Общественные деятели выступили за воссоздание
Церкви Успения Пресвятой Богородицы на Покровке
27 ноября 2014 года дан официальный старт общественной инициативе по воссозданию утраченного памятника культурного наследия - Церкви Успения Пресвятой Богородицы на Покровке. Инициативу уже поддержал ряд общественных деятелей, политиков и ученых.
Церковь Успения Пресвятой Богородицы на Покровке, одна из самых знаменитых приходских церквей старой Москвы, прозванная современниками «Восьмым Чудом света». Церковь была построена в 1696-1699 годах. Разрушена в 1936 году, под предлогом расширения проезжей части на улице Покровке, чего в последствии не произошло.
Начиная с 90-х годов ни раз возникала дискуссия о необходимости воссоздания утраченного памятника. Однако до реализации проекта дело не доходило. Очередные обсуждения появились после обустройства пешеходной зоны на Покровке, главной достопримечательностью которой в свое время была церковь. 14 октября 2014 года, на праздновании Дня Басманного района, Председатель Комиссии по строительству, реконструкции и благоустройству, депутат Евгений Будник
предложил объединить всех, кто поддерживает инициативу по воссозданию Церкви Успения Пресвятой Богородицы на Покровке на одной площадке и совместными усилиями реализовать амбициозный проект. Уже заработал сайт инициативы
http://www.hramnapokrovke.info/
. 17 декабря 2014 года состоится публичная презентация инициативы с приглашением представителей общественности, исполнительных и законодательных органов власти, а также экспертов, историков, архитекторов.
Также сформирована рабочая группа по продвижению инициативы. В нее вошли:
1. Рудов Сергей
, член Общественной палаты Российской Федерации;
2. Аничкин Геннадий
, Глава муниципального округа Басманный;
3. Дионисий
, архимандрит, благочинный храмов Богоявленского округа города Москвы;
4. Гришунин Александр
, Исполнительный директор Благотворительного фонда Святителя Василия Великого;
3. Будник Евгений
, Депутат муниципального округа Басманный, Председатель Комиссии по строительству, реконструкции и благоустройству;
4. Абрикосов Андрей
, кандидат технических наук;
5. Хутарев-Гарнишевский Владимир
, Председатель совета Московского городского отделения Всероссийского общества охраны памятников искусства и культуры, кандидат исторических наук;
6. Кондрашов Андрей
, Заместитель председателя совета Московского городского отделения Всероссийского общества охраны памятников искусства и культуры.
Комментарии членов рабочей группы:
Рудов Сергей Юрьевич,
член Общественной палаты Российской Федерации
«
Для нас, жителей Москвы, восстановление Церкви Успения Богородицы на Покровке - это не просто один из этапов восстановления ценных архитектурных объектов. Для нас это, прежде всего, воссоздание исторического облика любимого города, который являлся отражением побед нашего народа, его духовности. Все это вплетено в прекрасные архитектурные формы храма - поистине Восьмого чуда света, восхищавшего современников. Считаю, что пришло время собирать камни, и необходимо объединить усилия москвичей в деле воссоздания значимых для города и его истории памятников, таких как Чудов Монастырь в Кремле, Церковь Успения Богородицы на Покровке, Красные Ворота».
Хутарев-Гарнишевский Владимир Владимирович, к.и.н., председатель Совета Московского городского отделения ВООПИиК
«У каждого города есть свои архитектурные, духовные и высотные доминанты, собирающие рыхлое городское пространство смешанной застройки в единую организованную, наполненную смыслами гармоничную систему. Одной из таких доминант Москвы являлась церковь Успения Персвятой Богородицы на Покровке. Большая часть отечественной архитектуры имперского периода была в той или иной степени заимствованием или подражанием западноевропейским направлениям в архитектуре. Церковь Успения относилась к чисто русскому московскому стилю нарышкинского барокко - не имеющему аналогов самобытному явлению именно нашей культуры. Это был не только шедевр зодческого искусства, но и часть уникального историко-культурного кода столицы.
Московское отделение Всероссийского общества охраны памятников инициировало и организовало воссоздание храма Казанской иконы Божией Матери на Красной площади в начале 1990-х. Это был первый восстановленный в России храм. Мы очень осторожно относимся к любым новодельным постройкам. Однако кроме подлинности конкретного здания большое значение имеет восстановление исторической городской среды. Тем более, что сохранились подлинные фундаменты храма Успения на Покровке. Логика преемственности с исторической Россией требует от нас возрождения её наиболее значимых символов. Мы полностью поддерживаем инициативу восстановления храма
храма».
Аничкин Геннадий Викторович,
глава муниципального округа Басманный
«
14 октября 2014 года, в День Покрова Пресвятой Богородицы, мы впервые отметили День Басманного района. Инициатива об его учреждении была вынесена жителями района на рассмотрение Совета депутатов муниципального округа Басманный. Вопрос о том, когда отмечать этот праздник, был задан самым разным людям, тема стала поводом для широкой общественной дискуссии, результаты которой и были обобщены на прошедшей 9 сентября в Московском доме национальностей научно-практической конференции «День района Басманного района. Актуальность. Содержание. Дата».
В разговоре приняли участие ученые, краеведы и искусствоведы, руководители высших и средних учебных заведений, библиотек и музеев, представители общественных организаций, а также писатели, художники и рядовые жители района.
В ряду главных исторических ценностей района упоминалась и утраченная на сегодняшний день Церковь Успения Пресвятой Богородицы на Покровке.
В итоге всех обсуждений выбор пал на 14 октября, когда отмечается великий и любимый в народе праздник Покрова Пресвятой Богородицы, наложивший особый отпечаток на историю и современность района. Одной из целей учреждения Дня района, как было отмечено в резолюции научно-практической конференции, является сохранение богатейшего исторического и культурного наследия нашего Басманного района. Восстановление Церкви Успения Пресвятой Богородицы на Покровке как нельзя более соответствует и этой задаче, и самой идее отмечать День Басманного района в праздник Покрова. Данное начинание потребует, безусловно, длительной и кропотливой работы многих людей, наших совместных действий и усилий, но дело того стоит!»
Абрикосов Андрей Ильич, Кандидат технических наук
«
Еще в далеком детстве и юношестве, рассматривая старые почтовые открытки из семейного архива с изображением старой Москвы, меня охватывало чувство невосполнимой утраты по ушедшему прошлому, по разрушенным памятникам архитектуры любимой моей Москвы. Помню, что более всего тогда "расстраивало" отсутствие в Москве Храма Христа Спасителя и храма Успения на Покровке. Мой отец рассказал мне старую московскую легенду о том, что Наполеон, увидев храм на Покровке был так поражен его величаем и красотой, что даже поставил охрану, чтобы уберечь храм от разрушения и разграбления. А вот в 36 году его взяли и уничтожили ничтоже не сумляше.
Сегодня, с технической точки зрения, - восстановить любой ранее разрушенным храм, даже памятник архитектуры - это не проблема. Была бы воля и желание людей. Восстановленный Храм Христа Спасителя, восстановленный Храм Казанской Иконы Божией Матери на Красной площади - яркие тому примеры.
Мой прапрадед Алексей Иванович Абрикосов, - основатель крупнейшей российской кондитерской компании "Товарищество А.И. Абрикосова Сыновей" (после революции фабрика им. Бабаева) был 27 лет до самой своей кончины в 1904 году бессменным церковным старостой храма Успения на Покровке.
Мой прадед Николай Алексеевич, - основатель и издатель популярного до революции журнала "Вопросы философии и психологии" и мой дед Хрисанф Николаевич, секретарь Л.Н. Толстого, а в последствия известный пчеловод, молились в этом храме. Возможно молился в детстве в нем и мой отец.
Очень хотелось бы верить, что и я, и мой сын и мои внуки тоже будем молиться в храме Успения на Покровке. Восстановить храм с технической точки зрения - не проблема. Была бы воля людей».
Будник Евгений Александрович, депутат, председатель Комиссии по строительству, реконструкции и благоустройству
«
Я с рождения живу у Покровских ворот, но о том, что на улице Покровка стояла Церковь Успения Пресвятой Богородицы, узнал только в конце девяностых, когда увидел её на старой фотографии. Меня так поразил её облик, что я сразу начал собирать всю информацию о ней.
История Церкви Успения на Покровке подтверждает то, что это особенная утрата для нас и нашего города, но есть надежда, что мы снова увидим её на своем месте.
Во-первых, удивительно то, что место, где размещалась Церковь, не застроили в Советские времена и даже в лихие девяностые. Во-вторых, в 2014 году были проведены дорожные работы на Покровке, скорректированы границы проезжей части и тротуара. Это позволит без проблем возвести её на прежнем месте. Ну и в-третьих, слова «Дело рук человеческих», оставленные зодчим Петрушкой Потаповым на колонне при входе в Храм, возможно, были посланием тем, кто должен его восстановить. Просто пришло время объединиться всем, кто ратует за воссоздание Церкви и тогда у нас всё получится. Как говорится «Дорогу осилит идущий!»
Сайт инициативы
Самая знаменитая приходская церковь старой Москвы, освященная в честь Успения Божией Матери, стояла до революции на Покровке. Прозванная «восьмым чудом света», она была таким же национальным символом Москвы, как Андреевская церковь для Киева или храм Илии Пророка для Ярославля. Разрушение этой церкви стало одним из самых страшных преступлений в русской истории.
Дорога к храму
Древняя Покровская церковь, оставившая имя улице, именовалась, «что в Садех», – здесь был загородный государев двор Ивана III с роскошными фруктовыми садами, куда он переселился из Кремля после страшного пожара 1491 года. С великокняжеской резиденции и началось освоение этой местности. Парадокс кроется в том, что москвичи селиться здесь особо не жаждали, потому что речка Рачка, образовавшая Чистые пруды, сильно подтопляла и размывала эту местность, что и запечатлелось в прозвище местной церкви Троицы на Грязех. Оттого-то в те времена, когда здесь появилась первая, еще деревянная, Успенская церковь (самое начало XVI века), Покровка была ремесленной окраиной Москвы. Еще не существовала стены Китай-города, но расширялся посад у восточной стены Кремля, где селились торговцы и ремесленники, и за посадом на Покровке простирались многочисленные дворцовые слободы, протянувшиеся до самого Земляного вала – Казенная, Барашевская, Садовая, Котельная…
Дворцовая слобода московских котельников образовалась в районе современного Потаповского переулка, ее надо не путать с Таганкой, где была другая котельническая слобода. Мастера Покровской котельной слободы делали кухонные котлы всех фасонов и размеров, горшки, чугунки и прочую металлическую посуду для бесчисленных нужд огромного государева двора. Продукция пользовалась огромным спросом, поскольку потребность в ней испытывали все: в этих котлах готовили пищу и для государева стола, и для придворных, и в богатых боярских дворах, и для армии, такие котлы брали в каждый поход. Впрочем, некоторые ученые полагают, что это была не дворцовая, а обыкновенная городская слобода, обслуживавшая нужды москвичей. Так или иначе, котельники, жившие слободой по левой стороне Покровки, и построили себе приходскую Успенскую церковь. Деревянная церковь известна с 1511 года. По ней прилегающие переулки были названы Большим и Малым Успенским (в наше время соответственно Потаповский и Сверчков). И только в 1656 году котельники выстроили себе каменную Успенскую церковь, что свидетельствовало об их большом материальном достатке, так как иметь каменную церковь было не только очень престижно, но и очень дорого.
При первых Романовых характер Покровки несколько изменился, поскольку она стала главной государевой дорогой в царские загородные резиденции – Измайлово и Рубцово. Теперь наряду с ремесленниками здесь селилась знать и зажиточные купцы, так появлялись новые прихожане Успенской церкви. Одним из них был купец-гость Иван Сверчков, имевший собственные палаты в М. Успенском переулке, теперь носящем его имя. Прозвище «гость» имело очень древние московские корни: так называли верхушку торгового сословия – богатейших купцов, занимавшихся иностранной и крупной оптовой торговлей. Сверчков и построил своим иждивением в 1696–1699 годы новую каменную Успенскую церковь, которая получила прозвище восьмого чуда света.
«О, русский Нотр-Дам!»
 |
Одна из «самых московских церквей», ставшая жемчужиной московского барокко и высшим образцом этого архитектурного стиля, имела очень сложное устройство. На первом ярусе была освящена нижняя церковь во имя святителя Петра Московского с приделом Рождества Иоанна Предтечи, по именинам храмоздателя Ивана Сверчкова. В 1699 году выстроили верхнюю, собственно Успенскую церковь. У этого храма было 13 глав, символизировавших Господа Иисуса Христа и Его 12 апостолов. Роскошная колокольня, которая соединялась с церковью папертью, была столь величественной, что ее можно было принять за самостоятельную шатровую церковь, «иже под колоколы». Гениальной была и игра белопенного, снежного кружева декора с пламенеющим огненно-красным храмом. Современникам Успенский храм представал громадой составленных церквей, летящих в небеса, но вместе с тем стройным, как архитектурная поэма. Это чудо имело вырезанную на портале символическую надпись «Дело рук человеческих».
Церковь осталась обыкновенной приходской, но в то же время почетно «домовой» для купца Ивана Сверчкова: второе крыльцо храма с парадной лестницей вело в сад, окружавший дом Сверчкова, и таким образом у хозяина имелся собственный отдельный вход. У церкви была очень высокая лестница и высокое гульбище – открытая площадка-галерея перед входом в храм. Каждый молящийся поднимался по лестнице на гульбище и, прежде чем переступить порог храма Божия, обозревал открывавшуюся с этой высоты панораму: так создавалось чувство вознесенности, оторванности от земли, располагающее к молитвенному настроению. Возвысить душу и мысль человеческую от мира сего, устремить ее к небесам – к тому же призывала причудливая, неземная красота Успенской церкви, символизировавшая красоту Божественного творения. Академик Д. С. Лихачев заметил, что ее надо было видеть именно в окружении «низких обыденных зданий».
Более того, по версии ученых эта гигантская церковь знаменовала собой один из семи священных холмов Москвы, подобно тому, как колокольня Ивана Великого венчала главный – Боровицкий холм. Довольно близкая к Кремлю, Успенская церковь почти сразу же после возведения, в первой половине XVIII века, была в числе других определена к слушанию соборного благовеста. Тогда действовало еще патриаршее постановление: в городских церквях не начинать благовеста прежде соборного, чтобы в звоне колоколов не было разнобоя и неблагочестия. В Москве соборный благовест был в Успенской звоннице в Кремле с колокольней Ивана Великого, и следовало не начинать благовест прежде или позже, чем зазвонит кремлевская звонница. (В случае престольного праздника храма его духовенству следовало получать благословение митрополита на ранний благовест с записью в приказе церковных дел.) Для лучшего соблюдения этого правила, поскольку многие храмы Москвы были отдалены от Кремля и не слышали соборный благовест, создали своеобразный церковный «телеграф». Велено было «слушать звон» при определенных, назначенных к тому центральных церквях, в которых слышали благовест из Кремля и начинали звонить вместе с ним, и уже по их звону начинали звонить остальные церкви. Наряду со Сретенским монастырем и храмом Николы Явленного на Арбате в обширный список «благовестных» церквей Москвы попала и Успенская церковь на Покровке. Ответственность была колоссальной, а оплошавших священников, пропустивших соборный благовест, не только штрафовали, но и лишали сана.
Церковь ошеломила современников и потомков, став как блистательным итогом развития русской архитектуры, так и предтечей грядущих архитектурных эпох. Она скоро вошла в загадочную параллель с храмом Покрова на Рву, что на Красной площади, которая протянется до самого конца ее дней – слишком много схожего, перекликающегося было в легендах об этих храмах, начиная с того, что оба они именовались восьмым чудом света. Ведь только очень редкая, уникальная, если не единственная церковь могла сравниваться с Покровским собором. В один ряд с ним Успенскую церковь изначально поставил Василий Баженов, считавший ее не только одним из красивейших зданий в Москве, но и творением «ярко национальным». Архитектор сравнивал ее и с замосквореченским храмом Климента Римского, говоря, что она даже «больше обольстит имущего вкус, ибо созиждена по единому благоволению строителя», то есть представляет собой целостное архитектурное творение, подобно скульптуре, вытесанной из единой глыбы мрамора.
Успенская церковь восхищала и иностранцев, побывавших в Москве. Для архитектора В. В. Растрелли, величайшего мастера барокко, она стала целым творческим вдохновением: именно ее он взял за образец для своего Смольного собора в Петербурге, «наиболее русского» из всех произведений Растрелли, по выражению И. Э. Грабаря. Вспоминается и образное выражение писателя Вадима Кожинова, что уроженец Парижа архитектор Растрелли был рожден в Москве. И это был не единственный пример петербургского подражания московской жемчужине. В северной столице есть еще один храм, созданный по мотивам образа Успенской церкви – это Воскресенский храм на Смоленском кладбище, где отпевали Александра Блока.
Даже Наполеон был потрясен этой церковью и, по легенде, поставил особый караул охранять ее от пожара и мародеров. Впрочем, другая легенда гласит, что он приказал разобрать ее по кирпичику и перенести в Париж. Нетрудно заметить здесь еще одну параллель с храмом Покрова на Рву: ведь именно его Наполеон якобы хотел перенести в Париж и приказал взорвать его, когда эта задумка технически не удалась. Есть еще сказание, будто наполеоновский маршал (вероятно Мортье, что занял дом графини Разумовской в начале Маросейки), увидев церковь, воскликнул: «О! русский Нотр-Дам!» Другое предание приписывает это высокопарное восклицание самому Наполеону. Так или иначе, храм от пожара 1812 года поистине чудом не пострадал. Но была ли в этом заслуга Наполеона? Ведь есть свидетельства, и вполне правдоподобные, что на самом деле церковь спасли от огня не мифические караульные, а крепостные Тютчевых, жившие рядом; дом отца поэта и сейчас стоит в Армянском переулке.
Это была и любимая московская церковь Ф. М. Достоевского. Его жена вспоминала, что, бывая в Москве, он возил ее, «коренную петербуржку», посмотреть на эту церковь, потому что чрезвычайно ценил ее архитектуру. И бывая в Москве один, Достоевский всегда ехал на Покровку помолиться в Успенской церкви и полюбоваться на нее. Он заранее останавливал извозчика и шел к ней пешком, чтобы по пути рассмотреть храм во всей красе. А бывал он в этих краях и потому, что в Старосадском переулке жила его любимая тетка и крестная А. Куманина, которую он часто навещал. Отношения с Москвой у Достоевского были глубокие и личные: величайший гений России родился в ней, впитал здесь «русский дух» и отсюда переносил церковное и национальное начало в свои произведения. Москва для него была городом церквей и колокольного звона. А Успенская церковь была истинным, национальным символом Москвы.
И прихожане у церкви были замечательные. Особенности прихода определились, во-первых, ее центральным расположением, и, во-вторых, изменением характера Покровки, где стала селиться знать, богачи, фабриканты. Первыми ее прихожанами стали Сверчковы, домочадцы храмоздателя Ивана Сверчкова, который сам с членами семьи упокоился в нижней церкви. Их дом – роскошные белокаменные палаты – и теперь находится в одноименном переулке (дом № 8). При палатах Сверчков основал еще одно богоугодное заведение – странноприимный дом.
Вскоре после возведения Успенской церкви, в 1705 году, владельцем Сверчковых палат и новым прихожанином этого храма стал казначей И. Д. Алмазов – стольник царицы Прасковьи Федоровны, жены государя Федора Алексеевича. Считается, что палаты официально пробыли в его владении до 1765 года, пока не перешли к новому владельцу – тайному советнику А. Г. Жеребцову. Однако в Москве ходила легенда, будто в подвалах этих палат томился в заточении сам Ванька Каин, разбойник и сыщик (точнее, доноситель) в одном лице. Знаменитый вор, Иван Осипов Каин, долго грабивший на Волге, вдруг в конце 1741 года сам явился в Москву, в сыскной приказ, и записался в доносители, после чего устроил целую авантюру, укрывая крупных воров и ловя мелких, открывая подпольные игорные дома и поощряя грабежи. «На откупе» у него была большая часть московских полицейских, и они его не трогали. Лишь когда безобразия достигли предела и москвичи уже предпочитали ночевать в поле, только бы не оставаться в своих домах, из Петербурга приехал с военной командой генерал Ушаков, который в 1749 году учредил самостоятельную комиссию по делу Каина. Разбойник вскоре был арестован и в 1755 году сослан на каторгу в Сибирь. Только в этом промежутке Каин и мог содержаться в бывшем доме Сверчковых.
Но если история о пленнике Ваньке Каине – легенда, то славная архитектурная летопись Москвы, явленная из этих стен, – достоверный факт. В 1779 году палаты были проданы Каменному приказу, и здесь учредили школу чертежников, где преподавали Баженов и Легран, и здесь же делали детали для огромной деревянной модели Большого Кремлевского дворца, которую на подводах возили в Петербург для одобрения императрицы. А с 1813 года в Сверчковых палатах работала знаменитая Комиссия для строений, созданная по приказу Александра I, для того чтобы восстановить Москву после наполеоновского пожара. И не просто восстановить на пепелище, а восстановить в едином историко-архитектурном стиле, не допустить массовой стихийной застройки и сохранить лицо города. Председателем комиссии был назначен сам градоначальник Федор Растопчин, а членами стали И. Бове, В. П. Стасов, Д. И. Жилярди, А. Г. Григорьев. Первой задачей поставили вернуть к жизни пострадавший от взрыва Кремль, как дело чести, а затем комиссия разработала образцовые типы домов и фасадов, «надлежащие к копированию», и опубликовала их в специальных альбомах. Каждый новый дом, возводимый в Москве, должен был строиться строго по типовому, утвержденному комиссией образцу, за счет чего создавался единый стиль городской застройки. Разница была только в статусе домовладельцев: для каждой социальной категории был разработан свой образцовый тип. Так появился и знаменитый московский ампир миниатюрных особнячков, и типичный московский дом с мезонином, а у жильцов побогаче – с «неизбежными» алебастровыми львами. Комиссия работала в Сверчковых палатах до 1843 года, потом они снова стали частным владением, и следующая интересная страница их истории была еще впереди.
У Успенской церкви были и другие, более известные прихожане. Первыми в их числе следует назвать знаменитых Пашковых, живших на Покровке, – тех самых, чьи родственники имели роскошный замок на Моховой. Их предок, выходец из Польши, Григорий Пашкевич приехал в Россию на службу к Ивану Грозному, и с тех пор их фамилия значилась как Пашковы. Один из них, Истома Пашков, был участником тульского дворянского ополчения в войске бунтаря Ивана Болотникова и потом перешел на сторону царя Василия Шуйского. Другой Пашков, Егор Иванович, был денщиком Петра Великого, и его сын П. Е. Пашков построил легендарный дворец на Моховой, известный как дом Пашкова.
Владельцам же усадьбы на Покровке, Александру Ильичу и Дарье Ивановне Пашковым, принадлежал другой знаменитый дом Пашковых, тоже стоявший на Моховой: в самом конце XVIII века Василий Баженов выстроил для них усадьбу с театральным флигелем для балов и Пашковского театра, что было очень престижным – иметь собственный домашний театр. Потом, когда в 1806 году флигель сдали в аренду Московскому императорскому театру, на его сцене дебютировали Щепкин и Мочалов. Одна из самых роскошных в Москве, эта усадьба с флигелем в 1832 году была куплена для Московского университета. В главном доме разместился Аудиторный корпус (ныне факультет журналистики), а во флигеле архитектор Евграф Тюрин устроил домовую университетскую Татьянинскую церковь.
Главное владение этих Пашковых находилось на Покровке, в Большом Успенском переулке (во дворе дома № 7). В 1811 году здесь родилась Евдокия Петровна Ростопчина, будущая поэтесса и невестка градоначальника графа Ф. А. Ростопчина, которая вышла за его младшего сына Андрея. В этом доме у Пашковых бывал и Пушкин: на масленицу в 1831 году преисполненный счастья он приехал сюда с молодой женой кататься в санях на гулянии, устроенном хозяевами дома. А всего через девять лет после этого, в 1840 году, огромное состояние Пашковых было проиграно в карты. Усадьбу в Большом Успенском казна выкупила для Аптеки, под склады для хранения лекарств, и под конторы. Одно время этим медицинским заведением руководил неподкупный доктор Гааз, который сумел не только обезопасить ценные медикаменты от мышей и крыс (были официально заведены штатные… кошки), но и прекратить расхищение лекарств, после чего у него появилось немало недругов, прежде списывавших ворованное на мышей.
Кроме Пашковых, именитыми прихожанами Успенской церкви были князья Щербатовы, владевшие усадьбой в Сверчковом переулке, дом № 4. Князь Осип Иванович приходился прадедушкой Елизавете Петровне Яньковой, оставившей самые известные воспоминания о старой аристократической Москве – «Рассказы бабушки», записанные ее внуком Д. Благово. Дух московской архитектуры как-то особо витает над этими местами: в начале XIX века часть владения купила Варвара Алексеевна Казакова, невестка Матвея Казакова, вышедшая замуж за его среднего сына Матвея Матвеевича, тоже архитектора.
Не отставала и торговля. В 1890-х годах прихожанами Успенской церкви стали братья Елисеевы, будущие создатели московского гастронома на Тверской, поселившиеся в доме № 10 в Сверчковом переулке. Главными же из местных православных купцов были шоколадные короли Абрикосовы, создавшие в Москве ее старейшую и крупнейшую отечественную кондитерскую фирму (ныне концерн «Бабаевский») – их фамильное дело у самых его истоков благословил иконой игумен Новоспасского монастыря. Глава фирмы Алексей Иванович Абрикосов, приходившийся внуком ее основателю, был не только усердным прихожанином, но и заботливым старостой Успенской церкви на протяжении долгих лет. С 1865 года он жил с очень многочисленной семьей в тех самых бывших Сверчковых палатах, проданных Абрикосовым их прежними владельцами. А позднее купил и соседний дом № 5, записав его за женой, Агриппиной Александровной, которая, кстати, будучи матерью 22 детей, основала на Миуссах родильный дом, ныне вновь носящий ее имя.
Абрикосовых называли и королями русской рекламы, у них есть чему поучиться нашим современникам. Например, в свою фирменную упаковку, в коробочки и шкатулочки, они вкладывали миниатюрные книжечки русских писателей – Пушкина, Крылова. И сладости у них были чрезвычайно высокого качества. Кондитер Абрикосов, постигший истину, что Москва – это чайная столица, обеспечил чайный стол москвичей самой разнообразной снедью: от фирменной пастилы, варенья и карамели (те самые «Гусиные лапки» и «Раковые шейки») до особо изысканного десерта – свежих ягод, глазированных в шоколаде. В 1900 году, еще при жизни главы, фирма удостоилась высшего в России коммерческого звания «Поставщик двора Его Императорского Величества». Это значило, что его продукция действительно подавалась к столу государя и на дипломатические приемы при дворе. Поставщики имели право размещать на своих фирменных этикетках, вывесках и рекламных плакатах Государственный герб и подпись о звании – это было не только высшим «знаком качества» в дореволюционной России, но и высшей формой рекламы.
Другими не менее знаменитыми прихожанами Успенской церкви были чаеторговцы Боткины, тоже успешно постигшие «чайную истину» Москвы – их фамильный дом находился в Петроверигском переулке, дом № 4. Фирма, основанная купцом Петром Кононовичем Боткиным, еще в екатерининские времена, была самым известным поставщиком китайского чая, особенно любимого в старой Москве. В середине XIX века Боткины одними из первых стали завозить диковинный индийский и цейлонский чай, который тогда только осваивали на своих плантациях англичане. Чаеторговля была главным фамильным делом Боткиных, но из их рода происходили и меценаты, и художники, и врачи. Одним из сыновей основателя фирмы был знаменитый Сергей Петрович Боткин, чье имя носит теперь известная московская больница. Долгие годы он успешно лечил в Петербурге больного М. Е. Салтыкова-Щедрина и продлил ему жизнь. А его сын, Евгений Сергеевич Боткин, последний русский лейб-медик, до конца остался верным государю Николаю II и вместе с ним принял мученическую смерть в Ипатьевском доме.
Другой известный сын чаеторговца, Петр Петрович Боткин, принявший после смерти отца фамильное дело, также был старостой Успенской церкви на Покровке и одновременно старостой кремлевского Архангельского собора, а потом и храма Христа Спасителя. Он был очень набожным, и необычным, хотя прирожденным купцом, целыми днями просиживавшим в Гостином дворе, где вел очень серьезные торговые операции. При этом богомольный купец не носил усы и бороду, что было большой редкостью в среде православного купечества. Одна из его дочерей – Надежда вышла замуж за известного художника Илью Остроухова (в чьем доме в Трубниковском переулке был устроен смотр проектов памятника Гоголю и чья художественная коллекция составила основу нынешнего иконописного отдела Государственной Третьяковской галереи). Вторая дочь – Вера стала женой Н. И. Гучкова, московского городского головы, который способствовал открытию Народного университета имени А. Л. Шанявского – эту идею многие встретили в штыки. Он был родным братом знаменитого А. И. Гучкова, лидера партии «октябристов» и военного министра Временного правительства, который в трагическом марте 1917 года вместе с В. В. Шульгиным принимал в Ставке у Николая II акт об отречении от престола.
Успенский храм на Покровке имел удивительный дар влиять на человеческие души и даже на судьбы. Говорят, что, однажды увидев его, А. В. Щусев решил стать архитектором. Имел он и судьбоносное значение для юного Д. С. Лихачева, когда он впервые приехал в Москву и случайно набрел на эту церковь. Будущий академик вспоминал позднее: «Встреча с ней меня ошеломила. Передо мной вздымалось застывшее облако бело-красных кружев… Ее легкость была такова, что вся она казалась воплощением неведомой идеи, мечтой о чем-то неслыханно прекрасном. Я жил под впечатлением этой встречи». Именно свидание с Успенской церковь подвигло его посвятить жизнь изучению древнерусской культуры. Однако трагические слова Лихачева: «Если человек равнодушен к памятникам истории своей страны – он, как правило, равнодушен и к своей стране», имели под собой историческую почву.
Трагедия века
После революции Успенская церковь действовала очень долго по московским меркам – до 1935 года. Нарком-богоборец Луначарский сам был в числе ее поклонников: именно по его инициативе в 1922 году Большой Успенский переулок был назван Потаповским в честь крепостного мастера, и вообще он хлопотал о церкви, сколько мог. Авторитет и власть Луначарского пошатнулись еще при его жизни, и маловероятно, что в дальнейшем его слово могло бы спасти этот храм, если бы он дожил до времени его уничтожения.
В ноябре 1935 года Моссовет под председательством Н. А. Булганина постановил закрыть и снести Успенскую церковь, «имея в виду острую необходимость в расширении проезда по ул. Покровке». А дальше московское предание снова, уже в последний раз, перекликается, как эхо, с Покровским собором на Красной площади: будто бы архитектор П. Д. Барановский заперся в Успенской церкви, чтобы либо уберечь ее от сноса, либо погибнуть вместе с ней, сказав: «Взрывайте со мной!» Точно такая же легенда о храме Покрова на Рву относится к 1936 году, когда Успенская церковь уже погибла. Цинизм властей не имел предела. Позорно было переименовать улицу в честь великого крепостного архитектора и снести дотла его творение, прославившее мастера.
Перед сносом провели необходимые научные работы и обмеры. Два резных наличника и фрагменты фасада передали в музей при Донском монастыре, верхний иконостас 1706 года – в Новодевичий монастырь, где он был поставлен в надвратном Преображенском храме. Зимой 1936 года Успенскую церковь снесли до основания, на ее месте образовался пресловутый скверик с березками на углу Покровки и Потаповского переулка. Долгое время там была пивная, а потом кафе. «Разве не убито в нас что-то? Разве нас не обворовали духовно?» – горько вопрошал по этому поводу академик Д. С. Лихачев. Сколько трагедии в этих строках…
Слишком велика была утрата, слишком вопиющим был факт уничтожения этой церкви – национального достояния, слишком сильна боль от ее гибели. Может быть, поэтому в наше время все чаще раздаются призывы восстановить Успенскую церковь по сохранившимся обмерам, чертежам, зарисовкам, кадрам кинохроники. Тем более что совсем недавно в одном из местных домов были обнаружены фрагменты этой церкви – остатки лестницы, часть нижнего яруса колокольни, элементы наружного декора. Считают, что приблизить восстановление храма поможет создание его общины. А воссоздания этой святыни так жаждет душа Москвы! Чаще всего Успенскую церковь как памятник истории сравнивают с Сухаревой башней или Красными воротами, но представляется, что она больше относится к таким святыням Москвы, как Иверская часовня и Казанский собор, ибо она явила всю силу православной идеи Москвы, всю ее сказочную красоту и национальный гений. Пока же то, что осталось от великой церкви, кроме руин, – лишь имя Потаповского переулка.
Храм Успения на Покровке по праву считают вершиной развития допетровского церковного зодчества и одним из краеугольных камней русской архитектуры нового времени. В 1936 году он был уничтожен под предлогом того, что выступающая на тротуар галерея мешает движению пешеходов. Казалось, что шедевр утрачен безвозвратно и в начале 2000-х уже велись разговоры о строительстве гостиницы на его месте. Но в 2004 году в составе соседнего дома была обнаружена прекрасно сохранившияся стена нижнего яруса церковной колокольни…
Материалы реставрации фрагментов колокольни, выполненной «Центром историко-градостроительных исследований», публикуются впервые.
Пояснительная записка к эскизному проекту реставрации дома причта церкви Успения Пресвятой Богородицы, расположенного по адресу улица Покровка № 5/16, стр. 5-6.
Проект разработан ЦИГИ, генеральный директор В.И.Шередега. Авторы проекта: Б.Е.Пастернак, Т.С.Борисова, при участии А.В.Кузнецова и А.В.Можаева.
Краткая историческая справка
Сохранившееся здание дома причта, непосредственно примыкавшее к колокольне церкви, сформировалось в результате нескольких строительных периодов.
Одним из наиболее древних графических изображений территории церковного комплекса является «Петров чертеж» 1600-х годов, на котором показаны две церкви. Известно, что в 1652 году была дана благословенная грамота на постройку нового каменного храма на месте прежних, «но и он простоял недолго».
В 1696-1699 годы на исследуемой территории была возведена церковь Успения Пресвятой Богородицы «что в Котельниках» с колокольней. Строительство велось на средства купца И.М.Сверчкова. Среди колонн портала церкви сохранялась резная надпись: «Лета 7204 года октября 25 дня дело рук человеческих делал именем Петрушка Потапов». В облике храма присутствовали явные элементы голландской архитектуры, и скорее всего Потапов не зодчий-самородок, а автор кружевной белокаменной резьбы.
Храм имел симметричную композицию. Основной четверик был перекрыт куполом с центральным световым барабаном. Другие четыре барабана располагались по углам четверика между высокими фронтонами, завершающими стены. С восточной и западной сторон храма были поставлены симметрично два восьмерика, также завершавшиеся световыми барабанами. На одной оси с храмом (возможно, с использованием более ранних конструкций), была выстроена трехъярусная колокольня, завершавшаяся пятью шатровыми башенками и соединенная с основным объёмом крытым переходом. С трех сторон церкви на уровне второго яруса было устроено гульбище на аркадах. На гульбище поднимались две лестницы, расположенные с северной и южной сторон колокольни.
Храм был пышно декорирован в стиле «нарышкинского барокко» и являлся одним из ярчайших образцов этого стиля. Он по праву стоит среди наиболее значительных произведений московской архитектуры конца XVII века.
Живописная выразительность и динамика архитектурных форм церкви Успения привлекли внимание Ф.-Б.Растрелли, и некоторые архитектурные приемы были использованы им при строительстве Андреевской церкви в Киеве (1747 г.). В Варшавской библиотеке сохранились собственноручные зарисовки Растрелли церкви Успения на Покровке. В.И.Баженов считал этот храм одним из красивейших зданий Москвы и ставил его в один ряд с храмом Василия Блаженного.
Наиболее ранний обнаруженный план церковного владения относится к 1757 г. Границы владения к этому времени полностью сформировались. На чертеже показана часть церкви, обнесенная оградой, небольшая часовня, пристроенная к церкви с западной стороны и примыкающая к ней богадельня.
К 1781 году на месте часовни было построено двухэтажное каменное здание богадельни, частично сохранившееся в основе современного строения 5-6. При пожаре Москвы 1812 года церковь и строения на территории ее владения пострадали незначительно.
Сведений о дальнейших кардинальных перестройках части дома причта, обращенной на Покровку, в архивном деле отсутствуют, однако данные проведенного натурного обследования свидетельствуют, что в 20-30-е годы XIX века была заново выстроена часть восточной стены здания на уровне второго этажа. Об этом свидетельствует однородная кирпичная кладка, в которой были обнаружены клейма этого времени. Аналогичные клейма были обнаружены на торцевой стене здания на кирпичах, из которых выложен голубец среднего окна второго этажа. Однако, в результате неоднократного изменения первоначальных габаритов оконных проемов кладка этой стены неоднородная. Закладка части одного из более ранних оконных проемов с фрагментом лучковой перемычки указывает на совершенно иной характер расположения проемов. Местоположение и габариты первоначальных оконных проемов предполагается уточнить на последующей стадии натурных изысканий, когда появится возможность сплошного снятия штукатурного слоя по фасаду здания.
На литографии О.Кадоля 1825 года, изображена церковь Успения на Покровке с прилегающими строениями. Дом причта показан в немного иной объемной конфигурации со стрельчатыми окнами на главном фасаде.
В 1874 году дом причта расширен, со стороны двора к нему примыкала двухэтажная деревянная галерея. В 1893 году в здании располагалась булочная с пекарной печью. К этому времени дом был достроен до современных габаритов, со двора к нему было пристроено крыльцо и летний вход в булочную. В объем дома полностью вошла западная стена колокольни.
В 1936 году церковь Успения и колокольня были разобраны. (Резной портал и пара наличников были перенесены на территорию Донского монастыря, часть резьбы экспонируется в музеях Коломенского, сохранились также фундаменты храма.) В 1930-1950-е годы к восточному фасаду здания была сделана каменная пристройка. С тех пор объем строения не менялся.
В 2004 г. начались земляные и общестроительные работы, выполняемые хозспособом без контроля со стороны архитекторов-реставраторов. Было установлено монолитное междуэтажное перекрытие по металлическим балкам, перерезающее арку портала колокольни; разобрана поперечная стена 18 века с арочным проемом на 1-ом этаже; не была произведена фиксация декора первого яруса колокольни, замазанного цементной штукатуркой по металлической сетке; начаты работы по понижению уровня пола 1-то этажа. Работы подводились в рамках несогласованного проекта капитального ремонта и перепланировки.
Осуществленная конфигурация кровли носит вынужденный характер, так как уже были заказаны и установлены стропильные фермы. Первоначальный проект предусматривал выявление фрагмента колокольни в структуре кровли отдельным вальмовым завершением.
После вмешательства общественности работы были остановлены, выполнены исследования и проект реставрации. Сейчас в доме причта располагается кафе «4 angels», отреставрированный фасад колокольни обращён в зал второго этажа, декор крыльца обращён на вновь устроенную лестницу, ведущую в летний зал кафе.
Материалы натурного исследования памятника
В процессе натурных изысканий 2004-го года были частично обследованы фасады и внутренние помещения здания, раскрытые в связи с начатой реконструкцией стены.
Разборка деревянной пристройки и позднейшей лестницы на второй этаж со стороны дворового фасада позволили выявить фрагмент подпорной стены и ограждения северной лестницы на гульбище утраченной церкви Успения. К стене примыкала часть лестницы XIX в. с доломитовыми ступенями, ведшей на второй этаж дома причта (впоследствии разобрана).
От внешнего ограждения крыльца церкви сохранилось основание промежуточного столба, декорированное двумя ширинками, также виден фрагмент белокаменного профиля нижней части обрамления. Часть лестничного ограждения видно из помещения второго этажа, здесь над карнизом сохранился фрагмент уникального белокаменного резного декора. Об общем характере резного декора ограждения северной лестницы можно судить по сохранившимся фотографиям, сделанным до разборки церкви в 1930-х.
Таким образом, в интерьере дома причта уцелели фрагменты двух массивных столбов, поддерживавших разобранный цилиндрический свод, и западная стена первого яруса колокольни с порталом и фрагментами арочного завершения входа.
В уровне первого этажа на южной стене колокольни был обнаружен фрагмент срубленного кирпичного декора ширинки, что позволило составить представление о характере нижнего яруса, в основном скрытого цементной штукатуркой (при реставрации сохранён в зондаже).
На уровне второго этажа были выявлены фрагменты полуциркульной перспективной арки, выложенной фигурным кирпичом. По сторонам от нее сохранились белокаменные вставки от срубленных резных элементов, над аркой сохранились промежуточный и междуэтажный белокаменные карнизы, местами срубленные. На обоих столбах колокольни сохранились ширинки. Ширинка северо-западного столба находится в лучшей сохранности, несмотря на то, что часть стены в этом месте была заложена в советское время. В центре ширинки можно видеть частично срубленный резной декор округлой формы. Также сохранился валик, окаймлявший ее по периметру.
На углу северо-западного столба в хорошем состоянии сохранился белокаменный профилированный карниз и фрагмент валика, обрамлявшего ширинку на северной стороне столба. Возведенная в 1930-е годы внешняя стена включает в себя части разобранного арочного проема притвора колокольни.
Выявленные фрагменты декора в основном не соответствуют внешнему оформлению церкви, которое можно видеть на исторических фотографиях. Есть две версии этого несоответствия: либо в объем церкви Успения была включена часть колокольни церкви, начатой постройкой в 1650-х, либо в самом начале строительства нового храма произошла «смена проектировщика», а заодно и исполнителя работ.
Также необходимо добавить, что открытый фрагмент западного фасада скрылся за пристройками давно, и о его архитектуре не было совсем ничего известно. Последние исследования позволяют реконструировать первоначальный облик памятника во всей его полноте.
Материалы эскизного проекта реставрации
И наконец, вид верхней части сохранившегося яруса колокольни после реставрации.
одно из наиболее ярких строений императорской России.
На этом месте, на углу Потаповского переулка и Покровки, сейчас скромный пустырь, но буквально сто лет назад невозможно было пройти здесь, не замерев на мгновение от восторга, настолько была хороша церковь Успения Пресвятой Богородицы на Покровке!
Строительство церкви Успения Пресвятой Богородицы на Покровке осуществлялось с 1695 по 1699 гг. Имеются основания полагать, что более ранние храмовые здания были здесь ещё с начала 16 в. Петров чертёж 1600 г. демонстрирует на этом месте две отдельные церкви, более поздний план Мейерберга - одну, довольно крупную. В 1695 году за возведение новой церкви взялся гость (купец) Иван Матвеевич Сверчков, палаты которого до сих пор находятся неподалёку (Сверчков пер., д.8 стр.3).
Нарышкинский стиль, выбранный при её постройке, отражает самые яркие тенденции того времени: стремление к отказу от чрезмерной средневековой строгости в пользу светской нарядности. Здесь чувствуется внимание к европейской архитектуре при сохранении национальных традиций и тонкое, едва уловимое сочетание приёмов маньеризма, барокко и ренессанса. В облике церкви Успения Пресвятой Богородицы на Покровке нарышкинское барокко” обрело новое звучание: строительство велось в городской черте, на довольно узкой улице, в то время, как более ранние храмы этого стиля были возведены на открытой местности, что меняло их пространственное восприятие.
Новая церковь Пресвятой Богородицы на Покровке поражала своим величием, её хорошо можно было рассмотреть с обоих концов улицы. На расстоянии наибольшее впечатление производила мощная вертикальная направленность её композиции, при приближении, напротив, обращали на себя внимание развитые вдоль улицы галерея, гульбище и плоскость основного фасада. С любой точки осмотра эффектно выглядел контраст строгих плоскостей четвериков колокольни и церкви с нарядной пластикой двух поставленных по продольной оси восьмериков.
Постройка включала в себя верхний и нижний храмы, а также трёхъярусную колокольню, увенчанную пятью шатрами. На уровне второго яруса церковь окружало гульбище на аркадах, подняться на которое можно было с двух сторон - северной и южной. Особенную роль в создании образа церкви играло излюбленно сочетание “нарышкинского” стиля: изысканное белокаменное резное кружево на фоне темно- красной глади кирпичных стен.
Имя архитектора 8-го чуда света, как называли церковь Успения Пресвятой Богородицы на Покровке, к сожалению, до сих пор не установлено точно. Согласно наиболее распространённой версии, им стал Пётр Потапов, зодчий-самоучка, о чем гласила надпись, вырезанная на капители колонны портала: "Лета 7514 (1695) октября 25 дня, дела рук человеческих, делал именем Петрушка Потапов”, однако бытует мнение, что он был лишь автором белокаменной резьбы.
Удивительно гарм онично были выполнены интерьеры внутренних храмов, в особенности - верхнего. По стенам четверика и восьмериков располагались прекрасные балконы. Особенного внимания заслуживал барочный иконостас 1706 года: часть его икон была поновлена в 1855 году, однако оставались и старинные образа 17 столетия.
Церковь Успения Пресвятой Богородицы на Покровке приводила в восторг многие поколения: Василий Баженов отмечал её яркое национальное своеобразие, ставя в один ряд со знаменитым храмом Василия Блаженного (Покрова на рву). Франческо Бартоломео Растрелли, автор знаменитого Смольного собора в Петербурге, старательно зарисовывал церковь Успения в Котельниках, чтобы затем использовать её образ при строительстве Андреевской церкви в Киеве.
Сумел оценить великолепие церкви и Наполеон Бонапарт. После отступления французских войск из Москвы в 1812 году остались изуродованными многие кремлёвские храмы, городские монастыри, однако Успение на Покровке император распорядился не только не трогать, но и оберегать от пожара.
Для Фёдора Михайловича Достоевского церковь Успения Пресвятой Богородицы на Покровке была любимейшей в Москве. Он старался посетить её при каждом визите в древнюю столицу, заранее останавливая извозчика, чтобы проделать путь по Покровке пешком и вновь насладиться красотой церкви. Знаменитого русского учёного Дмитрия Сергеевича Лихачёва, по его же воспоминаниям, красота Успения в Котельниках побудила в дальнейшем заняться древнерусской культурой.
Одну из лучших московских построек допетровского периода, источник вдохновения для многих русских архитекторов и живописцев, церковь Успения на Покровке снесли летом 1936 года. Она была разобрана рабочими-каменщиками, в результате чего на её месте образовался пустырь. Причиной уничтожения формально стала потребность в расширении проезжей части на Покровке: галерея церкви выдавалась за красную линию улицы. На месте церкви предполагалось со временем возвести другие здания: к примеру, в 1960-х здесь проектировался кинотеатр, однако он так и не был построен.
Сегодня об Успении на Покровке напоминают не только многочисленные фотографии, зарисовки и восторженные слова современников. Ещё в 1922 году было принято решение о переименовании Большого и Малого Успенского (по названию церкви) переулков. Благодаря деятельности московских историков Михаила Ивановича Александровского, Петра Васильевича Сытина, вместо фамилий революционеров здесь были увековечены имена храмосоздателя Ивана Сверчкова (Сверчков переулок, бывший Малый Успенский) и зодчего Петра Потапова (Потаповский переулок, бывший Большой Успенский).
Кроме того, частично сохранились некоторые постройки, в разное время возведённые на церковной территории: в основе современного дома 5/16 стр. 6 по Покровке лежит более раннее здание - церковная богадельня 178
1 года. Существующее ныне строение 5/16 стр.1- не что иное, как бывший жилой дом, возведённый в 1874 году на месте церковных палаток. В 1930-х года здесь размесилось районное отделение милиции. По адресу Покровка 5/16 стр.3- располагается бывший приходской дом.
Увидеть белокаменную резьбу церкви Успения на Покровке сегодня возможно в Донском монастыре: в его северную стену вмурованы два наличника и портал разрушенной церкви. Сохранившийся иконостас 1706 года находится в Успенской церкви Новодевичьего монастыря.
В 2004 году в доме 5/16 стр.5-6 были обнаружена сохранившаяся стена нижнего яруса церковной колокольни, которой сейчас, благодаря стараниям реставраторов, можно полюбоваться, зайдя в само здание. Помимо восстановления стены колокольни в дальнейшем существует возможность воссоздания и самой Церкви Успения Пресвятой Богородицы на Покровке - жемчужины архитектуры старой Москвы.
Церковь Успения на Покровке - восьмое чудо света.
Церковь Успения на Покровке (вид со двора в конце XVIII века). 29.2 x 40 cm.
Частное собрание.
Поиск по сайту: Династия - По Абрикосовским адресам
Церковь Успения на Покровке — восьмое чудо света.
Краткая история:
Деревянная церковь Успения Божией Матери
В 1656 году жители котельнической слободы выстроили себе каменную Успенскую церковь.
В 1696—1699 годы на средства московского купца И. М. Сверчкова мастером Петром Потаповым была выстроена новая церковь.Нижняя церковь, построена в 1696 году, а верхня в 1696 году.
В 1936 году
Успенская
церковь была снесена, так как
часть церковного здания выступала на проезжую часть улицы
Покровка
и мешал
а
проходу
пешеходов.
Церковь Успения, как
сооружение для своего времени грандиозное, о чем свидетельствует масштаб здания по отношению к окружающей застройке Москвы. Фигурами стаффажа усиливалась образная значимость постройки. Эта церковь в конце XVIII — начале XIX в. считалась одним из эстетических образцов русского стиля. Ее изучали В.И. Баженов, К. Растрелли, Д. Кваренги, считавшие церковь Успения шедевром русской архитектуры.
____________
В 1865 году А.И. Абрикосов приобретает бывшие палаты Сверчкова на Малом Успенском переулке и поселяется в этом доме со всей своей многочисленной семьей. У Алексея Ивановича и Агриппины Александровны Абрикосовых было 22 детей, 5 умерли в младенческом возрасте.
А.И. Абрикосов без малого девять трехлетий прослужил церковным приходским старостой церкви Успения Божией Матери, что на Покровке.
Церковный староста поверенный прихода, избираемый при каждой приходской церкви для совместного с причтом приобретения, хранения и употребления церковных денег и всякого церковного имущества, под надзором и руководством благочинного и епархиального начальства. Староста избирается прихожанами на 3 года, с согласия причта, при благочинном, и утверждается в должности епархиальным архиереем. Выбрано, по окончании трехлетия, может быть то же самое лицо, если причт, благочинный и прихожане признают это полезным, и избираемый изъявит на то свое согласие. Служба Ц. старост считается наравне со службою лиц, занимающих должности по выборам; избранные в эту должность обязаны при первом вступлении в оную принять присягу. Староста — непременный член местного церковноприходского попечительства; он может быть представляем к наградам; может носить присвоенную ему форменную одежду. Право носить ее старосты не теряют и по оставлении своей должности, если прослужили в ней 9 лет, хотя бы и не сряду, с усердием и пользою для церкви (указ св. синода 14 сент. 1873 г.). Об определении при церквах старост упоминается еще в указе Петра I (Полное Собрание Зак. 1716 г. февраля 18, 3175).Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон. 1890—1907.
Алексей Иванович Абрикосов , Действительный Статский Советник - выдающийся российский промышленник и предприниматель известен как создатель крупнейшего отечественного кондитерского предприятия «Товарищество А.И.Абрикосова Сыновей», продукция которого славилась на всю Россию и успешно конкурировала с иностранными производителями на многих промышленных выставках в России и за рубежом.
Продукция фирмы «Товарищество А.И.Абрикосова Сыновей» удостаивалась наград на нижегородских ярмарках в 1882 и 1896 годах, а в 1899 году «Товарищество А.И. Абрикосова Сыновей» получило почетный титул «Поставщик двора ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО Величества».
А.И. Абрикосов, являлся фактическим владельцем знаменитой чайной компании «Братья К. и С. Поповы».
Он один из основателей 2-х крупнейших российских банков - Московского Учётного банка (МУБ) (с 1870 член его правления, в 1882—1902 председатель совета) и Московского купеческого общества взаимного кредита (Банк «ОВК») (в 1875—76 член совета).
А.И. Абрикосов один из основателей известнейшего до революции Акционерного страхового общества «Якорь».
А.И. Абрикосов - крупный общественный деятель,
избирается членом ряда комитетов Министерства финансов Российской Империи: - Московского отделения Коммерческого совета (1863-1872 г.) и Московского отделения Совета торговли и мануфактур (1884 г.).
А.И. Абрикосов член Учетного и ссудного комитета Московской конторы Государственного банка Министерства финансов (1871-1873 гг).
В 1860—61 и 1863 член Московского коммерческого суда, в 1863—83 выборный от Московского купеческого общества.
А.И. Абрикосов - гласный (депутат) четырех созывов Московской Городской Думы: 1863, 1866, 1869, 1885 годов.
А.И. Абрикосов - крупнейший благотворитель - член Комитета помощи семьям убитых и раненых в русско-турецкую войну 1877—78, староста и жертвователь церкви Успения на Покровке.
Помимо коммерческой и общественной деятельности, А.И. Абрикосов почти 35 лет своей активной жизни посветил развитию и становлению среднего коммерческого образования в Москве и стоял у истоков создания системы высшего коммерческого образования в России.
За работу в Совете Московской Практической Академии коммерческих наук, находящейся в ведении Министерства финансов России и за большую общественную деятельность А.И. Абрикосов был удостоен высших Императорских наград:
Орден Святого Равноапостольного князя Владимира третьей степени;
- Ордена Святого Станислава второй и третьей степеней;
- Ордена Святой Анны второй и третьей степеней;
- Императорских медалей «За усердие».
В 1896 году А.И. Абрикосову был пожалован чин Действительного Статского Советника, дававшего право, по законам Российской империи, на потомственное дворянство.
Церковь Успения Божией Матери, что на Покровке. 1882 год
Покровка, одна из старейших улиц Москвы, стала московским феноменом по числу стоявших на ней церквей, и это, не считая переулков. Имя она получила от Покровского храма, основанного в XIV веке на месте дома N 2 по Маросейке и упраздненного в конце XVIII столетия. В старину Покровка была единой улицей, и только когда здесь образовалось Украинское подворье, отрезок Покровки от Ильинских ворот до Армянского (Столповского) переулка стали именовать Маросейкой.
Из воспоминаний Хрисанфа Абрикосова. "
Семейная хроника», 1940г.
"Приходская церковь, церковным старостой у которой бессменно был мой дедушка (Алексей Иванович Абрикосов), и которую мы называли «Наша церковь»,
находилась сейчас же за садом при доме, в котором мы (семья его старшего сына) жили, и из сада через калитку и церковный двор мимо домиков причта вела дорожка в церковь. Идя здесь, трудно было представить, что находишься в центре Москвы...
Дом А.И. Абрикосова, современный вид. Сверчков переулок (б. Малый Успенский).
За домом в старину распологался сад, о котором пишет Х.Абрикосов.
Фото из сада дома А.И. Абрикосова 1896 год.
Видны купол и колокольня церкви Успения на Покровке.
...Низкая сводчатая зимняя церковь Успения на Покровке полна народа, сотни свечей горят перед иконами в золоченых ризах, все паникадила зажжены. У свечного ящика, направо от входа стоит дедушка. Свечами он не торгует, это делает его помощник Николай Иванович, который совмещает должность церковного подстаросты с должностью управляющего всеми дедушкиными домами. Он одет в длиннополом черном суконном русском сюртуке. Его седая голова лоснится от лампадного масла, которым оно бильно смазывает свои волосы. Торговля свечами идет бойко. Несколько поодаль стоит дедушка, за ним буковый стул, на который он иногда присаживается.
Некоторые песнопения дедушка подтягивает хору, стоящему на правом клиросе. Входящие в церковь прихожане отвешивают поклон дедушке, он всем приветливо отвечает, продолжая следить за церковной службой.
«Господи помилуй, Господи. . . - подпевает хору дедушка и в тоже время в сторону Николая Ивановича - почему же отдушинки к празднику не почистили? . . . помилуй. . .», - заканчивает дедушка.
Алексей Иванович Абрикосов, приходской староста церкви Успения на Покровке
В средней части церкви в левом углу отгорожено ясеневой балюстрадой особое место для семьи дедушки. Стена за балюстрадой обита красным сукном с откидными сиденьями. Слышен шорох в церкви, это приехала бабушка, две богаделки (богадельню для старух, которые убирают церковь, содержит на свои средства бабушка), бегут вперед и открывают калитку в ясеневой балюстраде.
Бабушка останавливается на пороге церкви, крестится большим крестом рукой, пальцы которой все покрыты перстянями, отвешивает 3 поясных поклона и идет на свое место. Рядом с ней стоит или ее старшая дочь или наша мать, старшая невестка. Балюстрада переполнена детьми и внучатами, так что тесно стоять. Бабушка без умолку шепчется с дочерью, она вообще очень любит поговорить, а семейные новости не требуют отсрочки.
Агриппина Александровна Абрикосова
Мама отодвигается незаметно подальше и становится в амбразуру окна и посылает нас детей вперед. Мы становимся около самой солеи. Лики святых, смотрящих на нас, так нам знакомы. Вот этот старичок, любимый сестрой Верочкой, а это мой любимый. Я заглядываю через открытые царские двери в алтарь. Там ходит в облаках фимиама священник, отец Илья, старенький старичек, такой хороший, но строгий на исповеди; и средних лет диакон с курчавой шевелюрой. Будучи совсем маленьким, я думал, это ходят Бог и Христос.
Великий выход. . . мы падаем ниц и, повернув голову в бок следим за священником и диаконом. Вдруг кто-то меня толкает. Это Николай Иванович с блюдом идет собирать по церкви, он дает мне кружку и велит идти за ним. Я рад походить, рассеяться. «Что же ты не кланяешься - говорит мне Николай Иванович - когда кладут тебе в кружку, надо кланяться, благодарить».
«Молодец, молодец - говорит дедушка - трудись на церковь, ты слышал, как диакон на ектенье возглашает: «О трудящихся, поющих и предстоящих людях Господу помолимся» - это он и за тебя молится». Я чувствую большое удовлетворение и прошу Николая Ивановича всегда давать мне кружку.
Церковь Успения на Покровке. Вид со стороны дома А.И. Абрикосова.
(Фото возможно сделано незадолго до сноса храма).
Мы начинаем тяготиться хождением в церковь, но приходится, этого требует дедушка. Гимназистами мы, приходя вначале церковной службы в церковь, подходим здороваться с дедушкой, а потом через несколько времени стараемся выскользнуть из церкви и, незамеченные, погулять по улицам и в конце службы снова показаться в церкви. Но дедушка нас, своих внуков, в обиду не дает. Раз как-то приходим на Пасху поздравить дедушку с праздником, он сидит с о. Ильей.
«Мало в церковь ходите, - обращается к нам о. Илья, - даже и дорожка от калитки вашей заросла».
«Это уж дворники виноваты» - ответил ему дедушка...."
Слово в день погребения Алексея Ивановича Абрикосова Москва, 1904 г. "...Поселившись в приходе нашем более тридцати лет тому назад, он тотчас же явился добрым и благочестивым прихожанином нашего храма. Он любил его, молился в нем, входил во все нужды храма, знал все, в чем он нуждался, он благотворил нашему храму неоскудно, не ведя счета своих благотворений. Его расположенность к храму сопровождалась не меньшею расположенностью и к служащим Богу в храме Его. Его светлый ум и христианское чувство подсказывали ему, что храм без служащих в нем не действителен, и он с уважением относился к служащим в храме. Самые добрые, самые искренние отношения всегда были между приходом, причтом и церковным старостою, служившим в этой должности без малого девять трехлетий. Проницательный и опытный, он всегда находил путь к выходу из всяких недоразумений, неизбежных в жизни причта и прихода...."
(
)
Покровка, 1910 год
Деревянная церковь Успения Пресвятой Богородицы на Петровке известна с 1511 года. По ней прилегающие переулки были названы Большим и Малым Успенским (в наше время соответственно Потаповский и Сверчков).
И только в 1656 году вместо деревянной церкви была построена каменная Успенская церковь.
В 1696—1699 годы на средства московского купца Ивана Сверчкова мастером Петром Потаповым была выстроена новая церковь.Нижняя церковь, как видно на имеющейся в ней надписи, построена в 1696 году, а верхняя, как видно из надписи на свитке при входе в нее, с западной стороны, на колонне: «Лета 7214 (1696) октября 25 дня. Дела рук человеческих делал именем Петрушка Потапов».
Н ов ая каменн ая Успенская церковь получила прозвище " В осьмо е чуд о света".Одна из «самых московских церквей», ставшая жемчужиной московского барокко и высшим образцом этого архитектурного стиля, имела сложное устройство.
На первом ярусе была освящена нижняя церковь во имя святителя Петра Московского с приделом Р ождества Иоанна Предтечи , по именинам храмоздателя Ивана Сверчкова.
В 1699 году выстроили верхнюю, собственно Успенскую церковь. У этого храма было 13 глав, символизировавших Господа Иисуса Христа и Его 12 апостолов. Колокольня, которая соединялась с церковью папертью, была столь величественной, что её можно было принять за самостоятельную шатровую церковь, «иже под колоколы». Удивительной была и игра белопенного, снежного кружева декора с огненно-красным храмом. Успенский храм представал громадой составленных церквей, летящих в небеса, но вместе с тем стройным, как архитектурная поэма.
На портале церкви Успения была вырезана надпись «Дело рук человеческих».
Церковь осталась обыкновенной приходской, но в то же время почётно «домовой», второе крыльцо храма с парадной лестницей вело в сад, окружавший дом Сверчкова (в последствии дом А.И. Абрикосова. См. воспоминания Х. Абрикосова), и таким образом у хозяина имелся собственный отдельный вход.
У церкви была очень высокая лестница и высокое гульбище - открытая площадка-галерея перед входом в храм. Каждый молящийся поднимался по лестнице на гульбище и, прежде чем переступить порог храма Божия, обозревал открывавшуюся с этой высоты панораму: так создавалось чувство вознесённости, оторванности от земли, располагающее к молитвенному настроению. Возвысить душу и мысль человеческую от мира сего, устремить её к небесам - к тому же призывала причудливая, неземная красота Успенской церкви, символизировавшая красоту Божественного творения.
Академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв отмечал, что церковь надо было видеть именно в окружении «низких обыденных зданий».
Более того, по версии учёных эта гигантская церковь знаменовала собой один из семи священных холмов Москвы, подобно тому, как колокольня Ивана Великого венчала главный - Боровицкий холм.
Довольно близкая к Кремлю, Успенская церковь почти сразу же после возведения, в первой половине XVIII века, была в числе других
определена к слушанию соборного благовеста.
Тогда действовало ещё патриаршее постановление: в городских церквях не начинать благовеста прежде соборного, чтобы в звоне колоколов не было разнобоя и неблагочестия. В Москве соборный благовест был в Успенской звоннице в Кремле с колокольней Ивана Великого, и следовало не начинать благовест прежде или позже, чем зазвонит кремлевская звонница. (В случае престольного праздника храма его духовенству следовало получать благословение митрополита на ранний благовест с записью в приказе церковных дел.) Для лучшего соблюдения этого правила, поскольку многие храмы Москвы были отдалены от Кремля и не слышали соборный благовест, создали своеобразный церковный «телеграф». Велено было
«слушать звон»
при определённых, назначенных к тому центральных церквях, в которых слышали благовест из Кремля и начинали звонить вместе с ним, и уже по их звону начинали звонить остальные церкви.
Наряду со Сретенским монастырём и храмом Николы Явленного на Арбате в обширный список «благовестных» церквей Москвы попала и Успенская церковь на Покровке. Ответственность была колоссальной, а оплошавших священников, пропустивших соборный благовест, не только штрафовали, но и лишали сана.
Фото 1883 года. Угол Покровки и Большого Успенского переулка.
Церковь стала блистательным итогом развития русской архитектуры, так и предтечей грядущих архитектурных эпох.
Только очень редкая, уникальная, если не единственная церковь могла сравниваться с Покровским собором. В один ряд с ним Успенскую церковь изначально поставил
Василий Баженов
(1737-1799)
,
считавший её не только одним из красивейших зданий в Москве, но и творением «ярко национальным».
Для архитектора
К.
Растрелли
(1700-1771)
, величайшего мастера барокко, она стала целым творческим вдохновением: именно её он взял за образец для своего Смольного собора в Петербурге, «наиболее русского» из всех произведений Растрелли, по выражению И. Э. Грабаря.
Архитектор и живописец
Джакомо Кваренги (1744-1817)
так же восхищался красотой Успенской церкви.
И. Баженов, К. Растрелли, Д. Кваренги, считали церковь Успения шедевром русской архитектуры.
Церковь Успения. Рисунок Джакомо Кваренги.
Даже Наполеон был потрясён церковью Успения на Покровке и, по легенде, поставил особый караул охранять её от пожара и мародеров. Впрочем, другая легенда гласит, что он приказал разобрать её по кирпичику и перенести в Париж.
Нетрудно заметить здесь ещё одну параллель с храмом Покрова на Рву: ведь именно его Наполеон якобы хотел перенести в Париж и приказал взорвать его, когда эта задумка технически не удалась. Есть ещё сказание, будто наполеоновский маршал (вероятно Мортье, что занял дом графини Разумовской в начале Маросейки), увидев церковь, воскликнул: «О! русский Нотр-Дам!» Другое предание приписывает это восклицание самому Наполеону. Так или иначе, храм от пожара 1812 года поистине чудом не пострадал.
Фото 1900 года
Это была и любимая московская церковь Ф. М. Достоевского (1821-1881) . Его жена вспоминала, что, бывая в Москве, он возил её, «коренную петербуржку», посмотреть на эту церковь, потому что чрезвычайно ценил её архитектуру. И бывая в Москве один, Достоевский всегда ехал на Покровку помолиться в Успенской церкви и полюбоваться на неё. Он заранее останавливал извозчика и шёл к ней пешком, чтобы по пути рассмотреть храм во всей красе. Отношения с Москвой у Достоевского были глубокие и личные: писатель родился в ней, впитал здесь «русский дух» и отсюда переносил церковное и национальное начало в свои произведения. Москва для него была городом церквей и колокольного звона.
Иконостас церкви Успения на Покровке 1706 года. Фото конца 19 века.
Прихожане
У Успенской церкви были известные прихожане. Первыми в их числе следует назвать знаменитых Пашковых, живших на Покровке, - тех самых, чьи родственники имели роскошный замок на Моховой. Их предок, выходец из Польши, Григорий Пашкевич приехал в Россию на службу к Ивану Грозному, и с тех пор их фамилия значилась как Пашковы. Один из них, Истома Пашков, был участником тульского дворянского ополчения в войске бунтаря Ивана Болотникова и потом перешёл на сторону царя Василия Шуйского. Другой Пашков, Егор Иванович, был денщиком Петра I, и его сын П. Е. Пашков построил легендарный дворец на Моховой, известный как дом Пашкова.
Кадоль Огюст (1782-1846) «Церковь Успения на Покровке» 1820-е гг.
Бумага, литография 35,3 х 26 см.
Возможно А.С. Пушкин видел такой церковь Успения на Покровке.
В доме у Пашковых бывал и Пушкин: на масленицу в 1831 году преисполненный счастья он приехал сюда с молодой женой кататься в санях на гулянии, устроенном хозяевами дома.
Кроме Пашковых, именитыми прихожанами Успенской церкви были
князья Щербатовы
, владевшие усадьбой в Малом Успенском переулке.
Не отставали и торговые люди. В 1890-х годах прихожанами Успенской церкви стали братья Елисеевы, будущие создатели московского гастронома на Тверской, поселившиеся в доме № 10 по Малому Успенскому переулку.
Церковь Успения. Литография середины 19 века.
Главными же прихожанами с середины 19 века и до Октябрьской революции были Абрикосовы,
создавшие в Москве её старейшую и крупнейшую отечественную кондитерскую фирму "Товарищество А.И. Абрикосова Сыновей».
Фамильное дело у самых его истоков благословил иконой игумен Новоспасского монастыря.
Алексей Иванович Абрикосов, был не только усердным прихожанином, но и заботливым старостой Успенской церкви на протяжении долгих
27
лет.
Не менее знаменитыми прихожанами Успенской церкви были чаеторговцы Боткины, Одним из сыновей основателя фирмы был знаменитый Сергей Петрович Боткин, чьё имя носит теперь известная московская больница. А его сын, Евгений Сергеевич Боткин, последний русский лейб-медик, до конца остался верным государю Николаю II и вместе с ним принял мученическую смерть в Ипатьевском доме.
Другой известный сын чаеторговца, Пётр Петрович Боткин, принявший после смерти отца фамильное дело, также был старостой Успенской церкви на Покровке и одновременно старостой кремлёвского Архангельского собора, а потом и храма Христа Спасителя.
Покровка. 1913 год
После революции Успенская церковь действовала очень долго по московским меркам - до 1935 года. Нарком-богоборец Луначарский сам был в числе её поклонников: именно по его инициативе в 1922 году Большой Успенский переулок был назван Потаповским в честь крепостного мастера, и вообще он хлопотал о церкви, сколько мог.
В ноябре 1935 года Моссовет под председательством Н. А. Булганина постановил закрыть и снести Успенскую церковь, «имея в виду острую необходимость в расширении проезда по ул. Покровке».
Церкрвь Успения на Покровке.
Одна из последних фоторгафий. 1935 год
Два резных наличника и фрагменты фасада передали в музей при Донском монастыре, верхний иконостас 1706 года - в Новодевичий монастырь.
Донской монастырь. Часть парадной лестницы церкви Успения. 1982 год.
Из фрагментов иконостаса 1706 года был собран иконостас и киоты в монастырской Успенской церкви. Фото 2010 года.
Зимой 1936 года Успенскую церковь снесли до основания, на её месте образовался пресловутый скверик с берёзками на углу Покровки и Потаповского переулка.
____________________
В запасниках Исторического музея сегодня хранится большое количество икон из храма Успения Божией Матери, что на Покровке.
По материалам истории семьи Абрикосовых и исторических исследований Елены Лебедевой.
Иконостас церкви Успения на Покровке в Новодевичьем монастыре.
http://hitrovka.livejournal.com/371844.html
Пресловутый скверик.
Угол Покровки и Потаповского переулка.
На месте Храма Успения Божией Матери на Покровке - восьмого чуда света
Андрей Абрикосов.
Октябрь 2011 года.
E-mail: [email protected]