В 1367 г. – строительство белокаменного Кремля. С этого периода в летописях часто встречается название - «Москва белокаменная».
В XII в. Кремль был сложен из сосновых брёвен. В начале XIV в. стены построили из дуба. В конце XIV в. деревянные стены заменили белокаменными. Это произошло в 1367 г., при великом князе Дмитрии Донском. Деревянные стены Кремля заменили стенами и башнями из белого камня. По данным археологии каменными были башни и наиболее важные части стены, откуда была наибольшая опасность штурма.
Это время было отмечено яростными набегами татаро-монгольских полчищ. Всё это требовало новых, более прочных крепостных сооружений. К тому же, как уже упоминалось, старый Кремль был построен из дерева. Поэтому он хоть и был достаточно мощным, чтобы выдержать вражеские нашествия, все же оставался беззащитным перед огнем. И пожар, случившийся в 1365 году, уничтожил весь город до основания. Он не пощадил и дубовые стены Кремля. Тогда, чтобы защитить город, Дмитрий Донской повелевает выстроить белокаменный Кремль в Москве.
Итак, строительство белокаменного Кремля в Москве началось. В течение всей зимы в неё возили материалы для создания крепости. Белый камень для строительства добывали в Подмосковье, в тридцати километрах от города, из каменоломен под селом Мячково. Этот камень издавна использовался на Руси и был одним из самых любимых материалов. Перевозили камень из Мячково на санях, после чего предстояла ещё и теска камня. Это был такой масштаб белокаменных работ, которого еще не знала Древняя Русь. За четыре зимних месяца наши предки перевезли на конных санях более ста тысяч тон строительного камня, добытого в каменоломнях Мячково. К постройке Кремля приступили, когда все материалы были готовы, а именно весной 1367 года. Так начиналась белокаменная Москва. Под стены новой крепости заложили крепкий фундамент, который благополучно стоит до сих пор.
К сожалению, до настоящего времени не дошло документальных сообщений о том, как выглядел первый белокаменный Кремль в Москве. Судить об этом можно только благодаря имеющимся сведениям из летописей и рисункам А. М. Васнецова. Известно, что каменные стены и башни строили на значительном расстоянии от старых сооружений. Поэтому территория Кремля значительно расширилась. Толщина стен по некоторым подсчетам достигала двух – трех метров. Также роль защитных сооружений выполнял широкий ров, через который перекидывались мосты. В стенах были установлены бойницы, которые закрывались прочными деревянными щитами. В шести башнях были построены проездные ворота. Через реку Неглинную был перекинут первый каменный мост в Москве. Спустя полтора столетия на его месте построили Троицкий мост, который стоит и сегодня. После окончания строительства белокаменный Кремль стал самой мощной крепостью в Европе. Кстати, его площадь на тот момент практически достигала современной.
Белокаменный Кремль в Москве простоял почти полтора столетия. Он выдержал не одно яростное нападение и вражескую осаду, надежно защищая город от неприятеля. Именно благодаря этой крепости Москва приобрела название «Белокаменная».
Как известно, подавляющее большинство храмов домонгольской Владимиро-Суздальской земли возведено из белого камня. Рядом – в Киевской, Черниговской, Смоленской, Рязанской, Новгородской землях – все строительство велось из кирпича (плинфы) или в смешанной технике. Кроме Суздаля.
При Владимире Мономахе, в Суздальском крае еще строили из плинфы и в смешанной технике. Белокаменное же строительство началось в середине XII века при Юрии Долгоруком и продолжалось более трехсот лет – из белого камня строили и в Московском княжестве. А в середине XV века произошел практически повсеместный возврат к кирпичу.
Эта ситуация, в истории русской архитектуры уникальная — переход в середине XII века от дешевого и технологичного кирпичного зодчества к более дорогому и менее технологичному белому камню, его трехсотлетнего использования и возврата к кирпичной технике в середине XV века.
Факты, порождающие множество вопросов:
- – почему в середине XII века Юрий Долгорукий начал строить во Владимиро-Суздальской земле не из кирпича, а из белого камня, который обходился в десятки раз дороже обыкновенного кирпича. (за счёт несравненно более сложной добычи, транспортировки и обработки)
- – Почему белый камень и при потомках Юрия остался господствующим видом строительного материала?
- – Почему в «преемнице» Суздаля – Москве – эта традиция продолжалась еще очень долго и прекратилась только в середине XV века?
Подлинное зеркало каждой эпохи – это архитектура. Возможно, изучив характеристики эпох Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского, Всеволода Большое Гнездо и их потомков — всех тех, кто настолько неравнодушен был к белому цвету, можно будет прочесть хоть какую-нибудь информацию, найти ответы на поставленные вопросы. Быть может, белый цвет в строительстве был продиктован из политических соображений, религиозных, а может — исходя из личных симпатий и антипатий… Благо исследований в этом вопросе проводилось немало.
До середины XV века каменное строительство на Руси вели исключительно князья. Именно они отвечали за добычу камня, возведения крепостей и дворцов, всех каменных храмов и в городах, и в селах, и в монастырях.
Особое пристрастие к белому камню наблюдалось исключительно у владимиро-суздальских и московских князей. И это несмотря на повсеместное кирпичное строительство в соседних русских землях. Нигде – ни в Киеве, ни в Чернигове, ни в Переяславле Южном, ни в Рязани, ни в Смоленске, ни в Новгороде-Северском, ни в Волыни – ни одного храма не было построено из белого камня или его местных аналогов, везде строили только из кирпича.
Со времен Юрия Долгорукого до Батыева нашествия во Владимиро-Суздальской земле из белого камня были возведены 95 % всех построек.
В послемонгольское время до середины XV века все капитальное строительство в Московской земле велось в белокаменной технике. И это при всем том, что «дорого и трудно». Дорого, потому, что нередко приходилось за сотни км. подвозить материал к стройке. Вдобавок ко всему — адские сложности в добыче, ломке и обработке белого камня.
В XII веке капитальное строительство требовало напряжения сил и мобилизации ресурсов всего княжества, а получается, например, что вместо четырех белокаменных храмов Юрий Долгорукий при тех же трудовых и финансовых затратах мог бы построить сорок кирпичных. Упрямство? Принципиальность? Личные пристрастия Долгорукого? Или же серьезное стратегическое решение?
Одной из версий считалась набожность Юрия Долгорукого, который принял волевое решение возводить белостенные храмы даже несмотря на неоправданно большие расходы.
Другая версия объяснения причин перехода при Долгоруком на каменное строительство – красота белого камня. Такой аргумент чаще всего встречается в туристических путеводителях и популярных книгах, но ему отдают косвенную дань и профессионалы – о красоте белого камня говорили многие.
К тому же белый камень иногда якобы ассоциируется с храмом Соломона, белыми одеждами и даже Небесным Иерусалимом. «Всеобщая история архитектуры» добавляет, что белокаменные храмы были очень заметны издали. А если сравнить белокаменные стены суздальских построек с серо-булыжными – Новгорода и Пскова, то такой аргумент может показаться вполне состоятельным.
Действительно, эстетическую красоту храмов, выстроенных из белого камня, трудно отрицать. Но и этот «эстетический аргумент» оказался неспособным объяснить переход в середине XII века от кирпича к белому камню.
- Во-первых , даже если допустить у Юрия Долгорукого тонкий эстетический вкус, то стабильность такого вкуса у множества его потомков – от Андрея Боголюбского до Василия Темного – крайне маловероятна.
- Во-вторых , храм – это не предмет обихода, за который можно и переплатить. Масштабное капитальное строительство требовало мобилизации всех ресурсов края, и даже небольшое удорожание могло вызвать негативные макроэкономические последствия. А тут речь идет о десятикратном.
- В-третьих , никакого безальтернативного выбора между эффектной белокаменной кладкой и неряшливой «opus mixtum» (кирпичной) не было – можно было строить храмы, как в Киеве и Чернигове, из кирпича на цемяночном растворе, получая вполне равномерный и эстетически привлекательный красно-розовый цвет.
При этом кирпич позволял строить храмы гораздо бо’льших размеров, чем белый камень. Сравним, например, подкупольные пространства нескольких храмов: София Киевская – 7,8 м, Спасо-Преображенский собор в Чернигове – 6,5 м, мономахов собор в Суздале – 8,6 м, а Спасо-Преображенский собор в Переславле – 5,1 м. Даже в кирпичных соборах скромной и небогатой Рязани стороны подкупольных квадратов были больше, чем во Владимиро-Суздальском княжестве.
И если Долгорукий соревновался с Киевом, то почему он не строил, как в Киеве, из кирпича, что позволило бы превзойти владения Изяслава Мстиславича и количеством храмов, и их размерами?
- В-четвертых , Небесный Иерусалим был золотым, камень храма Соломона – желтоватым, как и весь известняк в Святой Земле, а такая частность, как белые одежды праведников, вряд ли могла повлиять на выбор столь дорогой строительной техники.
- В-пятых , что касается «заметности» белокаменных храмов издали, то красный цвет, согласно законам физики, заметен издали гораздо лучше – у него больше длина световых волн и, соответственно, быстрее их распространение.
Белый цвет, хотя и является комбинацией всех цветов, имеет небольшую красную составляющую и воспринимается слабее. Не зря запрещающие и предупреждающие сигналы обычно красные.
А в условиях наличия снегового покрова, который в Северо-Восточной Руси присутствует почти полгода, говорить об особой «заметности» белокаменных храмов вообще неправомерно. Красный кирпич был бы гораздо заметнее и летом, и тем более зимой.
- В-шестых , в русском языке всегда именно «красный» означало «красивый» – не случайно красными были и знамя со Спасом Нерукотворным, и парадные плащи князей, и щиты воинов, и гербы большинства городов Владимиро-Суздальской земли.
- В-седьмых , белый цвет храмов Юрия весьма условен – не зря в литературе обычно восхваляется белизна церкви Покрова на Нерли, где камень подобран и подогнан гораздо лучше. А храмы Переславля и Кидекши можно назвать бело-желтыми, можно желтоватыми, а можно и пятнистыми – количество вкраплений низкокачественного камня очень велико.
- В-восьмых , через несколько десятилетий (или даже лет) после постройки храмы уже были не белыми и не желтоватыми, а грязно-серыми от копоти печей и частых пожаров, и практика их очистки появилась только в XIX веке.
- В-девятых , в случае какого-либо особого пристрастия Юрия Долгорукого и его потомков к белому цвету вполне можно было бы строить храмы из кирпича или в еще более дешевой технике «opus mixtum», а потом их оштукатуривать.
Например, затирка раствором – одна из форм оштукатуривания – имела место в храмах Новгорода и Пскова. Была затерта раствором туфовая кладка Суздальского собора начала XIII века. Туфовые своды церкви Покрова на Нерли и владимирского Успенского собора были выравнены обмазкой. В ряде домонгольских суздальских храмов штукатурились фрагменты стен, предназначенные для фресок. Епископ Иоанн в 1194 году побелил мономахов собор в Суздале.
Церковь Покрова на Нерли, Фото: Futuramka Следовательно, в XII веке оштукатуривание не было чем-то из ряда вон выходящим. На Руси не штукатурились только крепостные сооружения (до второй половины XVII века). И Долгорукий при помощи оштукатуривания и побелки мог бы достичь гораздо большей гладкости стен, белизны и однородности цвета при несравненно меньших затратах.
Из всего вышеперечисленного следует, что «эстетический аргумент» — не убедителен.
Рассмотрим еще одну версию, одну из самых привлекательных: влияние на Долгорукого и его потомков западноевропейской романской архитектуры.
В чем именно оно могло состоять? Прежде всего, конечно, сам факт строительства из камня.
Подавляющее большинство романских соборов и замков в сердце Священной Римской империи – Германии – были именно каменными, из кирпича там в это время строились только второстепенные постройки гражданского характера и небольшие провинциальные храмы.
В Северной Италии романские храмы, как правило, возводились из кирпича, но либо были облицованы камнем (городской собор в Модене), либо такая облицовка предусматривалась, но по разным причинам сделана не была (собор Сан Амброджо в Милане) или была сделана не полностью (церковь Сан Микеле в Павии).
Также, одним из важнейший признаков влияния романики на владимиро-суздальскую архитектуру – скульптурный декор.
Многочисленные черты сходства европейского и суздальского скульптурного декора не отрицал практически никто. Академик В.Н.Лазарев писал, что романская традиция «просочилась в Ростово-Суздальский край не позже середины XII века», и там же приводил примеры романских храмов с похожим декором и техникой строительства.
Историки сошлись во мнении, что в архитектуре Владимиро-Суздальской, а затем и Московской Руси имело месторазвитие готических тенденций, и отрицать этот факт невозможно – об этом говорят формы Успенского собора «на Городке» в Звенигороде, Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря, собора Андроникова монастыря, да и всего шатрового зодчества XVI века.
Успенский собор в Звенигороде Уместным будет вспомнить, что единственное русское княжество, где тоже велось белокаменное строительство, – это Галицкая земля. Но и в ней развивались те же самые готические тенденции, причем весьма интенсивно.
Дело в том, что в 1188 году Галицкая земля была захвачена Венгрией и стала де-юре леном (землёй) венгерского короля, потом венгры в 1190 году ушли, но после смерти князя Романа Волынского в 1205 году вернулись и превратили галицких князей в своих вассалов уже де-факто.
Может быть, какое-то «архитектурное влияние» со стороны Галицкой земли, может быть, через Галич к нам пришла романика? Тем более, что первый князь единого Галицкого княжества — Владимирко Галицкий был союзником Долгорукого.
Хотинская крепость — одна из важнейших форпостов Галицко-Волынского княжества Историки основательно изучили вероятность и этой версии, но и она оказалась недостоверной. А вывод, к которому пришли историки был крайне удивительным — решение строить из камня — было вовсе не спонтанным, а стратегическим решением. Юрий готовился к белокаменному строительству долго и серьезно, в рамках многолетней и целенаправленной политики возвышения «своей» Суздальской земли.
Более того, мастера и зодчии Долгорукого задолго до строительства, проходили обучение, стажировку в Европейских городах, обменивались опытом. Суздальцам удалось за время стажировки освоить европейские навыки работы с камнем, но строить храмы европейских масштабов они все-таки не могли – для этого требовалась высочайшая строительная культура, воспитанная многими поколениями.
К тому же не будем забывать, что мастера Долгорукого изначально были воспитаны не в европейской, а в мономаховой строительной традиции. Потому все храмы, построенные при Долгоруком не отличались большими размерами. Тем не менее, основное княжеское «техническое задание» – строительство в европейской полубутовой технике* с минимумом раствора и аккуратной кладкой – суздальские мастера выполнили, вложив свой вклад в архитектурное выражение государственной мощи и идеологии Суздальского края.
Полубутовая техника строительства - средневековая техника возведения стен, при которой на месте будущей стены вначале возводились две параллельные стенки из обтёсанных блоков камня (реже из кирпича), затем пустота между ними заполнялась обломками камня, щебня и кирпича, затем заливалась известковым раствором.
Полубутовая техника широко применялась в Древнем Риме, в западноевропейскойроманике, готике и строительстве замков, в белокаменном зодчестве Северо-Восточной Руси.
В этой технике построены Собор Парижской Богоматери, Шпейерский собор, Спасо-Преображенский собор (Переславль-Залесский), Церковь Покрова на Нерли и многие другие храмы.
Очевидно, что за основу белокаменного строительства берется — желание Долгорукого видеть у себя храмы, возведенные «по-европейски», как в Древнем Риме. Строительство из камня символизировало государственную мощь и имперскую идеологию.
Это подтверждается и желанием владимиро-суздальских, а потом и московских князей строить «по-европейски» во что бы то ни стало, несмотря на огромные затраты. То, что символизировало имперскую идеологию в Европе, должно было символизировать то же самое и во Владимире, и в Москве.
Ох уж этот Древний Рим. Князья присматривались к Европейской архитектуре, которая в свою очередь перенимала идеологию архитектуры великого Древнего Рима. Только в Европе строить из камня было гораздо дешевле. Это в Суздале, камень везли более чем за 500 км к месту строительства. В Европе таких расстояний не было — камень у них добывался повсюду, в непосредственной близости. А у нас уже тогда — хороший понт был дороже денег.
Только вот недолговечными были белокаменные постройки у нас, а не в Европе. И дело здесь не в мастерах и не в технике строительства. Главное отличие Европы от России — климат! С суровыми русскими зимами не одно Европейское государство не сравнится. Вот и получается — в европейской технике строили почти на сухую, предотвращая просачивание влаги. В России же, когда сильнейшие морозы несколько раз за зиму сменяются оттепелями, это приводит к расшатыванию камней. А поскольку из-за ячеистой структуры белого камня вода проникает внутрь самих квадров, трещины появляются и в них.
Анализируя поведение полубутовой кладки в российском климате, выясняется, что вода, попадающая в щели кровли и кладки, проникает между облицовкой и забутовкой и в мороз просто «отрывает» одно от другого. К тому же влага в стены «подсасывается» и снизу.
Исследователи данного вопроса признаются: «если бы строили из кирпича, здание было бы влагоустойчивее и, следовательно, долговечнее. Кирпич штукатурили, тем самым достигая еще большей влагоустойчивости. А в случае белого камня эта «спираль» раскручивается в обратную сторону: неустойчивую к влаге белокаменную кладку еще и не покрывали штукатуркой».
В оправдание Юрию Долгорукому, начавшему строить «по-европейски», скажем лишь, что предвидеть такое поведение полубутовой кладки в российских условиях вряд ли кто-либо был способен. Если на Руси и имелся опыт работы с белым камнем, то это было в Галиче, где климат вполне европейский.
В продолжении вопроса о пределе прочности белокаменных построек, следует добавить еще одну причину — отсутствие должного ухода за храмами. Чем лучше уход за храмом, тем он долговечнее.
А в российском климате хороший уход за белокаменными зданиями был особенно важен, но его не было и не могло быть в условиях и монгольского нашествия, и лихолетья времен Дмитрия Шемяки, и Смутного времени, и вековой российской бесхозяйственности. Очень многое зависело и от «форс-мажоров» – пожаров и ураганов, и от «субъективных факторов» – нерачительных настоятелей или церковных старост, вовремя не замечавших протечку кровель.
Так и получилось, что одни храмы пришли в аварийное состояние и были разобраны (или даже обрушились) через 500-700 лет после постройки, а другие дошли до наших дней.
Исключением была небольшая церковь Михаила Архангела в Нижнем Новгороде, простоявшая всего 150 лет. Но этот храм был единственным случаем во владимиро-суздальском зодчестве, когда фундаменты были не доведены до материкового грунта.
Что же погубило Московские храмы?
По всей видимости, первые московские храмы погубило то, что они были возведены в центре будущей столицы единого Русского государства и очень быстро перестали «соответствовать задачам» растущего города и крепнущей великокняжеской власти.
Естественно, никакого представления об охране памятников архитектуры в XV-XVI веках не имелось, и при первой же финансовой возможности храмы под предлогом «ветхости» сносились и на их месте строилось что-то более «престижное».
Как известно, понятие «ветхость» весьма растяжимо. Более того, иногда эта «ветхость» достигается искусственным путем – сначала в течение многих лет имеет место целенаправленная экономия на ремонте, а потом испрашиваются средства на полную перестройку храма, на самом деле обветшавшего. Капитальное строительство во все времена было неиссякаемым источником неправедного обогащения.
Пожалуй, единственной подлинной катастрофой можно считать падение верха у церкви Рождества Богородицы в 1479 году, и то возникает подозрение, что церковь просто не отремонтировали должным образом после «аварий» 1454 и 1473 годов и довели до падения.
А все остальные «недолговечные» белокаменные храмы Москвы XIV и начала XV веков (Успенский, Архангельский и Благовещенский соборы, храм Вознесенского монастыря, церковь Спаса на Бору, церковь-колокольню Иоанна Лествичника), по всей видимости, постигла участь «искусственного старения».
Собор Спаса на Бору, Снесён 1 мая 1933 года. На московских окраинах храмы реже оказывались жертвами амбиций светских и церковных властей и стояли долго. Собор Богоявленского монастыря «за торжищем» простоял почти 400 лет и погиб при пожаре, а собор Андроникова монастыря хотя и с потерями, но дошел до наших дней.
Кстати, в Можайске храмы XV века простояли до XIX века, а в Звенигороде они стоят до сих пор.
Все сказанное по поводу «предела надежности» подтверждает вывод, что суздальские мастера в середине XII века качественно и надежно выполнили «техническое задание» Юрия Долгорукого (строительство в европейской белокаменной технике с минимумом раствора и аккуратной кладкой) и заложили основу для качественного и надежного строительства в этой же технике на протяжении еще трехсот лет. Относительно невысокая долговечность храмов, построенных и ими, и их потомками, имела место не по их вине.
Почему, несмотря на дороговизну белокаменного строительства и нетехнологичность, оно продержалось на Руси так долго?
В послемонгольское время белый камень не только не сдал своих позиций, но и укрепил их: с начала XIV до середины XV века ни одного храма в Московском княжестве не было построено из кирпича.
Вряд ли московские князья Юрий и Иван Даниловичи, а также их потомки были настолько «нестесненными в средствах», чтобы им было все равно, из чего строить. Пусть в Москву белый камень приходилось возить не за 500, а за 50 км, но все равно он оказывался в несколько раз дороже, чем кирпич.
Технически переход на кирпич никаких сложностей не представлял, но времени на постройку того же Кремля из кирпича у Дмитрия Донского в 1367 году просто не было. Стены белокаменного Кремля возводили с немыслемой скоростью, по причине уязвимости, так как город был безоружен перед потенциальными противниками. А о том, что потенциальные противники (в данном случае – Орда и Литва) сильны и опасны, говорит сам факт решения строить новые укрепления.
Таким образом, Донской просто не имел времени осваивать технологию производства кирпича и строил из давно разведанных и практически неисчерпаемых мячковских каменоломен, не считаясь со средствами.
НО строительство храмов вполне могло «повременить» хотя бы несколько месяцев, необходимых для освоения кирпичной технологии. Почему же московские князья не прекратили (или, как минимум, не «потеснили») белокаменное строительство? Неужели было сложно построить несколько печей для обжига кирпича?
По всей видимости, здесь были две причины.
Начнем с первой – политической: в условиях татарского ига белокаменные храмы оставались тем элементом государственной идеологии, отказаться от которого означало полностью «потерять лицо» перед Европой.
Вторая причина, как ни парадоксально, экономическая, только относящаяся не к цивилизованным формам экономики, а к тому, что в наше время называется «лоббированием». Дело в том, что слишком много влиятельных людей, так или иначе, были связаны с процессом ломки, обработки и доставки белого камня, и для них переход на более дешевый и технологичный кирпич означал лишение немалой части доходов. Можно себе представить, например, и то, какие средства отпускались князем на содержание армии возчиков, и то, что немалая часть этих средств оседала в карманах «посредников». А при этом все выглядело достаточно «чинно» – как исполнение традиций Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо.
Скорее всего, по этим же двум причинам произошел и достаточно быстрый переход на кирпич в конце правления Василия II и при Иване III.
Первая – та же политическая: в Европе к тому времени начали повсеместно строить из кирпича, это были уже времена Брунеллески (1377–1446) и Браманте (1444–1514).
Вторая – та же экономическая, но «с обратным знаком»: Василий II и Иван III, укрепляя самодержавие, боролись и с излишней «корпоративной» самостоятельностью, и с «разбазариванием государственных средств».
Следовательно, влиятельные защитники белокаменной технологии, потерявшие возможность ссылаться на европейский опыт, не могли иметь успех. У них оставались только ссылки на «традицию», но тут государственные соображения уже перевесили. Капитальное строительство приобретало массовый характер, и использование белого камня становилось слишком тяжелым бременем для казны.
По всей видимости, «лебединой песней» политического влияния защитников белого камня стал Успенский собор, стены которого построены в «традиционной» манере. Но это был уже конец – во всяком случае, в столице белокаменное зодчество стало редчайшим явлением.
Заключение
Про Юрия Долгорукого говорилось и писалось много. Взгляды на его весьма неоднозначную личность и весьма неоднозначную историческую роль столь же неоднозначны. Это и основатель Москвы с помпезной статуей на Тверской, и вероломный лихоимец, тянувший алчные руки из Суздаля к Киеву, и жестокосердный деспот, снискавший всеобщую ненависть, и даже… борец за независимость Суздальского края.
Наверное, нам не стоит ни осуждать, ни оправдывать Юрия. Но в его исторический портрет следует внести один дополнительный штрих: именно Долгорукий совершил решающий «прорыв» в «европеизации» Владимиро-Суздальского края, а возможно, и всей Русской земли.
Не побоимся сказать, что по значимости для культуры и политики Руси (к сожалению, и по нагрузке на экономику) строительство Долгоруким четырех-пяти белокаменных храмов вполне сопоставимо с основанием Петербурга .
Возможно, этот «прорыв» Долгорукого имел место и в других областях культурной деятельности. Вряд ли он, как Петр I, брил бороды боярам и одевал их в европейское платье. Но если Юрий тратил колоссальные средства на «романизацию» архитектуры, то мы вправе допустить и какие-то другие его действия «в стиле» Петра I. Даже стажировка мастеров в Европе значит очень многое.
А потомки Юрия – Андрей Боголюбский, Всеволод Большое Гнездо, Юрий и Константин Всеволодовичи – шли по дороге, проторенной Долгоруким. И после прецедента, созданного в середине XII века, «европеизация» им давалась существенно легче.
Конечно, если эта «европеизация» была самоцелью, то вряд ли она оправдывала огромные расходы на строительство воистину «золотых» храмов. Но если это было одним из действий, направленных на возвышение Суздальского края, то такая политика понятна, логична и обоснована. Ведь, в конечном итоге, именно это позволило Владимиро-Суздальской земле не потерять своей национальной культуры и самостоятельности во время монгольского ига, отстоять независимость и возродиться уже под новым названием – Московской.
Поэтому историческая заслуга Долгорукого состоит не только в том, что он основал небольшую крепость, которая через триста лет оказалась столицей централизованного Русского государства. Юрий заложил и политическую, и культурную базу для того, чтобы центром такого государства стал Суздальский край. А столицей «всея Руси» могли оказаться Москва, Тверь, Владимир, Ростов или Переславль – в геополитическом плане это непринципиально.
Какой ценой далось это возвышение Суздальской земли – другой вопрос. Мы восхищаемся основанием Санкт-Петербурга, редко задумываясь и о том, что в это время во всей остальной России прекратилось каменное строительство, и о тех тысячах людей, которые, «к жизни воззвав эти дебри бесплодные, смерть обрели здесь себе» .
И у Юрия Долгорукого, наверное, были другие, более бескровные и экономичные пути для выполнения своих политических задач. Но вряд ли мы вправе из XXI века строго судить людей XII века.
Памятник Юрию Долгорукому в Москве, Фото:
Московский Кремль расположен на Боровицком холме. Его южная часть выходит к Москве- , восточная - граничит с Красной площадью, а Александровский парк вплотную примыкает к северо-западной. В настоящее время он является резиденцией президента и важным политическим центром всей страны. Принято считать, что строительство современного архитектурно-исторического комплекса было начато в 1482 году, а завершено в 1495 году. Точный год основания князем Юрием Долгоруким самой первой крепости неизвестен, но уже в 1156 году на территории Кремля были сооружены деревянные укрепления, обнесенные рвом. Чтобы узнать, кто построил Московский Кремль, нужно обратиться к истории.
На территории Кремля еще во II тысячелетии до н. э. уже жили люди. Неподалеку от Архангельского собора было открыто поселение финно-угорских народов, которое датируется второй половиной I тысячелетия до н. э. Археологи нашли кремниевые наконечники для стрел, топоры из камня и черепки, оставшиеся от глиняной посуды. Постройки были защищены двумя оврагами, что значительно повышало оборону в то далекое время.
В X веке славяне начали заселять земли, расположенные между бассейнами Москвы-реки и Оки. Предполагают, что вятичи построили на Боровицком холме два укрепленных центра. Они были защищены кольцом из частокола и укреплены вырытым вокруг него рвом и высоким валом. К этим сооружениям были присоединены два оврага, глубину которых довели до 9 м, а ширину - до 3,8 м. Быстрому развитию поселения способствовали оживленные торговые пути между Востоком и Западом, пролегающие по Москве-реке, и две большие сухопутные дороги. Одна из них вела в Новгород, а другая соединяла Киев, Смоленск и северо-восточные земли.
Москва впервые упоминается в летописи в 1147 году. А в 1156 году по приказу Юрия Долгорукого на месте современного Кремля уже были возведены военные укрепления, жилые и хозяйственные постройки. Занимаемая ими площадь предположительно равнялась 3 га. В 1264 году Кремль стал резиденцией московских удельных князей.
В XIV веке на территории Кремля построили пять монастырей. Самым старым из них считается Спасо-Преображенский монастырь на бору, который был возведен в 1330 году, в год празднования тысячелетия Константинополя. Однако он был разрушен в 1933 году. Чудов монастырь основал митрополит Алексий в 1365 году. Название было дано в честь церкви Чуда Архангела Михаила в Хонех. В 1929 году все постройки, которые входили в комплекс монастыря, были снесены.
Ст роительство белокаменного Кремля
Во второй половине XIV века во время правления великого князя Дмитрия Донского кремлевские деревянные стены начинают заменять на каменные, толщина которых превышала два, а то и три метра. Из местного белого камня возводятся самые важные секторы и участки, на которые могли быть направлены основные атакующие силы противника. Для более мощного отражения вражеских нападений стены начали усиливать башнями. Новые стены находились на расстоянии 60 м от прежних, построенных из дуба, таким образом площадь всего Кремля становится почти равной современной. С годами постройки из камня начали требовать ремонта. Под руководством В.Д. Ермолина, московского купца, руководителя строительных работ Русского государства, в 1462 году был проведен ремонт кремлевских стен от Свибловой стрельницы до самых Боровицких ворот.
При московском князе Иване III произошло долгожданное объединение всех русских земель и княжеств в одно государство. К этому времени потребовалась значительная перестройка Московского Кремля. Строительство нового Успенского собора в 1471 году было поручено русским зодчим - Кривцову и Мышкину. Но здание рухнуло при землетрясении.
Тогда Иван III пригласил в 1475 году архитектора из Италии Ридольфо Аристотеля Фьораванти. За четыре года он построил здание, образцом для которого послужил Успенский собор во Владимире. Фьораванти был также хорошим инженером и, оставшись в России, участвовал в нескольких военных походах как начальник артиллерии. Позднее мастерами из Пскова была возведена Ризоположенская церковь, а затем новый Благовещенский собор.
Вновь приглашенные итальянские зодчие провели большую работу и построили несколько религиозных зданий в полном соответствии с основными принципами русской архитектуры. С 1485 года ими проведено строительство кремлевских стен из обожженного кирпича, который весил 8 кг (полпуда). Его называли также двуручным, так как невозможно было поднять одной рукой.
Стены Кремля очень высокие и иногда достигают высоты шестиэтажного дома. На них есть ход, ширина которого около двух метров. Он нигде не прерывается, что позволяет обойти весь Кремль по периметру. Снаружи здание закрыто 1 045 зубцами- мерлонами, типичными для итальянских крепостей. Их также называют «ласточкин хвост». Высота зубцов достигает 2,5 м, а толщина доходит до 70 см. На строительство одного зубца требовалось 600 кирпичей, причем, почти в каждом из них сооружались бойницы. Всего вдоль стен стоят 20 башен. Из них самая высокая - Троицкая, ее высота составляет 79,3 м.
Во время правления Петра I Московский Кремль перестал быть царской резиденцией, так как император вместе со двором переехал в построенный Санкт- Петербург (до 1720 года - Санкт-Питер-Бурх). В 1701 году в Кремле произошел сильнейший пожар, в результате которого многие деревянные здания были уничтожены. В 1704 году Петр I издал указ, которым запретил возводить внутри Кремля любые строения из дерева. В 1702 году началось строительство двухэтажного здания Арсенала, которое продолжалось до 1736 года. При Елизавете Петровне было построено здание Зимнего дворца, по проекту итальянского архитектора В.В. Растрелли.
В 1812 году Московский Кремль был занят французской армией. При отступлении он был заминирован и взорван по личному распоряжению Наполеона. Не все заряды взорвались, но повреждения были очень существенными. Разрушенными оказались несколько башен, Арсенал, пристройки к колокольне Ивана Великого, повреждено здание Сената. Восстановительные работы были поручены архитектору Ф.К. Соколову.
В 1917 году во время октябрьского вооруженного восстания в Кремле были частично разрушены стены, башни и ряд зданий. Позднее под руководством архитектора Н.В. Марковникова были проведены реставрационные работы и ремонт поврежденных объектов.
Московский Кремль на протяжении всей своей долгой истории не раз перестраивался и восстанавливался. В строительстве храмов и общественных зданий принимали деятельное участие видные архитекторы, мастера как из , так и из Италии. Сказать точно, кто построил Московский Кремльуже практически невозможно. Но нужно всегда помнить, что этот комплекс защищал столицу нашего государства на протяжении многих столетий и сейчас является центром политической жизни Российской Федерации.
Московский Кремль - древнее укрепленное сооружение на территории современной Москвы, раньше служило военным объектом, а сегодня используется в качестве официальной резиденции Президента Российской Федерации, памятник архитектуры.
Кремль расположен на Боровицком холме на левом берегу Москва-реки и представляет собой неправильный треугольник общей площадью около 27 га. Строительство первых укреплений на этой территории началось в 12-м в., однако историки относят строительство Кремля в его современном понимании к 15-му в. (1482-1495), так как именно в это время он получил каменные стены.
Основные этапы строительства Московского Кремля
Первый этап строительства данного сооружения связан с началом укрепления власти Москвы на Руси, с объединением разрозненных ранее княжеств вокруг новой столицы, которая теперь требовала лучшей защиты, нежели раньше. Кроме того, борьба Руси с татаро-монгольским иго , постоянными набегами также стала причиной того, что Москва начала остро нуждаться в хорошей системе укреплений, которые бы защитили князя и других важных государственных мужей. Кремль стал своеобразным символом нового типа государства, именно от его ворот расходились дороги и промышленные пути во все стороны света, именно отсюда выступали русские войска для борьбы с нападающими на них монголами, тут укрывался князь и прочие важные государственные лица.
В истории строительства Московского Кремля можно выделить несколько основных этапов, связанных с крупными политическими и экономическими изменениями в стране.
Хотя временем создания современного Кремля официально считается 15-й в., первые сооружения на этой территории начали появляться значительно раньше. Строительство первых деревянно-земляных сооружений, которые служили в основном для хозяйственных нужд и жилья, относится к 12-му в. - к 1156 г. На сегодняшний день не сохранилось ни одной части этого древнего сооружения.
Второй период строительства - вторая половина 14-го - вторая половина 15-го в. На месте старых земляных сооружений начинают возводить новые, белокаменные, известные нам по многочисленным иллюстрациям. Эти сооружения были построены при князе Дмитрии Донском в 1366-1368 гг., когда стены и башни отстраивались заново из местного белого камня. В этот период Кремль значительно расширяется и используется уже не только для хозяйственных нужд, но также и для военных складов и проживания армии.
Третий период строительства Московского Кремля можно отнести к концу 15-го в., а продолжался он вплоть до 17-го в. Именно в этот период сооружение активно «обживается», появляются шедевры искусства и зодчества, которыми мы восхищаемся до сих пор.
В 18-м в. начинается четвертый период, который продолжается до Октябрьской революции. В это время Кремль постепенно обновляется, перестраиваются многие сооружения, реставрируются, создается новая планировка, территория снова расширяется. В этот период появились Сенат, Новый дворец, Оружейная палата и Арсенал.
После того как отгремела Октябрьская революция, в планировку Кремля были внесены некоторые изменения, построены новые здания - Дворец Съездов, здание Верховного Совета. На территории Кремля были разбиты сады и парки. В итоге это привело к тому, что к концу 20-го в. от старого Кремля остались лишь стены и некоторые сооружения, все остальное было отстроено за последние годы 20-го в.
История строительства Московского Кремля. Архитектурные особенности
Как и любые другие памятники архитектуры, Кремль всегда представлял собой образец достижений в строительстве в тот или иной период и несколько раз радикально менял свой облик. В древности возводились лишь деревянные и земляные укрепления, которые могли вместить ограниченное число человек и не использовались для военных нужд из-за своей непрочности. Позднее дерево стало меняться на камень, Кремль приобрел важное военное значение, так как теперь не мог полностью сгореть, а высокие и прочные стены могли обеспечить всем жителям достаточную защиту.
Что касается расположения, то первые постройки в 12-м в. занимали достаточно незначительную территорию и были возведены на мысу, который сегодня осел и потерял свои очертания. Вокруг мыса располагался ров (как всегда делали во время возведения крепостей), а стена-частокол стояла на земляных валах, опоясывая возведенную крепость. Длина ее была не более 700 м. В 1156 г. расширил границы города, а вместе с этим расширились и границы Кремля, которые теперь достигали длины 1200 м. Кремль приобрел форму треугольника, были насыпаны новые валы на месте заранее очищенных лесов и полей. Территория увеличивалась.
Самые ранние достоверные изображения Московского Кремля можно отнести к 16-му в., в письменных же источниках это сооружение очень часто упоминается с именем Ивана 3-го , который одним из первых начал крупную реставрацию, перестройку и расширение Кремля. Были возведены новые постройки, включая несколько соборов.
Таким образом, первоначальный Кремль, построенный еще в далеком 12-м в., сильно отличался от того, что мы видим сегодня. К сожалению, никаких сведений, кроме редких описаний, не осталось, и мы сегодня можем только представить его очертания. За время своего существования Кремль перестраивали несколько раз, иногда довольно радикально.
Значение Московского Кремля
Трудно переоценить значение любого подобного сооружения. За время своего существования Московский Кремль успел послужить и важным военным объектом, и комплексом жилых сооружений, и резиденцией администрации страны (коей остается и по сей день). Нельзя забывать и о том, что перестраивавшийся много раз Кремль остается важным историческим, культурным и архитектурным памятником.
Московский Кремль – наверное, самое грандиозное сооружение российской столицы. Начав свой жизненный путь как обычная для славянских поселений «городская крепость», Кремль в Москве превратился в уникальнейший архитектурный объект. Являясь историческим памятником, Кремль продолжает выполнять свои политические функции. Это, как-никак, самая большая крепость в Европе, используемая до сих пор «по прямому назначению».
Красный Кремль… и белый Кремль
Привычный для нас облик Кремля характеризуется красными кирпичными стенами. Но ещё во второй половине XIX века Кремль был полностью белым. Его стены белили и для того, чтобы сохранить кирпич от разрушения, и для того, чтобы напомнить о первоначальном виде этого сооружения – белокаменном. Таким Кремль можно видеть на полотнах знаменитых русских художников – например, на картине Верещагина 1879 года.
Но почему, собственно, белокаменный? Белый камень в средневековой Руси имел особое значение. Сооружения из этого материала могли украшать только столичные города. Долгое время главным белокаменным городом в русских землях был Владимир – столица сильного, богатого и обширного европейского княжества. Вспомним, что до XIII века Москва была всего лишь небольшим провинциальным городком на окраине Владимирского княжества, этаким «медвежьим углом». Время тогда было неспокойное, русские земли сотрясала феодальная раздробленность, подкреплённая нашествиями татар, нападениями литовцев и прочими бедствиями. Княжества рождались и умирали, выделялись и поглощались более сильными соседями. И вот «хозяева» Москвы решили выйти из состава Владимирского государства и создать своё. В скором времени это было успешно сделано. Но этого было мало – московские князья хотели стать самыми могущественными на русских землях и подчинить себе остальные княжества.
Постепенно Москва добивалась своего. В середине XIV века это был уже довольно крупный и, главное, «столичный» город. Поэтому пришла пора подкрепить этот статус внешне: по примеру своей старой метрополии, Владимира, Москва начинает обрастать белокаменными постройками. Со времени великого князя Дмитрия Донского слово «белокаменная» становится постоянным эпитетом Москвы. Собственно, Дмитрий Иванович и явился автором белокаменного московского Кремля. До этого кремлёвские укрепления были деревянными, а также земляными.
Предполагается, что белый камень для Кремля доставляли из расположенного неподалёку села Мячково. Материал везли по Москве-реке – летом на кораблях, а зимой на санях. Основное строительство велось зимой – с 1367 по 1368 год. Такое неудобное время для строительства было продиктовано поспешностью: город необходимо было срочно укреплять, поскольку прежние деревянные укрепления сгорели в результате пожара. Несмотря на поспешность, грандиозный архитектурный ансамбль был построен основательно; отдельные его части – как, например, фундамент – функционируют до сих пор.
Оперативность Дмитрия Донского вскоре была оправдана: в 1382 году на Москву напало войско хана Тохтамыша. Кремль был захвачен и разграблен. Если бы не каменные стены, татары взяли бы Москву ещё быстрее, легче и с минимальными потерями. Впрочем, вскоре после нападения Кремль был восстановлен.
Сам Дмитрий Донской был весьма активным князем. При его правлении небольшое Московское княжество подчинило себе новые земли и заметно разрослось.
Почему Кремль стоит именно на этом месте?
Расположение московского Кремля было выбрано не случайно. С этого высокого холма открывается отличный вид на окрестности, что позволяет своевременно замечать врага, с какой бы стороны он ни подошёл. А сам холм был окружён реками – Москвой и Неглинной; эти реки и высокий холм сами по себе были неплохими естественными укреплениями.
Для сравнения – пражский Град построен таким же образом – на большом холме. Слово «град» — чешский аналог русскому термину «кремль».
Кирпичный Кремль
Сколь ни прочен был белый камень, однако и он постепенно начал ветшать. Летописи середины XV века упоминают об обрушениях. При Иване III кремлёвские постройки начали восстанавливать. В этом участвовал и купец В. Д. Ермолин – в то время он был фактически главным архитектором столицы (а заодно главным финансистом и летописцем), и мастера из разных русских городов. Но нередко строительные материалы и сами работы были низкого качества; поэтому великий князь решил пригласить итальянских зодчих – Аристотеля Фиораванти, Пьетро Солари, Марко Руффо и некоторых других. Итальянцы коренным образом перестроили кремлёвские постройки, в частности – внесли в них элементы архитектуры родной страны. А главное – стены и другие сооружения Кремля они стали строить из кирпича. Именно они популяризовали кирпич в Московском государстве, до того не пользовавшийся большим спросом.