цвет, а тошнотворный запах наполняет городские кварталы, прилегающие к реке.

Аугусто Ренхил не рыбак, он ищет в грязных водах реки золото, серебро, любой другой металл, представляющий хоть какую-то ценность.

«Вы будете удивлены количеством драгоценных металлов, которые оказываются в канализационных стоках. Но, чтобы его найти, надо перелопатить тонны илистого грунта», — рассказал изданию Ренхил, стоя по колено в воде.

Рядом с ним работает 23-летний Томас Мело.

«Мы выбрали это место не случайно. Здесь хороший спуск к реке и нет сильного течения. Мы обычно работам группой в пять человек, а то, что мы находим в воде, делим между собой по — братски», — говорит Мело.

В это время его товарищи вываливают ил из мешков на берег, и начинают осторожно его перебирать ножом в поисках драгоценного металла.

После падения цен на нефть, институционального кризиса и бешеной инфляции Венесуэла оказалась в тяжелейшей экономической ситуации. Многие венесуэльцы оказались без работы и, чтобы хоть как-то прокормить свои семьи, вынуждены заниматься всем, чем угодно, ради дополнительного приработка.

Согласно данным последнего опроса, проведенного компанией Encovi, в 2016 год — 81,8% населения страны живет за чертой бедности.

Аугусто Ренхилу 21 год, он женат, у него есть сын, и вот уже четыре года он вынужден ежедневно возиться в грязных водах реки в поисках драгоценного металла.

Контекст

Мексика, Венесуэла, Куба под прицелом Трампа

El País 18.10.2017

Мэра Каракаса обвиняют в подготовке путча

El Universal 21.02.2015

Путин продает зерно и оружие Мадуро

El Mundo 08.12.2016

О диктатуре Кастро все молчат

El Nuevo Herald 03.09.2017 «Грамм золота стоит 180 тысяч боливаров (72 евро) и его можно найти за пять — шесть часов непрерывной работы. Обычно мы находим серьги и золотые цепи», — рассказал Ренхил, гордо держа в ладони часть золотой цепочки весом более двух грамм.

В ста метрах от него работают еще три — четыре группы старателей. Вокруг них плавают пластиковые бутылки, пакеты, обломки одноразовой посуды. Молодые ребята уверяют, что между ними нет никаких ссор и драк за территорию, и они готовы принять в свои ряды каждого желающего.

Неподалеку от них расположен дворец Мирафлорес, где находится резиденция президента Венесуэлы. Здесь принимаются важные для страны решения. Недавно президент Венесуэлы Николас Мадуро объявил о повышение минимальной заработной платы. Теперь она составляет 250 тысяч боливаров (100 евро).

На такой шаг Мадуро был вынужден пойти из-за нарастающего недовольства народных масс, девальвации национальной валюты, роста цен на основные продукты питания. Так, один килограмм мяса стоит одну треть минимального размера оплаты труда, а цена буханки хлеба доходит до 10 тысяч боливаров (четыре евро).

В таких условиях работа старателя является хорошим бизнесом.

Владимиру Пересу 25 лет, из них семь лет он посвятил «ремеслу» в сточных водах.

« Я неплохо зарабатываю. Мне вполне хватает на жизнь и на семью. Но, я бы с удовольствием выбрал бы что-то другое. Меня постоянно преследует тошнотворный запах и кожные заболевания. Но самое опасное в нашей профессии, это дожди, после которых появляется большая вероятность схода оползней, которые тебя могут накрыть», — говорит Перес.

Река Гуайре протекает вдоль автострады Франсиско Фахардо, которая разделяет венесуэльскую столицу на две части. На одной стороне города живут «чависты», сторонники Уго Чавеса. Эта самая бедная часть города, в которой расположены основные органы власти.

По другую сторону находится оппозиция, офисы крупных банков и компаний.

В обеих частях столицы постоянно натыкаешься на горы неубранного мусора и пищевых отходов. Когда город окутывают сумерки, супермаркеты, торговые центры и рестораны выбрасывают на свалку остатки еды, просроченные продукты питания. Многие, чтобы выжить роются в мусорных ящиках в поисках пищи.

«Когда вопрос касается жизни или смерти, то приходится питаться остатками с барского стола,- говорит молодой человек, уплетая за обе щеки выброшенный торт. — Да, раньше Венесуэла была богатой, а сейчас мы очень бедны».

Власти Венесуэлы для борьбы с дефицитом продуктов питания и мародерство создали уличные комитеты, на которые возложено распределение товаров первой необходимости. Первоначально идея заключалась в том, чтобы такие продукты питания как рис, кукурузная мука и растительное масло были бы доступны для семей с низким доходом. Однако десятки тысяч людей живущих на улице и не имеющих регистрации оказались лишенными дотационных продуктов. Кроме того, из-за нехватки продуктов громадных размеров достигла коррупция и спекуляция.

На углу улицы, Адриана копается в мусорных ящиках в поисках еды. Неподалеку стоит ее подруга и держит полуторогодовалую дочь. Тело девочки покрыто струпьями из-за отсутствия гигиены и неправильного питания.

«Я научилась узнавать качество пищи по цвету и запаху», — говорит Адриана, копаясь в остатках фруктов и жареного цыпленка.

Экономических кризис затронул всех — и чавистов, и оппозиционеров.

«Я ушел из семьи, чтобы не быть обузой. Раньше у меня была хорошая работа. Сейчас на минимальную зарплату не проживешь», — рассказывает с тоской 23-летний молодой человек, не пожелавший назвать свое имя.

Городской район Monte Bello (красивая гора) на самом деле не выглядит красивым, несмотря на свое название.

Под мостом автострады Франсиско Фахардо, на берегу реки Гуайре, собралась группа бездомных молодых людей. Они готовят на костре рис с курицей.

«Нас здесь живет шесть человек. Мы пришлых к себе не допускаем и защищаем друг друга. Питаемся тем, что нам удается найти на свалке», — говорит Герман. — Раньше я жил на том берегу реки, у меня было жилье, жена, я мог каждый день принимать душ,… но жена бросила меня. Здесь я себя чувствую комфортно, но, по правде говоря, дома мне было лучше».

Над нами постоянно слышен шум проезжающих автомобилей, а воздух пропитан запахом выхлопных газов. В глубине одной из ниш моста свалены друг на друга несколько матрасов. Чтобы добраться туда, нужно вскарабкаться по столбу, а для этого требуется определенная ловкость.

«Сегодня Бланкито нет с нами. Рассказывают, что вчера в драке он ударил ножом мужчину и его ищет полиция», — говорит Герман.

Насилие в столице Венесуэлы достигло небывалых размеров, а венесуэльские власти бессильны изменить ситуацию. В 2016 году в Каракасе было совершено 5741 убийств. Это самый высокий показатель за последнее десятилетие. Многие из них стали жертвами расправ банд организованной преступности. Другие нашли свою смерть в водах реки в результате криминальных разборок.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Барриос – это районы для самых бедных, нищих, несчастных южноамериканцев. «Фавелы барриос» – это такие бедняцкие городские районы в Каракасе, столице Венесуэлы, страны в Латинской Америке. Каракас еще называют самым опасным городом на планете Земля – потому что там наибольшее в мире число убийств, грабежей и изнасилований.
Но в барриос Каракаса таких преступлений еще больше, чем просто в Каракасе. Поэтому специальный корреспондент Федерального агентства новостей (ФАН) отправился в барриос Каракаса, чтобы рассказать нашим читателям, что там на самом деле происходит.

«Я начал жизнь в трущобах городских»

Грустная песня к американскому фильму «Капитаны песка» не очень совпадает с настроением местных жителей – в барриос на самом деле живут веселые и жизнерадостные люди.
Конечно, для начала корреспондент ФАН был немного напуган – все знают, что в Каракасе мотоциклист сначала убивает из пистолета, а потом задает вопрос. Шум мотоцикла позади пешехода – значит, пешехода будут грабить или убивать.

Но в нашем случае все было иначе.
Когда корреспондент ФАН прибыл в барриос коммуны Сан Хосе Ла Семьера, его первым делом спросили, откуда он.
«Ты приехал к нам из России? Тогда ты наш лучший друг и товарищ. Россия – страна нашей мечты. Говорят, у вас в России жизнь устроена справедливо, потому что великий Ленин вам путь озарил», - сообщают нам с переводчиком местные жители.
Мы с переводчиком переглядываемся, но спорить не решаемся. Ведь перед нами те самые ужасные мотоциклисты, что каждый день привозят на заводы и фабрики Каракаса рабочих из фавел самых неприглядных районов столицы.

От первого лица

- Расскажите о вашей работе. Вы здесь живете?
- Я живу здесь 20 лет, мы работаем с нашими мотоциклами, отвозим народ на работу и экономически это достаточно хорошие деньги.
- А сколько?
- Зарабатываем хорошо, больше других, но и запчасти к мотоциклам дорогие. В целом на жизнь хватает, да здравствует Мадуро.

Фиксер (местный житель, работающий на журналистов) объясняет, что мы разговариваем в секторе борриос, где всегда голосуют за Мадуро, потому что поддерживают его идеи.

Барриос как территория ассоциируется с высоким уровнем криминала. Как на самом деле обстоит дело? Могу я в одиночку вечером прийти сюда?
- Это вранье, что в любом бедном квартале в мире ты можешь ходить, когда тебе заблагорассудится. Если ты поедешь в Берлин или Нью-Йорк, или ты поедешь в любой другой бедный квартал любой страны мира, если тебя там не знают, у тебя могут быть проблемы.
- Какой уровень безработицы в барриос? Есть тут работа или нет?
- Есть безработица, конечно, но точных цифр не можем сказать.
- Что вы думаете о ситуации в стране, чем все может закончиться?
- Международные СМИ говорят, что мы тут убиваем друг друга. Это неправда. Но на самом деле мы должны прикладывать усилия, чтобы установить диалог с оппозицией. Мы не хотим гражданской войны.

Ни войны, ни мира

На территории барриос есть канализация, электричество, водопровод и газ. За все эти коммуникации платит правительство Венесуэлы, расценки для местных жителей минимальны. Убирается мусор, работают врачи, школы ведут свою просветительскую деятельность – все, как в Средней Азии времен фильма «Белое солнце пустыни». И ровно так же, как в фильме «Белое солнце пустыни», мы видим много противников социалистической власти, готовых убивать социалистов.
Если однажды капиталисты победят, все жители барриос выступят с оружием против капиталистов и тогда там начнется гражданская война. Наверное, от России все это далеко и потому нам неинтересно.
Но на самом деле миллионы венесуэльцев верят, что России все это очень интересно. И поэтому миллионы венесуэльцев надеются на Россию.

Один из основных стратегических партнеров Беларуси за океаном - это Венесуэла. Наши страны объединяет как сотрудничество в политической сфере, так и активное экономическое партнерство. Некоторые наши земляки в рамках установившихся теплых межгосударственных отношений едут трудиться в эту латиноамериканскую державу.

Егор, 27-летний уроженец Солигорска, проработал год в Венесуэле специалистом по снабжению в компании "Белзарубежстрой" и, получив отпуск, навестил родной город. Журналисты "Электронного Солигорска" решили выяснить, какая она - эта загадочная страна глазами человека, окунувшегося непосредственно в ее бытовые и социальные реалии. Ведь многие об этом экзотическом государственном образовании, кроме имени легендарного команданте Уго Чавеса, не знают почти ничего. Откликнувшись на нашу просьбу, Егор посетил редакцию "Электронного Солигорска" и поделился своими впечатлениями о специфике жизни в Венесуэле.

Валенсия, fiesta, День сурка

- Егор, как ты вообще оказался там?

Начнем с того, что я искал работу со знанием испанского языка. Одно время работал здесь, в Беларуси.

- У тебя образование связано с испанским языком?

Да. Я закончил БГУ, международные отношения, таможенное дело. Оставалось найти работу с испанским языком. В Минске работал. Но у нас это не очень удобно из-за разницы во времени, ведь, в основном, работал с Латинской Америкой. Вот и решил найти работу уже там. Задался целью, нашел работу в компании "Белзарубежстрой", которая как раз искала людей со знанием испанского языка. До конца как-то не верилось, что я куда-то поеду, пока не выдали паспорт с визой и сказали: "Все. Через пару недель вылетаешь".

- В каком городе базировался?

Сначала был возле Каракаса, буквально 30 км - Гуатире. А потом перевели в Валенсию - 4-5 часов езды до Каракаса.

- Насколько отличается Каракас от других городов? Столица все-таки...

Не особенно. Просто вся страна бедная и фактически все и везде одинаково.

- В чем заключалась твоя работа?

Я работаю в сфере строительства. Про нашу организацию достаточно часто говорят в новостях, мы строим разные объекты в Венесуэле. Для этого, соответственно, нужны материалы. Это уже по моей части. То есть, их нужно закупить, чтобы потом что-то построить. В общем, занимаюсь снабжением.

- То есть офисная работа?

Как сказать... По большей части находился на стройке, посещал поставщиков.

- Какие сложности в адаптации были первое время?

Там совсем все по-другому. Что касается погоды, то очень жарко. Это чувствуется сразу при выходе из самолета. Еще было поначалу непривычно то, что у них всегда темнеет в шесть часов вечера. В любое время года. То есть, едешь по горам и - бах! Уже темно. И рассвет тоже в шесть. Как День сурка: всегда жарко, всегда рассветает и темнеет в одно и то же время.

- Типичный венесуэлец - он какой?

Очень позитивные люди, которые живут беззаботной жизнью. Ничто их не волнует: ни деньги, ни работать они не хотят - ничего. У них постоянная fiesta, праздник. Что-нибудь случилось, и все - fiesta, и они перестают работать. К примеру, пошел дождь - перестали работать. Даже если это случилось в два часа дня.

- А вообще приходилось заставлять людей работать?

Заставлять их не стоит, им нужно предлагать. Венесуэльцы достаточно опасные ребята: они будут угрожать, могут выстрелить. Во время инструктажа в фирме нам объясняли, что в принципе венесуэльцы - это потомки пиратов и индейцев. Плюс испанские завоеватели. Поэтому и получилась такая гремучая смесь. В плане людей там еще интересно то, что они в то же время достаточно нежные, что ли. Вот если у нас крепкое рукопожатие при встрече как-то приветствуется, то мужчина-венесуэлец на это может очень сильно обидеться и контакта или работы с ним уже не получится. Там нужно либо слегка жать, либо просто похлопать по плечу, "Ola amigo!". В целом они любят петь, пить и веселиться.

- А какой там напиток самый ходовой?

- Сам-то вместе с венесуэльцами веселился?

А почему нет? Если компания безопасная, если есть где, то почему бы и нет?

Моторисадо, оружие, наркотики

- Вопрос безопасности там действительно настолько остро стоит?

Здесь нужно понимать, что в Венесуэле процентов 70-80 людей живут ну очень бедно. Они живут в бараках, которые сами и построили неизвестно из чего. Там вряд ли есть пол, например. Вот как фавелы в Бразилии. Только в Венесуэле это называется баррио. Когда в Каракас въезжаешь, с одной стороны нормальные дома, а с другой - на всем горизонте, вот сколько видно - все трущобы. В них не проведена ни вода, ни электричество - они его воруют: сами там как-то протягивают провода. Так в этих поселениях очень опасно. Там постоянно грабят, у жителей есть оружие, и туда нам ходить не рекомендовалось в целях собственной же безопасности. Чтобы организовать нам безопасное жилье, нас селили в хорошие дома - виллы или многоэтажки - и эти несколько вилл, несколько многоэтажек образуют так называемую урбанизацию. Это такое своеобразное поселение с охраной, которое ограждено, и по этому ограждению пущен ток. То есть в пределах этой урбанизации максимально безопасно. Но там нет ни магазинов, ничего такого. Соответственно, нужно выходить, а сразу за забором уже небезопасно. Прямо возле пункта охраны - в двух метрах буквально - может подъехать мотоциклист - моторисадо, достать пистолет и потребовать отдать все, что есть.

Был и у нас такой случай. Мы на работу ездим на автобусе, и рекомендуется его ждать именно внутри локации. А люди вышли, стояли разговаривали. К ним подъехали мотоциклисты, вытащили пистолет и за 2 минуты забрали все ноутбуки, все телефоны - все забрали и спокойно уехали.

Еще один похожий эпизод расскажу. Люди поехали на море. А автобус, соответственно, не может подъехать прямо на пляж, и приходится какое-то расстояние идти пешком. Наши ребята шли с рюкзаками, другими какими-то вещами и встретили венесуэльцев. Ну, венесуэльцы как венесуэльцы. А те, видимо, обратили внимание на иностранцев, просто подождали и, когда те уже возвращались с пляжа, просто достали пистолеты и - "Отдавай".

А недавно был очень дерзкий грабеж. Когда просто ворвались в урбанизацию и забежали прямо в дом. Естественно, с пистолетами. Но не стреляли, они обычно бьют. Тоже забрали все ноутбуки, камеры, деньги.

- А оружие там, наверное, даже у детей может быть?

Я думаю, что может. Нам, конечно, было запрещено иметь оружие, но в целом - это не проблема. Мне даже венесуэльцы предлагали.

- И сколько стоит там пистолет?

Дело в том, что нельзя сказать, сколько и что стоит - там цены меняются каждый день. В прямом смысле. Там в магазинах нет ценников. Цену ты узнаешь только на кассе. Это потому, что в Венесуэле просто бешеная инфляция. Даже курс доллара у них двойной: официальный, по-моему, 6,5 боливар, а неофициальный - 65. И он там растет буквально каждый день.

- Получается, что венесуэльцы не питают особенного уважения к иностранцам. Или это только те, кто промышляет?

Кто промышляет. А обычные венесуэльцы "за" общение, им очень нравится, что мы белые. Они даже фотографируются. Говорят: "Как из американских фильмов". А бандиты, их там называют маландрос, они очень заинтересованы в иностранцах. Нас даже инструктировали, что при себе нужно обязательно иметь какие-то деньги, чтобы в случае чего было что отдать. Потому что если ты скажешь, что ничего нет, они не поверят - сразу выстрелят. Поэтому нужно с собой носить деньги на случай грабежа, хотя бы долларов 20 - этого примерно хватит на одну дозу наркотиков.

- Страны Латинской Америки известны большим оборотом наркотиков. Как с этим в Венесуэле?

- Там много наркотиков. Нам, естественно, запрещено употреблять, но были приезжие из постоветских стран, которых на этом ловили. Но в таких случаях сами венесуэльцы, чтобы не поднимать шум, обращаются в нашу службу безопасности: мол, побеседуйте со своими сами. Поэтому наш отдел безопасности нас проверяет и контролирует. А вообще там все очень открыто. В моем подчинении есть венесуэлец, с которым я обычно езжу куда-то. Так вот он во время пути прямо на улице показывает: этот продает оружие, этот - наркотики.

- Как на это все смотрит полиция?

- Она очень коррумпирована. Они не хотят и не будут ничего и никого искать. У нас был случай, когда украли интернет-антенну. Приехали сотрудники полиции, посмотрели и сказали: "Мы не будем ничего искать. Если хотите, ищите сами". Достали автоматы, постреляли в сторону джунглей - все, мол, сделали все, что смогли. Может быть, у них там не принято обращать на такие мелочи внимания. Если бы там пару человек похитили, то они бы стали что-то предпринимать. Было один раз: украли машину такси вместе с пассажирами, потом нашли таксиста и пассажиров убитыми - машину не нашли.

- Ради авто, получается, все это было?

Ну получается, да..

Грудные имплантаты, нежные мужчины, безбрачие

- Латиномериканские девушки, наверное, очень красивые?

Идеалом женской красоты для венесуэльцев считается полная женщина с фигурой "гитары". На 16-летие для латиноамериканок самым лучшим подарком считается операция по установке имплантатов в грудь и бедра. Например, худые девушки, у которых нет денег, чтобы сделать такую операцию, могут очень сильно комплексовать из-за своей внешности. В целом, я бы не сказал, что женщины там очень красивые. Это вот как смотришь голливудский фильм - там все девушки красивые, приезжаешь в Америку - там таких людей на улицах нет. Так же и в Венесуэле - не такие симпатичные они, как нам представляется. В основном, полные, с формами. Ну, венесуэльцам нравятся такие.

- В странах Латинской Америки распространена проституция в разных формах. А как с этим в Венесуэле?

Никто не брезгует воспользоваться платной любовью. На улицах очень много "голубых", трансвеститов, которых легко отличить по внешности. Как-то там мужчины, по-моему, слишком нежными становятся. Но при желании достаточно много специфических мест, где легко можно найти девушку на ночь. Другой вопрос, что там нет санитарной службы как таковой, поэтому тот, кто решит воспользоваться такими услугами, действует сугубо на свой страх и риск.

- А известны ли расценки на любовные услуги?

Как и на все в Венесуэле, цены на такие услуги меняются каждый день. Насколько мне известно, то долларов 50-60 за час.

- Зарабатывают деньги такими путем, в основном, местные женщины или какие-то приезжие?

Да, местные. Причем большинство из них уже имеют детей. Кстати, венесуэльцы не заключают браки, не создают семьи. Просто им незачем это. Они либо живут вместе, либо нет. К 20 годам многие женщины уже рожают двоих детей. Когда маме 30 лет,то эти дети уже достаточно взрослые, и женщина может дальше гулять-отдыхать. А папы как не было, так и нет. Либо папа - местный маландро, который ездит стреляет, добывая деньги таким образом.

- Ты упоминал про большое количество гомосексуалистов на улицах. Их действительно много?

Да, они не стесняются, внешне легко узнаваемы. Венесуэльцы из числа тех, кто стремится побольше заработать, хотя таких не так уж и много. Они реже отдыхают, фиеста у них не так часто. И когда нужно как-то расслабиться, то зачастую находят такой вариант для утех оптимальным. Кстати, услуги трансвеститов и гомосексуалистов достаточно дорогие по сравнению с обычными проститутками. Поэтому воспользоваться ими могут только состоятельные люди. Есть "голубые" и среди простых бедных людей, работающие, например, в парикмахерских. Они не опасные, не агрессивные, доброжелательные, но, тем не менее, они "голубые"...

- А как общество к этому относится?

Им абсолютно без разницы. Никаких претензий к таким людям ни у кого нет. Я первое время брезговал, но потом сам стригся у таких парикмахеров.

Бензин за 15 центов, ядовитые змеи, стоматологи без инструмента

- Позитив хоть есть там какой-то?

Конечно. Страна очень колоритная. Есть как негатив, так и позитив. Главный негатив - это ситуация по безопасности, экономическая ситуация, когда нельзя предугадать, что будет завтра.

- У этой страны колоссальные запасы нефти и дешевый бензин.. .

Один бак бензина, 50-60 литров, можно заправить по неофициальному, рыночному курсу за центов 10-15. Кстати, обменников нет вообще, и валюту купить по официальному курсу вообще невозможно. Поэтому покупку-продажу можно осуществлять с местным населением, но в 10 раз дороже. Кстати, автомобили, которые там ездят, очень удивляли в первое время. Они там могут ездить без стекол, без фар, с колесами разного диаметра и чуть ли не двери придерживаются на ходу руками.

- Так все же про позитивные впечатления...

Один из главных позитивных моментов в Венесуэле - это очень красивая природа. Мы каждую неделю ездили на море, на лодках покататься. На Новый год ездили в Анды, лазили по горам, катались на конях, смотрели горные озера. В наш профессиональный праздник ездили на рафтинг - катались на лодках по горной реке. И вот в тот момент я понял, что по нашим пикникам с шашлыками среди березок я абсолютно не скучаю. Посмотреть горную реку, побывать в джунглях, полазить в этой грязи - это того стоит.

- В джунглях опасно? Змей много?

Змей там везде много. Даже у нас на работе регулярно проводят фумигацию. Но все равно попадаются маленькие змейки - хоть и небольшие, но очень опасные и ядовитые. Поэтому в нашей аптечке всегда находились антидоты.

- А что ты можешь сказать об уровне медицины в Венесуэле?

Нам не рекомендовали пользоваться местными медуслугами. Наша компания предоставляет медстраховку на полное обслуживание, кроме стоматологов. Один из наших людей поехал к венесуэльскому стоматологу, чтобы просто снять коронку. Но у врача не оказалось инструмента. Они искали его по всему городу (а дело было в Валенсии - городе, сравнимым по размерам с Минском). И так и не нашли, чем снять коронку.

Уго Чавес, Америка, политика

- Говоря о Венесуэле, нельзя пройти мимо личности Уго Чавеса. Каким ты увидел отношение к нему жителей страны?

Я прибыл в Венесуэлу, когда он уже находился на лечении на Кубе. Но отношение к нему такое, что никто и мысли не допускает, что, например, результаты президентских выборов могут быть подтасованы. Чавес - это свой парень, настоящий венесуэлец. Его поддерживали как бедные, так и богатые. Он говорил и делал именно то, что люди от него хотели. Поэтому большинство жителей страны - без ума от него. Правда, в последнее время многие люди стали склоняться к оппозиции. И у нынешнего президента Мадуро поддержка уже совсем не та, что у его именитого предшественника. Он не лидер нации, каковым был Чавес. Люди сами так и говорят: "Мадуро - это далеко не Чавес".

- Что было, когда известили о смерти Чавеса?

Сразу в стране объявили недельный траур. Все магазины и все заведения закрылись. Стало очень опасно находиться на улице, так как все собирались на манифестации, кричали, стреляли, били в кастрюли.

Чавес и Мадуро всегда выступали с жесткой критикой Америки, считая США одним из главных врагов Венесуэлы. А как к этому относятся простые люди?

Средний класс и бедное население к этой ситуации относится безразлично. Богатые настроены более позитивно, поскольку весь капитал, инновационные технологии привезены американцами. Но потом Чавес выгнал американский бизнес из страны. Официально все должны быть против американцев, но в то же время везде пользуются всем американским, вплоть до дверных ручек и окон. Да многое другое, образ работы и даже законодательная система построены по-американски.

- А какова политическая активность людей?

Им все это довольно интересно. Они бурно обсуждают политику даже на работе. Кстати, если венесуэльцы что-то хотят обсудить в рабочее время, пусть и по рабочим делам, то им нужно специально для этого предоставить время, иначе они начнут бастовать и не будут работать. Прекратить работу могут, в принципе, по-любому поводу.

Кукурузные чебуреки, тараканы, ночные клубы

- Возвращаясь к теме быта. Что ты можешь интересного рассказать о венесуэльской кухне, чем там принято питаться, что экзотического довелось тебе попробовать?

Там практически все экзотическое, из привычных нам блюд мало что можно найти. Очень популярная еда - арепас. Это такой блинчик или лепешка, сделанный из кукурузной муки и воды. Это универсальная калорийная еда как для богатых, так и для бедных. Также эмпанада - своеобразный чебурек, тоже из кукурузной муки с начинкой из мяса, курицы, морепродуктов. Национальное блюдо у них - парилья, что-то похожее на шашлыки: кусочки мяса, запеченные с овощами, картошкой, морепродуктами - все это вперемешку. Вот такие самые популярные блюда.

- А какого режима питания они придерживаются?

С этим у них очень строго. Встают - сразу завтракают, приезжают на работу - и обязательно надо съесть одну эмпанаду, без этого просто работать не начнут. Потом в 12 часов обязательно второй завтрак или обед, потом полдник, ну и ужин. Если обедают, допустим, на час позже, то это очень плохо: говорят, что голодны и работать не могут, и перестают трудиться.

- Какие впечатления остались от посещения венесуэльских кафе и ресторанов?

Основной колорит - отсутствие в Венесуэле санстанции со всеми вытекающими последствиями. Никогда нет уверенности, что в кафе не увидишь тараканов. Я, например, заказал салат, в нем были личинки. Курицу принесли однажды - она с перьями еще была. Можно сделать заказ, официант будет стоять и кивать, но принесет что-то совершенно другое, но поменять это уже нельзя будет, мало ли - ошибся.

- Отношение к чаевым?

Они просто не ждут их. Как я уже говорил, венесуэльские люди абсолютно не гонятся за деньгами, тем более цены меняются каждый день, поэтому одна и та же сумма через день будет иметь совсем другую ценность.

- А в ночной клуб ходил? Как там атмосфера?

Да, посещал. Главная особенность - там играет сугубо латиномериканская музыка, редко где услышишь иностранные мелодии. Они считают, что если не понимают музыку, то неинтересно ее слушать. Такого мнения придерживаются почти все люди среднего возраста. Хотя молодежь может слушать и американскую музыку. Поэтому в клубе звучит около 80% латиноамериканской музыки.

- В клуб добираться и уезжать из него нужно ночью. Насколько это безопасно и какие меры предосторожности надо учитывать?

- Никогда не знаешь, что можно ожидать на улице в любое время суток. Если кому-то надо, то будут поджидать тебя сколько потребуется. Бывали случаи, что и стрельба в клубах начиналась. Охрана в клубах обязательно проверяет на наличие оружия. После того как вышел из клуба, надо как можно быстрее взять такси, именно государственное такси, и поехать домой. Хотя опять же бывали случаи, когда таксисты грабили пассажиров...

Симон Боливар, бесплатные тренажеры, индейские поселения

- А какие национальные праздники и как они отмечаются?

День рождения Симона Боливара, День Независимости. Вообще у них есть праздники, которые относятся к определенному региону страны, ведь там 24 штата. В штате Карабобо, где я был, официальный праздник - День битвы при Карабобо, который отмечается 24 июня, в этот день объявляется выходной. Шествия или какие-то гуляния там не проводятся в нашем привычном понимании, потому что это достаточно опасно. Надо понимать, что в Венесуэле даже просто так не пойдешь в парк погулять, так как сразу можешь стать жертвой грабителей-маландрос. Поэтому лучше собраться и пойти в ресторан или клуб.

- Интересен ли венесуэльцам спорт?

У них популярен бейсбол, футбол. А вот чтоб играли в баскетбол где-то на улице, я даже ни разу и не видел. Очень распространена коррида, думаю, как и во всех латиноамериканских странах. Приглашают матадоров из разных стран и болеют в этом своеобразном соревновании за своих.

- А простые люди, молодежь, занимаются спортом?

Начнем с того, что там нет стадионов для массовых занятий. Но в бедных районах есть площадки на улице, где стоят тренажеры - по-видимому, это заслуга Чавеса. И они никогда не пустуют, там постоянно занимаются люди. Все они достаточно подтянутые и неплохо выглядят. А богатые люди ходят в спортивные залы - для них это обязательный атрибут жизни.

- Образование, школы?

Школы, как и урбанизации, также находятся за забором, охраняются. Большинство людей бедных не очень хорошо образованы, даже по-испански говорят с ошибками, плохо осведомлены о каких-то общих знаниях. А состоятельные венесуэльцы, которые учатся в университетах, - с ними есть о чем поговорить, у них пошире кругозор.

- Как там с порядком и чистотой на улицах?

Очень грязно. По сути лежать на улице может все, что угодно. Как мне говорили венесуэльцы, там нет коммунальных служб, и мусор никто не вывозит. Его выбросили, и он там так и будет лежать и гнить на 30-градусной жаре. Соответственно, и запах специфический. А также крысы, змеи, все сопутствующее...

- Какую роль в жизни венесуэльцев играет религия?

Основная вера - католическая. Ну, а процент верующих, думаю, примерно, как и у нас: кто-то верит, кто-то - постольку-постольку.

- То есть наши представления о том, что там все фанатично верующие, неверны?

Да, я тоже такими их себе представлял. Но на самом деле это всего лишь наш стереотип. Хотя в то же время, если венесуэльцы пишут кому-то смс или какое-то послание, то обязательно добавляют что-то вроде "Да будет Бог с тобой" или "Мы обязательно за тебя помолимся".

- А много ли храмов, что в них интересного?

Не так уж и много. За все время был только в двух. На службе побывать не довелось. Но внутри храмы такие же, какие я видел в Испании.

- Сохранились ли коренные индейцы?

Коренных индейцев не видел. Но знаю, что своеобразные племена там существуют. В Венесуэле находится самый высокий водопад в мире - Анхель. Туда надо сначала добираться на самолете, потом плыть на лодке и после идти час-два по джунглям. И люди, которые там живут, - по виду это настоящие индейцы. Они живут в своих поселениях, очень плохо говорят по-испански. Про них мне рассказывали, что это люди, живущие беззаботной жизнью, без телефона, интернета - и их это абсолютно не заботит.

- Насколько тот испанский язык, который знал ты, отличался от того, на котором пришлось общаться в Венесуэле?

- Испанский язык в Испании,где мне доводилось жить, и в Латинской Америке - это две большие разницы. В первый день я вообще не мог понять, что они говорят. У них целая куча своих слов. Это испанский с примесью какого-то индейского диалекта. Своеобразные слова, выражения, поэтому достаточно трудно переводчикам, работавшим до этого в Испании, сразу влиться в работу. На адаптацию к местному варианту испанского языка уходит недели две-три.

- Каково нашим согражданам, которые приезжают туда на работу, не зная языка?

- Они общаются либо с помощью переводчиков, либо только между собой по-русски.

- Ты после отпуска снова отправишься в Венесуэлу работать?

- Да, планирую еще там годик поработать.

- А остаться там насовсем не возникало желания?

- Нет. Я планирую еще подзаработать там денег и вернуться. Только отчаянные люди там остаются. Хотя остаются... Даже с заработком в 500 долларов, если их разменять по неофициальному курсу, там можно очень хорошо жить. Венесуэльские инженеры получают, например, гораздо меньше.

Скоро для совкодрочеров станет одним алтарем меньше. Социализм XXI века, который строил Чавес, так и не сложился. Оппозиция уже взяла вверх в парламенте, а скоро должен пройти референдум о смещении президента страны Мадуро, и, по всем прогнозам, ему придётся уйти.

Сегодня Венесуэла - это очереди и дикая преступность. После смерти Уго Чавеса ситуация сильно изменилась в худшую сторону. Уровень преступности вырос. Теперь нельзя просто так гулять по городу с техникой, украшениями и даже в хороших часах. По количеству умышленных убийств Венесуэла и раньше была в первых строчках всех рейтингов, но сегодня претендует на первое место. За первые 3 месяца 2016 года количество убийств в Венесуэле выросло на 47% по сравнению с тем же периодом 2014 года. Количество похищений людей выросло сразу на 170%. И это только статистика сторонних наблюдателей. Что проходит мимо нее, можно только догадываться.

Из-за нехватки денег нынешний президент Мадуро сократил расходы на полицию (теперь её почти нет), и в разных районах города орудуют банды. Безопасных районов крайне мало. Ограбить и убить могут в центре города, в метро, в парке - да где угодно. Кое-как власти контролируют несколько кварталов в центре, где находятся правительственные здания, и кварталы в богатых районах. Но к полиции (как и к Национальной гвардии) доверия давно нет. К армии тоже очень поменялось отношение. Раньше всегда было уважение, но после событий 2014 все их считают палачами, они пошли против народа. Любой состоятельный венесуэлец имеет личную охрану.

В этот раз пришлось нанимать охрану и мне. Три года назад я свободно катался на обычной машине с водителем, гулял про трущобам. Но сегодня машина бронированная и несколько человек охраны. Иду в метро, спускаюсь на станцию, а охранник говорит: "Видишь, сегодня на станции нет ни одного полицейского? Значит, могут и убить". Прохожие на улице, видя камеру, делают испуганные глаза и рекомендуют спрятать её.

В сети есть масса историй, как грабили дипломатов, как похищали туристов и требовали выкуп. Все рекомендуют в случае ограбления не сопротивляться, а сразу отдавать всё, тогда будет шанс остаться в живых. РИА Новости недавно писали, что в городе большая часть преступных группировок, работающих по иностранцам, координируется из одного центра. "В эти группы входят служащие аэропортов, гостиниц, прокатных контор - все, кто контактирует с приезжими, поэтому брать машины напрокат и показывать при этом деньги очень опасно", - говорит источник в полиции.

Убить действительно могут. Каракас, столица и самый большой город Венесуэлы, в 2015 году в очередной раз был признан одним из опаснейших городов мира. Тут было совершено 119,87 убийств на 100 тысяч жителей. Вообще, данные о числе убийств разнятся. Некоторые источники пишут о 134, 160 и даже о 200 убийствах. Самым кровавым месяцем 2016 года для Каракаса стал июнь. За этот месяц в городе, по данным издания El Nacional, были убиты около 400 человек. Официальную статистику по убийствам власти не публикуют.

На сегодняшний день Каракас - самый опасный город в мире из тех, где не идет война.

Более подробно о криминальной обстановке в Венесуэле мне рассказала моя знакомая Оксана, которая прожила в стране полтора года, причём как в Каракасе, так и в провинции.

Безопасность в Венесуэле - тема очень щепетильная, многие иностранцы не обращают на нее должного внимания. Или не обращали до тех пор, например, как в 2014-м убили немецкого туриста прямо у входа в отель "Евробилдинг" (отслеживали от аэропорта, предположительно, увидев что-то ценное) и египтянина непосредственно у выхода из аэропорта. Для меня лично шоком стало, когда мой молодой человек, с которым мы ехали по Каракасу в машине, попросил меня спрятать айфон, потому что, цитирую, "подъедут моторисадос, пистолет в окно, не отдадим - убьют". Для меня это было дико. Для венесуэльцев телефон, спрятанный в нижнем белье, - это рутина.

Нет страшнее существа, чем "моторисадо" или "чоро" - бандит на мотоцикле (в своё время по льготной программе продавались дёшево мотоциклы "Бера"). Для любого венесуэльца самый страшный звук - это звук возвращающегося мотоцикла. На мотоциклах легко окружить понравившуюся машину, чтобы украсть её или просто ограбить водителя и пассажиров. Мототаксист вполне может днём развозить клиентов, а ночью грабить и убивать.

Мотоциклисты действительно представляют опасность: в лучшем случае они могут стащить у вас что-то, как и в других странах Латинской Америки, в худшем - застрелить.

В трущобы, "баррьос", не суются даже местные жители - опасно, любой чужак там изучается на предмет "что взять". Есть мнение, что родиной шпаны, "маландрос", является штат Варгас (это где аэропорт Каракаса), но после оползня, сошедшего в 1999 году, когда было уничтожено огромное количество жилых домов, многие местные жители были расселены по другим штатам и таким образом распространились по всей Венесуэле. Но это одна из версий.

Правда заключается в том, что политика Чавеса была направлена на умасливание низших слоев общества: им давали дома, ежемесячные пособия, машины и т.д. Всё для получения голосов на выборах и народной поддержки. Таким образом, работать было необязательно: всё для жизни дадут и так, и можно получать дополнительный доход, грабя людей. В последние пару лет нефтяная игла, на которой держался Чавес, дала сбой, нефть подешевела, стране стало не хватать денег. Результатом такой политики стала нехватка продуктов первой необходимости, фактически голод. Как прямое следствие этого, преступность усилилась. Никакая работа не принесет столько денег, сколько преступная деятельность.

Одним из самых популярных видов этой самой деятельности стал киднеппинг. Это может быть киднеппинг-экспресс, "карусель", когда преступники просто едут по городу и собирают хорошо одетых людей в багажник внедорожника и потом просят выкуп по принципу "А твой папа кто? Ну тысяч 10 долларов даст". Либо спланированный киднеппинг: человека изучают, что у него есть, где он живет, где работает, какие у него родственники... Сумма выкупа может быть 100-200 тысяч долларов. У меня есть знакомый, которого похищали. Было это давно, правда. Его перепутали с двоюродным братом, держали неделю с завязанными глазами, в конце концов сказали, что убьют, вывезли на машине, вытолкнули на улицу и выстрелили в воздух. Сейчас в живых, как правило, не оставляют...

Голод делает людей более агрессивными. Сейчас убивают за телефон (у меня крали телефон, но просили выкуп; где сейчас тот бедный заблокированный айфон...), за часы, за пакет продуктов, за хорошую обувь. Меня лично грабили в Венесуэле два раза: первый раз телефон из машины, второй - сумку у входа в отель, но оба раза втайне и без оружия (первый явно по наводке). Друга грабили с пистолетом два раза. Один раз они обедали с группой в ресторане - зашли вооружённые люди и собрали все телефоны со стола. Второй раз он очень мудро пошёл гулять ночью в курортном поселке с сумкой, в которой было 30000 боливаров (тогда это ещё были деньги). Подъехали пресловутые моторисадос, сняли сумку, угрожая пистолетом - хорошо, что не убили (а могли).

Ситуация с преступностью сейчас такая, что люди боятся. Боятся иметь хорошие вещи, хорошо одеваться, ездить на хорошей машине (с машинами сложно, но это другая история). Выйти на улицу с хорошими часами, телефоном, золотой цепочкой: опасно для жизни. Я помню, как в небольшой деревне, где мы проживали, ко мне подошел наш водитель из местных и предупредил, чтобы один молодой человек убрал подальше свои часы "Самсунг" (которые smart watch, что ли), потому что работники отеля уже разболтали по всей деревне, что они у него есть (та же деревня, где украли мой айфон). Очень опасно ездить на машине за городом в темное время суток, смертельно опасно, если машина сломается. Modus operandi современных разбойников - кинуть на трассу камень или ветку, развести огонь, чтобы заставить остановиться машину. Самой опасной в этом плане считается автострада Пуэрто-Кабельо - Валенсия (именно там была убита Мисс Венесуэла Моника Спир).

Основную проблему я вижу в том, что для преступника не имеет никакого значения человеческая жизнь. Застрелить человека - это вообще не проблема. Старика, женщину, ребенка. Про мужчин даже не говорю. Первое правило для жертвы при любом ограблении - не сопротивляться: тогда, может быть, оставят в живых. Преступники не стесняются прохожих, камер, дневного света. Такое чувство, что молодежь из нижних слоев общества видит в этом некую романтику. В интернете есть мемы на тему "У тебя есть мотоцикл и пистолет - тебя любят все телочки". Это егкая нажива, легкие деньги, безнаказанность. Пенитенциарная система тоже ужасная. Насколько я поняла, внутри тюрем правят сами заключенные, там даже охранников нет, поэтому тюрьму они воспринимают как возможность залечь на дно на некоторое время и отдохнуть (это не касается политзаключенных).

Этот пост полиции пару недель назад закидали гранатами.

Сейчас в стране такая обстановка, что работать полицейским ещё и опасно. Полицейских стали убивать, причём не только на службе, в результате сопротивления, но и просто чтобы ограбить. Недавно одного полицейского убили на глазах его детей, чтобы забрать велосипед.

Иногда бандиты совершают налёты на полицейские посты. Пока власти в панике пытаются расследовать нападение, на рядовых грабителей обращают ещё меньше внимания, и те могут дальше заниматься кровавым гоп-стопом. Только в этом году и только в Большом Каракасе были убиты 104 силовика (полицейских и гвардейцев).

Полиция с флягами на спине. Основная задача полиции сейчас - контролировать очереди в магазины, чтобы не было мародерства, а также охранять митинги. Больше сил ни на что не хватает.

Полицейский едет на мотоцикле с пачкой денег. В этой пачке всего несколько долларов. Но даже такая картинка не очень типична для Каракаса.

Любое здание должно быть за высоком забором, кто побогаче - делает сверху ещё и электрический забор. Кто победнее - битое стекло и колючую проволоку. На последних этажах домов всегда стоят решётки, чтобы с крыши не залезли грабители.

Обычный подъезд обычного дома, где живёт местный "средний класс". Везде решётки, камеры и проволока под напряжением.

Так выглядит обычный жилой дом: тоже всё в решётках, свет по периметру, колючая проволока...

Забор посольства США

Забор посольства России)

Само посольство. Хотел сфотографироваться с красивой табличкой, но ее не нашел (

На входе в каждое заведение обязательно должно висеть меню с ценами, а также предупреждающие знаки: нельзя заходить с оружием и нельзя курить.

Такие знаки должны быть и в общественных зданиях на самом видном месте. Например, это стена за стойкой ресепшен в моем отеле.

Даже в ресторане знаки должны висеть в каждом зале!

За сценой) Странный закон.

Чавес вещает из каждого утюга.

В центре довольно чисто, учитывая общую бедность и разваленную экономику.

Как лучше перевести? Что-то типа "Мадуро родился в моём сердце"? В общем, Чавес рекомендует Мадуро. Точнее, Мадуро использует покойничка для саморекламы, которая ему не очень-то и помогает.

Вход в метро.

В час пик сесть в поезд практически невозможно.

Люди пропускают по 5 поездов, чтобы залезть в вагон.

Внутри - давка.

Простой билет на метро стоит 4 боливара, что-то около 25 копеек. Поездка туда-обратно, совмещённая с автобусом — 12 боливаров (75 копеек). Билет на 10 поездок — 2 рубля 25 копеек, на 40 поездок — 9 рублей. Почему так дёшево? Во-первых, всё дело в неофициальном курсе боливара. За 1 доллар на чёрном рынке можно купить 1000 боливаров. Официальный курс внутри страны в полтора раза выше, а иностранцам 1 боливар вообще пытаются продать за 10 центов. Разница в 100 раз! То есть если бы экономика Венесуэлы работала нормально, поездка на метро стоила бы 25 рублей. И не стоит ещё забывать, что цены на ряд товаров и услуг пытается регулировать государство. Поэтому метро получается почти бесплатным.

Огромные очереди и на наземный транспорт. Большие автобусы ходят между районами.

Маршрутки ходят по конкретному району.

Главная эрогенная зона фанатов Венесуэлы — автозаправка! Бензин здесь действительно очень дешёвый. Стоит примерно 4 рубля за литр. Раньше стоил 2 рубля.

Считайте, что бензин бесплатный. Хорошо или это плохо?

Кофе продают на улице.

Книжный развал

Чтобы хоть как-то заработать народ торгует вообще всем подряд.

Йога в центре)

Сегодня главная цель любого венесуэльца - что-то достать. Достают хлеб, молоко, лекарства. В свободной продаже нет вообще никаких товаров первой необходимости. Вы даже мыла и молока не купите. Поэтому по улицам все ходят с пакетами и спрашивают друг у друга, где что "выкинули".

Главные отличия от братской Кубы:

В Венесуэле есть цивилизация! Здесь нормальный интернет, есть хорошие рестораны и отели. В Каракасе есть "Макдоналдс" и другой международный фастфуд. Здесь без проблем можно купить дорогой алкоголь, импортную еду, взять в аренду хорошую машину. Но на Кубе спокойно и безопасно. А в Венесуэле воспользоваться богатствами не так просто.

Первое, что встречает туриста - это плакат с предупреждением менять валюту только в специально отведённых местах! В Венесуэле курс контролируется государством. Раз в несколько лет происходит девальвация. Выглядит это весьма забавно - такая лесенка:

Конечно, как я уже говорил, существует чёрный рынок с совершенно иным курсом. Три года назад курс на чёрном рынке отличался от официального в 3 раза. Сегодня только в полтора, но за эти три года боливар обесценился в три раза.

Да-да, тут есть вражеский "Макдоналдс"!

"Биг-Мак" стоит 243 рубля, мороженое — 103.

Есть и более дорогие бургеры.

Кофейку можно выпить за 52 рубля 44 копейки, капучино и горячий шоколад будут стоить чуть дороже, 67 рублей 42 копейки.

При этом в городе есть неплохие рестораны. Правда, народу в них совсем мало. В ресторан моего отеля (лучший в городе) вчера не пришел ни один человек за вечер!

Еда для богатых:

Настоящая роскошь. Нет, не устрицы, а хлеб! Хлеба тоже нет в свободной продаже, за ним стоят адские очереди. Так что это деликатес. А устрицы все мертвые. В трех ресторанах Каракаса я так и не нашел живых устриц.

Стейк

В городе есть вполне обычные (и ещё не разграбленные) моллы. Это одно из немногих мест, где можно гулять, и тебя не ограбят.

Но людей почти нет. Позволить себе ходить по таким магазинам могут единицы.

Мой отель

Пустой ресторан

Уличное искусство

Боливар

Завтра продолжим.

Путевые заметки: